В четвёртом классе я пошёл в другую школу, в Первую. Мы переехали с Кирова опять на Советский. В школе 1 города Караганда я учился с 4 по 8 класс. Это было время для меня особенное. Почему, по какой причине? По остроте чувств, по силе ощущений, по значимости некоторых событий.
В пятом-шестом классах я опять влюбился. В Свету Соловьёву. Помню, как однажды на уроке я сидел и смотрел в окно.
Невзоров, о чём ты мечтаешь? спросила учительница.
Нина Васильевна, наша классная, «Нинушка». Она была, помню, очень фигуристой женщиной. На голове она носила высокую башню из волос. Из-за крупных форм, я стеснялся смотреть на неё долго.
Он мечтает о Свете Соловьёвой, крикнул кто-то.
И весь класс засмеялся. Я покраснел и украдкой посмотрел на Свету. Она тоже покраснела.
Недавно я стал «другом» Светы Соловьёвой в Одноклассниках. Она живёт в Германии, узнать её по фото трудно. Но хотя есть что-то, то, что мне когда-то нравилось. Светочка, тебе воздушный поцелуй!
Буду писать Автобиографию долго. Обычно я пишу быстро и коротко. Но здесь не буду. Хочется написать уже большую книгу, тооолстую. Чтобы стояла в книжном магазине на полке рядом с томами классиков Дам себе срок, допустим, до конца года. До 31 декабря 2021 года. А 1 января опубликуем. Материала для написания книги много. Он (материал) неиссякаем
Пишу Автобиографию без какого-либо графика и плана. Записываю отдельные мысли, не привязываясь ко времени возникновения событий. Читать книгу будет интересно (как мне кажется) с любой страницы, с любого места. Короткие, ёмкие абзацы воспринимаются легко, «проглатываются» быстро.
Всю жизнь я ношу очки. Большого неудобства в своём возрасте уже не испытываю. Но не так гладко всё было в детстве и юности. В школе меня не дразнили очкариком, если только (может быть) за глаза. Но бывали неприятные случаи. До сих пор помню, как один одноклассник, Саша Кононов, обозвал меня «очкастой обезьяной». Кстати, недавно в Одноклассниках мы с ним тоже подружились. Интересно, помнит он тот случай или нет?
В детстве у меня была мечта. Вот исправится у меня зрение (а почему вдруг оно должно исправиться?), возьму я очки и со всего маху разобью о большой камень. Именно о большой. К пятидесяти годам (последние 1015 лет) зрение неожиданно стало улучшаться. На осмотре у врача мне поставили диагноз не минус три, а минус полтора. Я обрадовался.
А может быть, что мой минус совсем пройдёт, с возрастом? спросил я у окулиста.
Может, отвечал он.
Но ответ оказался не совсем полным. Позже выяснилось, что минус компенсируется плюсом. Теперь у меня минус полтора и плюс полтора одновременно. А когда будет вместо минуса ноль, тогда плюс достигнет трёх.
В пятом или шестом классе я впервые испытал эрекцию и семяизвержение (после этих слов категория книги будет 18+). В пятом классе мне было 13 лет. То, что я испытывал тогда, можно читать только тем, кому больше восемнадцати лет. Читать про такое до 18-и нельзя. А писать можно? Если бы я писал в рубрике 18+, будучи сам 13-летним, то нарушал бы законы? Хрень какая-то.
Родители пытались меня всё одеть в шорты. Это сейчас в шортах ходят и юноши, и дедушки. А тогда в коротких штанишках рассекали только маленькие мальчики. Так вот, в шортах (почему-то только в них) у меня выделялся мой «писюн», как мне казалось. Я этого очень стеснялся. Одевал и обтягивающие плавки, и пытался сделать какую-то петлю из резинки. В общем, намаялся.
Предки мои по линии папы, Невзоровы (рассказывала мне когда-то сестра деда, Ильинская Антонина Александровна), приехали в Петербург ещё до революции из провинции, из города Галич в Костромской области. Из тех же краёв (вот ведь совпадение!) приехала в Ленинград моя первая жена, Полысаева Валентина Васильевна.
Предки по линии бабушки (папиной мамы) родом из Харькова. Говорили, что кто-то из них владел собственной железной дорогой. Наверное, поэтому я пошёл учиться в железнодорожный институт.
Национальности родственников со стороны мамы перемешаны. Там были и русские, и украинцы, и поляки, и, вроде как, татары.
С периода полового созревания резко повысился интерес к противоположному полу. Я хотел любви, ждал её. Но до настоящей встречи с физической любовью было ещё очень, очень далеко.
Мой брат, Лёша, младше меня на 6 лет. Два года назад он умер, в возрасте 55-и. Когда он был маленьким, ещё до школы, наверное, он ходил со своей подругой Викой, собирал пустые бутылки. Бутылки сдавал какому-то мужику, а на вырученные деньги они пили газированную воду с автоматов и ели мороженое. И всегда у него из носа тянулись зелёные сопли. Однажды, будучи дома, он чихнул, и сопли выскочили наружу.
Предки по линии бабушки (папиной мамы) родом из Харькова. Говорили, что кто-то из них владел собственной железной дорогой. Наверное, поэтому я пошёл учиться в железнодорожный институт.
Национальности родственников со стороны мамы перемешаны. Там были и русские, и украинцы, и поляки, и, вроде как, татары.
С периода полового созревания резко повысился интерес к противоположному полу. Я хотел любви, ждал её. Но до настоящей встречи с физической любовью было ещё очень, очень далеко.
Мой брат, Лёша, младше меня на 6 лет. Два года назад он умер, в возрасте 55-и. Когда он был маленьким, ещё до школы, наверное, он ходил со своей подругой Викой, собирал пустые бутылки. Бутылки сдавал какому-то мужику, а на вырученные деньги они пили газированную воду с автоматов и ели мороженое. И всегда у него из носа тянулись зелёные сопли. Однажды, будучи дома, он чихнул, и сопли выскочили наружу.
Мама! закричал я.
Что, испугался? довольно произнёс он.
В Ленинграде он любил ездить на эскалаторе в метро. И вот они с бабушкой за руку ездили всё на станции «Площадь Александра Невского» вверх-вниз, вверх-вниз. «Лестница-чудесница».
У нас была ваза из так называемого «чешского стекла», которой мама очень дорожила. Ей её подарили в школе, где она преподавала математику. Ваза была необычной геометрической формы, нескольких цветом. Однажды, когда мы с братом были одни дома, она треснула и раскололась пополам. Мы слышали треск и сразу прибежали в комнату. Ваза раскололась сама!
Кто это сделал? спросила мама, придя с работы.
Сама.
Но я всё равно узнаю. Сознайтесь лучше сейчас.
Мы не сознавались. Уже прошло много лет, когда вдруг вспомнили про эту вазу.
Так кто её всё-таки разбил? спросила мама.
Сама.
Она так и не поверила. Два месяца назад мама умерла
Про шорты. Помню пионерский парад по Советскому проспекту. Он начинался где-то от нашего дома (13) и шёл в центр города, чуть ли не до вокзала. Участвовали все школы. У каждой школы города (или класса?) был свой цвет пилоток, которые изготавливали сами. Пионеры, все мальчики и девочки, были в белых рубашках и галстуках (красных, естественно). Ну, низ у девочек короткие юбки, у мальчиков шорты. День Пионерии отмечался в конце весны, уже почти летом (19 мая только что посмотрел в поисковике). Было тепло, звучали барабаны, трубили горны. Пионеры стройными рядами маршировали по городу. Так это было здорово!
После парада мы пошли гулять в парк. Стояла жара, но на озере почему-то был ещё лёд. Мяч улетел в водоём, и я полез его доставать. И провалился под лёд. И пришёл домой мокрый и грязный.
В детстве я много болел. Очень много. В поликлинике у меня была карта такой толщины, что удивлялись врачи.
Это карта не пионера, а пенсионера, говорили они.
В основном, я простужался. В горле у меня были гланды, которые являлись темой дискуссии взрослых удалять их или нет. Так я до сих пор с ними и живу. Как поем мороженого или выпью холодной воды, так сразу всё, болит горло.
В «октябрята» меня принимали, когда я болел. Учительница вместе с несколькими детьми пришли домой и вручили мне октябрятскую звёздочку. Одноклассники желали скорейшего выздоровления. Вспоминаю с умилением.
В пионеры вступать было сложнее. Вначале на наш класс выделили разнарядку 3 пионера. Учительница (классная) предложила каждому ученику написать на бумажке трёх наиболее достойных кандидатов. Потом она читала фамилии учеников из записок и писала их на доске. Я занял четвёртое место. Было обидно до слёз. Слёзы душили натурально.
Следующий приём в пионеры был массовым, принимали всех подряд. А с комсомолом я спешить, почему-то, не стал. И вступил в него в конце восьмого класса, перед отъездом в Ленинград. Воспользовавшись тем, что моя двоюродная сестра, Катя Дорофеева, была секретарём комсомольской организации школы.
В партию (большевиков) я вступил в 1986 году, будучи уже офицером внутренней службы (МВД). Ко мне подошёл начальник и сказал, что пора вступать. Ну, я и вступил, вляпался
Партбилет я «положил на стол» будучи ещё капитаном внутренней службы, в 1991 году, когда честные люди (к которым я себя относил) выходили из партии. Вот мой отец, Невзоров Геннадий Александрович, из партии не выходил. Его партбилет лежит у меня в столе