А если ценность не интегрирована в западную культуру XX в., то она и не влияет на конфигурацию культурного роста древнего общества?
Не умаляя значительности эмпирической базы исследования А. Крёбера, следует констатировать логический парадокс попытки анализа исторических явлений с опорой на несвойственные им характеристики. Между тем можно говорить об успехе исторической культурной конфигурации, опираясь на характеристики вектора её развития.
Успешность общества (в контексте понимания его структуры А. С. Ахиезером, в которой субъектами социального действия выступают индивиды, их коллективы, объединения и сообщества) определяется усложнением связей между социальными субъектами (индивид сообщество). Критерием этого усложнения, как и основным условием данной тенденции развития, является эволюция культуры, понимаемая Ю. М. Лотманом как движение к пределу самоописания семиотических систем: от многозначности символа к знаковой определенности. При этом Ю. М. Лотман обнаруживает логичное следствие предельного самоописания семиотических систем взрыв семиотических связей, влекущий за собой рост амбивалентности и неопределенности значений, и указывает на стабильность развития культур тернарного типа, в которых взаимная амбивалентность значений двух систем уравновешивается устойчивостью третьей, выступающей медиатором неопределенных значений. Именно медиация, как способ разрешения конструктивной напряженности в концепции А. С. Ахиезера, является категорией, описывающей эволюционное развитие общества, расширение его интеграционных связей и обогащение общей картины мира, в то время как инверсивная логика, строящаяся на бинарных противопоставлениях, ограничивает развитие, сужает картину мира и дробит сообщество на локальные образования22.
Синтез семиотических представлений Ю. М. Лотмана и социально-исторической концепции разрешения конструктивной напряженности А. С. Ахиезера позволяет выделить критерии успешности культурной конфигурации общества: с одной стороны тернарность семиотических связей, с другой медиационная логика разрешения конструктивной напряженности. Историческая динамика культуры проистекает в двух возможных направлениях: 1) в сторону бинарности семиотических связей, в следствии чего инверсионная логика разрешения конструктивной напряженности ведет к поляризации ценностно-смысловых категорий, к обострению их дихотомических диспозиций и в итоге к дезинтеграции и фрагментации социокультурных связей, к локализации культур вокруг непересекающихся мировоззренческих категорий; 2) в сторону тернарности семиотических связей, следствием каковых является медиационная логика разрешения конструктивной напряженности, которая ведет к межкультурной интеграции на основе универсальных ценностно-смысловых категорий, к медиации посредством них дихотомических диспозиций и в итоге к интеграции и глобализации социокультурных связей вокруг общих мировоззренческих категорий. Эти две тенденции обуславливают культурную атрибуцию повседневных концептов к тернарной либо бинарной моделям культуры.
Наличие в культурных концептах успеха как универсальных, так и уникальных значений обусловлено различными тенденциями культурной динамики, обнаруженными как в исследованиях символической составляющей культуры, так и в социально-исторических.
В современном социально-гуманитарном знании сформированы представления об универсальных формах культуры (миф, религия, наука, искусство), универсальных процессах (глобализация регионализация, интеграция дезинтеграция, унификация и поляризация смыслов и ценностей, значений и др.). Наконец, способы постижения материального и идеального культурного содержания (дедукция и индукция) универсальны, а их повседневная и теоретическая комбинаторика («иносказание» по мысли И. Т. Касавина23) создает условия появления как новых уникальных культурных явлений, так и приращения научного знания.
Следует различать универсалию как категорию научно-философского теоретического дискурса и универсалии культуры. Если универсалии теоретического дискурса продукт дискуссии и фиксации научного знания, то универсалии культуры продукт повседневного опыта, запечатленного в культурном наследии. Как указывает Н. М. Мамедова, категории или «универсалии культуры это некоторые схематизмы, посредством которых фиксируется и передается человеческий опыт»24. Фундаментальная функция культурной универсалии облегчение декодирования хранящегося в символических формах опыта. Опираясь на определение культурной универсалии К. Г. Исупова25, кратко сформулируем: культурная универсалия это абстрактная, умозрительная категория, означающая общие для всего человечества репрезентации культурного опыта, отраженные в материальном и духовном культурном наследии.
Следует различать универсалию как категорию научно-философского теоретического дискурса и универсалии культуры. Если универсалии теоретического дискурса продукт дискуссии и фиксации научного знания, то универсалии культуры продукт повседневного опыта, запечатленного в культурном наследии. Как указывает Н. М. Мамедова, категории или «универсалии культуры это некоторые схематизмы, посредством которых фиксируется и передается человеческий опыт»24. Фундаментальная функция культурной универсалии облегчение декодирования хранящегося в символических формах опыта. Опираясь на определение культурной универсалии К. Г. Исупова25, кратко сформулируем: культурная универсалия это абстрактная, умозрительная категория, означающая общие для всего человечества репрезентации культурного опыта, отраженные в материальном и духовном культурном наследии.
Одной из таких универсалий, имеющей множество репрезентаций и интерпретаций, в том числе, уникальных, и является категория успеха. В значении положительного итога деятельности или игры, эта абстракция повсеместно используется и является основной характеристикой мифических и эпических (культурных) героев с древнейших времен. При этом переживаемый или сопереживаемый феномен, символически фиксируемый данной категорией, выражается не только вербально. Весь комплекс возможных выражений этой категории условно будем считать символами успеха, чтобы не касаться разночтений понимания категории символа. А процесс придания смыслового или ценностного значения символам успеха символизацией успеха.
Процесс в современном социально-гуманитарном знании выделяется как явление, исходя из наблюдений изменения окружающих форм. Символы успеха следует рассматривать как артефакты культуры, возникающие в конкретных социокультурных условиях. Изменения философского и повседневного смыслового и ценностного содержания символов успеха позволяет рассматривать эти явления процессуально, в их динамической сущности формирования и эволюции. «Любая принятая в данной культуре парадигма взаимодействия людей, если придать ей динамичность, выступает как социокультурный процесс», пишет Ф. И. Минюшев26. О. И. Кускарова обобщает представления П. А. Сорокина и А. Я. Флиера, понимая под социокультурными процессами изменения состояний культурных систем, объектов и типовых моделей социальных взаимодействий, и уточняет, что культурные процессы представляют собой типические, универсальные по распространению и наиболее постоянные по повторяемости функциональные процедуры, которые поддаются фиксации и классификации на базе общих признаков27. Такой процедурой, на наш взгляд, является социокультурный процесс символизации успеха, сопровождающий генезис культуры и общества с древнейших времен и пронизывающий социокультурное пространство на всех уровнях социальных формообразований.
Предельно обобщая, Б. Латур понимает социальный процесс как коллективный деятельностный акт, «требующий сложной координации многих умений и навыков»28. Культурная опосредованность умений и навыков таким атрибутивным признаком продуктивной деятельности как успех диктует необходимость исследование процессуальности возникновения и ценностной динамики символов успеха.
Агональное происхождение феномена успеха29 обуславливает обращение к игровой концепции культуры и анализу роли успеха в игре.
Успех является обязательной категорией игры. Успех цель игры, ее сущность, вокруг которой формируется собственное время-пространство игры. Игра может быть прервана, но не завершается без определения и переживания ситуации успеха.
В игре успех (так же, как и поражение) не обязательно получает когнитивное выражение или осмысление, но переживаем как ее составная часть, как условие игры. Неопределенность результата игры (патовая, безвыходная ситуация или бесконечная инвариантность игровых действий субъектов игры, не ведущая к фиксации успеха), воспринимается как отрицательный, нежелательный итог игры и преодолевается путем изменения условий игры (можно наблюдать на примере совершенствования правил современных спортивных единоборств). Инверсия правил игры как незыблемых условий достижения успеха и определения ее смысла в подвижные, изменчивые категории, призванные «улучшить» ее содержание, сохранив стремление к определению условий достижения успеха подчеркивает стержневую константу категории успеха. Вокруг категории успеха игра организуется и совершенствуется.