А я уже несколько часов лежал на земле чуть в стороне от лагеря, скрывшись в высокой траве, в ожидании этого момента. Леший проморгал меня.
Я распрямился и нажал на спусковой крючок, из автомата успели вылететь в ночь всего несколько пуль, темнота вспыхнула ярким светом, щелчки, а за ними выстрелы порвали собой тишину. Маски сорваны.
Леший рванул в сторону. Всё произошло в доли секунды: за яркой, слепящей звездою вспышек из дула я не увидел ножа, брошенного в меня с большею силой, чем автомат бросал пули. Клинок ударил ровно в дуло автоматного ствола, и от удара калаш выбило из моих рук. Мне оцарапало кожу на ладонях. Дым заполнил всё вокруг, осыпалась кладка в пробоинах некрепких стен. Леший упал перед своим спальником на колени и принялся лихорадочно перебирать вещи в поисках запрятанного автомата. В темноте и дыму он не увидел, что я бегу на него со всех ног. Руки моего врага нащупали ствол Абакана, я пролетел над костром, окутавшись на секунду в флер искр
Автомат в руках Лешего взмывал вверх, моё сердце билось часто и напряжённо, я не слышал и не видел ничего вокруг, только я, только он и его автомат остались в пустоте. Я был совсем уже близко, когда автомат выплюнул одним выстрелом две пули, но, на моё счастье, расстояние между мной и Лешим уже было достаточным, чтобы я смог сделать то, что задумал. Я резко упал на спину в воздухе, откинулся всем торсом, и мои ноги встали на грудь Лешему, а пули, пущенные его автоматом, пролетели параллельно моему телу, одна чуть рассекла кожу на лице, и обе улетели в ночь. Не закреплённый ничем автомат улетел в темноту, Лешего с силой откинуло назад. Я надеялся, что он споткнётся о свой спальный мешок, но этого даже не потребовалось он просто перелетел его. Я же не очень удачно упал на спину, так больно, что перед глазами всё потемнело, в голове раздался ужасный гул, отдающийся пульсирующим эхом, и что-то где-то нехорошо хрустнуло во мне, как хрустели плотные сучья, когда я ломал их пополам и кидал в наш костёр когда-то.
Не дожидаясь, когда сознание вернётся в меня, моё тело само взлетело вверх, сначала ноги, потом они потянули за собою весь каркас. Через полсекунды я уже твёрдо стоял на ногах с крепко зажатым в руке ножом, и вовремя на меня, как бык, несся обезумевший Леший. Нож блеснул в темноте, разрубив воздух, и упал на меня, как топор палача на голову осуждённого. Я выставил над собою мой отчаянный кинжал, пытаясь им отбить удар, но не успел: лезвие вошло мне в руку, порезав плоть. Тогда я просто разжал кулак с ножом, тот упал вниз в другую руку, которой я сразу же сделал резкий выпад, разрезав ткань на животе Лешего.
Его лицо перекосилось не по-человечески. Замычав, он отпрыгнул от меня, и второй мой выпад уже порезал пустое пространство.
Я побежал на него, но очень глупо споткнулся всё-таки обо что-то в темноте. Упав, я сразу же перевернулся на спину. Леший резко наклонился ко мне, хотел засадить нож прямо в глаз, но я поймал лезвие ножа в кулак и, капая кровью на лицо, пытался удержать его над глазом. Долго я бы так не смог. В глазах Лешего отразилось моё лицо
Вдруг он ослабил руку и спросил моё настоящее имя. Я, задыхаясь, промямлил «Ваня», на что он только усмехнулся и резко надавил на нож ещё и второй рукой. Тогда я свободной рукой схватил тот самый кирпич, об который споткнулся, чуть отлетевший после моего падения, и разбил его вдребезги об зависшую прямо надо мною голову Лешего. Он взвыл от боли и выпустил из рук нож.
Держась руками за чуть помятую и покрытую кирпичной крошкой голову, ничего не видя, он, шатаясь, отошёл в сторону. Он дико кричал, но, наверно, не слышал сам себя, не слышал вообще ничего, кроме режущего слух звона, он тряс головой, но выпавшие из глазниц от сильного удара глаза, ничего больше не видели. Я подбросил нож и поймал его за ручку.
Мыча и бодаясь, он завалился, как пьяный, в тёмный грязный угол между кирпичными стенами. Он еле дышал, выкатившиеся из глазниц буркалы, болтались в стороны, а из его рта и носа безостановочно текла кровь. Я снова подошёл к нему и остановился. Мне хотелось сказать ему что-нибудь, не поиздеваться лишь упрекнуть в том, что он натворил. Но в голову ничего умного не пришло, да и всё равно он бы ничего не услышал. Я с силой ударил ему ногой по горлу. Порвавшийся тотчас рот выстрелил фонтаном крови, и обездвиженное тело повалилось набок.
***
Огонь принял в себя два тела. Я не собираюсь скармливать своих товарищей падальщикам, пускай жрут друг друга. Я вытащил ещё одну бутылку водки, отпил половину одним залпом, вторую вылил в огонь, отчего тот взвился ещё выше, закрыв от меня Блэка и Лешего стеной чёрного, дурно пахнущего дыма. Я перебрал все сумки, всё то, что осталось от моих товарищей, скомпоновав всё самое важное, включая мои же вещи, в двух сумках, положил их у края стены я оставлял навсегда эти кирпичные стены, столько времени служившие мне домом
Пока я всё это делал, снова, как и раньше, наступило утро. Холодный мёртвый свет погубил тёплую и родную тьму. Наступил тысячный день моего здесь пребывания, Леший прожил на один день меньше, Блэк на два.
Я снова сходил на речку, умылся, смыл всю кровь с лица, тело стонало. Голый, я пошёл обратно, досох, уже стоя над костром, впитывая, наверное, кожей прах и тлен моих товарищей; ради них я никогда не посмею утратить желания жить, просто не смогу.
Я натянул на ноги подштанники, затолкал их в носки, натянул потёртые, мятые и рваные камуфляжные штаны, обул сапоги и завязал шнурки, заправил майку в штаны и затянул их туго-туго толстым кожаным ремнём с огромной бляхой, на поясе закрепил ножны для кинжалов, надел свитер и закрепил две кобуры под мышками, поверх надел огромную куртку-плащ и накрыл голову капюшоном. Неудобство создавала левая рука с перерезанными ножом сухожилиями. Я её, конечно, перебинтовал, чтобы остановить кровь, но пальцев я больше не чувствовал. Я не врач, но понятно, что больше этой рукой работать я не смогу. Абакан Лешего я нацепил на шею, на плечи повесил две огромные, мятые и пыльные, видавшие много чего сумки с оружием, едой и прочим, закурил и побрёл в неизвестность, придерживая рукой автомат. За мной, как стража, побрели шакалы. Скоро им пришлось вернуться обратно ни с чем я всё шёл вперед, и не собирался умирать.
Уфа
Зима 2008
Анамнез-Бэзил
Кто ты? Почему ты сидишь здесь? маленькая девочка присела рядом с незнакомым человеком.
Уйди от меня.
Ты же совсем ещё мальчик, да?
Незнакомец повернулся к ней и посмотрел раздражённо, но снисходительно. Его серое лицо испещрено морщинами. Одет он в мятый затёртый в дыры плащ. Немытые и не расчёсанные волосы незнакомца спутались. Действительно, мало кто признал бы в нём подростка.
Он кивнул.
А как тебя зовут? спросила девочка.
Бэзил, прохрипел незнакомец.
Привет, Бэзил, я Деми, а это, она показала на куклу, Софи. Софи, поздоровайся сейчас же! Она такая невоспитанная Бэзил протянул синюшную лапищу и пожал маленькую резиновую ручку Софи.
Они помолчали некоторое время.
Бэзил?
У? не поворачиваясь откликнулся он.
Мы здесь недавно но я раньше тебя не видела. Ты теперь здесь живёшь?
Угу.
А где? В триста второй, да? Я угадала? Там раньше жила пара. Они мне так понравились продолжила она, не дождавшись от молчаливого парня ответа. Жаль, что они съехали Они любили друг друга, пояснила она, и Бэзил из вежливости кивнул головой.
Куда ты смотришь? спросила она, спустя ещё одну немую минуту. В окно, да? А что там? Деми поглядела в небольшое пыльное оконце коридора. Я ничего не вижу, Бэзил невесело усмехнулся. Что смешного? с обидой вскрикнула она. Что? Там же ничего нет, она подбежала к окну и, встав на цыпочки, примкнула пальчиками к грязному стеклу. Птиц нет рассудительно произнесла она. Только старый домовладелец, но ты не мог его видеть
С кем ты разговариваешь? услышала она голос матери.
С Бэзилом, мама, девочка обернулась и, сияя от радости, посмотрела наверх, где под самым, как ей казалось, потолком, находилось лицо её матери. Вот он, вот он она отодвинула мать в сторону, но на лестничной клетке никого уже не было. Кукла Софи тоже пропала.
***
Что с Деми? Ничего, с ней всё в порядке. Куклу свою потеряла, вот и ревёт А? Нет, ничего, наконец-то завезли остальные вещи, так что мы теперь на все сто процентов жители Эшфилда. Больше ничего не связывает меня и Деми с прошлым. А как ты? Джеку лучше? Алло? Алло, Лорен, ты меня слышишь? Алло? Да что здесь со связью Шэрон, мать маленькой Деми, пожала плечами и положила телефонную трубку на базу.
Мама, мама! послышалось со стороны кухни.