Флейта минувшего
Рассказы и эссе
Дмитрий Трипутин
Редактор Дмитрий Трипутин
Фотограф Дмитрий Трипутин
© Дмитрий Трипутин, 2022
© Дмитрий Трипутин, фотографии, 2022
НЕМНОГО О СЕБЕ
Вместо предисловия
Однажды меня пригласили в журнал «Новый Ренессанс», предложили написать небольшую статью о себе и подготовить рассказ для рубрики «У нас в гостях». Привожу выдержки из этой статьи, написанной на основе интервью для международного конкурса малой прозы «Белая скрижаль»: «Долгое время я не имел ни малейшего представления кем хочу стать. Потом, наконец, решил, что хочу быть ученым и писать научно-фантастические рассказы. В результате стал инженером пишущим преимущественно стихи. <>
Мне было за тридцать, когда я написал свой первый фантастический рассказ. Стихи стал писать лет на пятнадцать раньше. Публиковаться начал в 2009 году. <>
Не скрою мне нравиться ощущать себя писателем. Но, прежде всего, это огромная ответственность. К печатному слову всегда было особое доверие. Невозможно обманывать это доверие и предъявлять читателю некий «суррогат».
По-моему, писатель должен быть максимально откровенным и работать с полной самоотдачей.
Меня тревожит то, что в России стали меньше читать, особенно молодёжь. Роль книги в формировании и сохранении общечеловеческих духовных и культурных ценностей неизмеримо велика. Чем молодежь заполняет образовавшийся вакуум, мы все отлично знаем. В лучшем случае это общение в сети и компьютерные игры. Видимо пришло новое время с новыми приоритетами и ценностями. Надеюсь, что от нас в какой то мере зависит, какие это будут ценности.
Люди нередко задаются вопросом: «Что такое счастье?» В различные периоды своей жизни я отвечал на этот вопрос по-разному. Сейчас это, пожалуй, быть в гармонии с самим собой и окружающим миром. Жить как бы в созвучии с природой и другими людьми».1
Полагаю, что сборник «Флейта минувшего» будет интересен и совсем молодым людям, ищущим ориентиры и свой путь в жизни, и зрелым читателям, небезразличным к природе и испытывающим лёгкую ностальгию по прошлому.
РАССКАЗЫ
ПРИТЧА
Каждое лето я стремился приехать к деду Алексею в деревню и отдохнуть хотя бы неделю. Иногда, соскучившись по деду и по мудрому, размеренному укладу деревенской жизни, я приезжал к нему зимой на выходные дни.
Дед был неизменно весел и энергичен, но у меня сжималось сердце, когда я смотрел на его сутулую спину и редеющие седые волосы.
Долгими зимними вечерами хорошо сидеть у русской печки, смотреть на жаркие языки огня и слушать, как весело потрескивают дрова. На улице завывает вьюга, сугробы видны вровень с низкими окнами зимовки, и, наверное, от этого в теплой избе бывает особенно уютно.
В один из таких вечеров дед Алексей рассказал мне эту историю.
Мы несколько недель готовились пойти на охоту, чтобы добыть лося, начал рассказ дед Алексей. Стояла студёная трескучая зима.
В каком году? спросил я.
Дед достал папиросу из начатой пачки «Беломора» и с задумчивым видом принялся неторопливо её разминать.
Год не помню. Я был тогда ещё молод, но постарше, чем ты сейчас, подумав, ответил дед.
Я с нетерпением ждал, когда он закурит и продолжит свой рассказ.
Наконец дед выпустил длинную струю дыма и аккуратно положил спички на шесток.2
Тогда в наши леса уже пришли кабаны, вдруг вспомнил он.
Пришли кабаны? удивился я. А раньше их не было?
Да, раньше не было, подтвердил дед. К нам в Северо-западные области они пришли через несколько лет после войны, в начале пятидесятых.
Я смотрел в чёрную непроглядную ночь за окном, слушал, как потрескивают дрова в печи, и мне стало немного не по себе.
«Вот не было кабанов, и вдруг они пришли, думал я, почему пришли, к чему бы это?»
Вокруг нашей деревни на многие десятки километров тянулись дремучие леса. Их прорезали редкие ниточки дорог и тропинок. Я представил себе, как выглядит зимний лес ночью с высоты птичьего полета, и мне стало немного жутковато. Я засыпал деда вопросами.
Почему они пришли это хорошо или плохо? спрашивал я, скрывая волнение.
После войны в наших лесах совсем не осталось волков, сказал дед. Я думаю, иначе кабаны не пришли бы. А ещё говорят, изменился климат, в наших лесах стало теплее. Но сам я в этом неуверен.
Понятно, что волк опасен для кабана, сказал я. Загадка разъяснилась, и я успокоился. Ночь за окном уже не казалась такой тревожной.
Конечно, в одиночку волку не одолеть взрослого кабана, продолжал дед. Кабан-секач очень силён и движется быстро. Он смело нападает на любого противника. Но волки всегда охотятся стаей. А в глубоком снегу они получают большое преимущество, потому что наст держит волка, а кабан проваливается, устаёт и ранит ноги.
Но откуда ты всё это знаешь? удивился я.
В лесу после любого происшествия остаются следы, а бывалый охотник по этим следам, как по книге, легко прочитает, что произошло, улыбнулся дед.
Дед Алексей раскурил потухшую папиросу и продолжил рассказ об охоте на лося.
Мы несколько раз ездили в районный центр, чтобы оформить лицензию. Ходили в лес и искали лосинные следы. Потом снаряжали патроны, смолили лыжи и покупали разные припасы. Наконец всё было готово. Накануне мы нашли недалеко от деревни свежие следы и решили пора. Я остался ночевать у товарища, чтобы, когда начнёт светать, не теряя времени сразу отправится в путь.
И вот настало утро, когда мы в полном снаряжении вышли на крыльцо, готовые к долгому преследованию лося. В прошлом на охоте нам не раз приходилось ночевать в лесу.
Дед ненадолго замолчал. Он достал кочергу и принялся шевелить и поправлять дрова в печке. Огонь разгорелся с новой силой. Взметнулись языки пламени и осветили внутреннее устройство печи, превращая его в сказочный зал. Стало жарко, и я немного отодвинулся от устья печи.
Дед Алексей аккуратно положил кочергу и взял ухват с длинной потемневшей от времени и немного потрескавшейся деревянной ручкой. Ручка была отполирована руками не одного поколения людей и выглядела очень надёжной и крепкой. Так же, как и обхватившие её жилистые и смуглые руки деда.
Я вспомнил, что в печи в чёрном закопченном чугунке варится картошка. На столе уже стояла запотевшая с холода трехлитровая банка с солёными рыжиками, и я с удовольствием подумал о предстоящем ужине.
Дед Алексей знал все грибные места в округе, и я любил ходить в лес вместе с ним. Порой уже в самом конце лета мы находили множество чудесных крепких рыжиков, но иногда наша добыча едва закрывала дно корзинок.
Я не задумывался о практической пользе таких походов, и радость приносил сам лес и процесс поиска замечательных оранжевых пятачков.
А дальше что? не выдержал я, когда дед уже переставил чугунок на новое место поближе к огню. Вы пошли на охоту?
А дальше произошло одно из самых удивительных событий в моей жизни, ответил дед и положил ухват на место. Я вдруг увидел лося! Он спокойно стоял почти посреди деревни в конце улицы. В нескольких десятках метров от крыльца, на котором были мы с товарищем. В утренних сумерках я не мог рассмотреть его в подробностях, но хорошо запомнил отчётливый тёмный силуэт на светлом фоне. Он стоял неподвижно и, казалось, прислушивался или принюхивался к чему-то. Не помню, как я достал из чехла и зарядил ружьё. Меня трясло от волнения, но я взял себя в руки и начал медленно, чтобы не вспугнуть зверя поднимать двустволку. На таком близком расстоянии я просто не мог промахнуться. Я уже почти прицелился, но товарищ меня остановил. Он положил руку на ствол моего ружья и наклонил его вниз. «Не стреляй, прошептал мой товарищ. Это притча». Я его не понял. «Почему?» также шёпотом спросил я. «Это притча», повторил товарищ. Кажется, невдалеке тявкнула собака или был какой-то другой шум. Не помню. Но я смотрел на лося и успел увидеть, как он исчез. Как чёрная молния! Только что был здесь, а через мгновение его уже нет. Момент был упущен. Вот так-то, сказал дед.
Мы помолчали. Я услышал приглушённое двойными рамами завывание ветра. Старенькие часы на стене, казалось, стали громче отсчитывать неумолимый ход времени.
В общем-то, мой товарищ был прав, наконец заключил дед, нарушив тишину.
Но почему же? удивленно спросил я, тщетно пытаясь понять смысл рассказанного дедом случая.
Что это за притча такая? спросил я снова и принялся вспоминать определение притчи.