Существенным представляется разграничение феномена персонального успеха личности в обществе, подразумевающего высокую степень личностной автономии, и успеха коллективного, строящегося на иных основаниях: на приоритете форм коллективного взаимодействия. Несводимость этих двух форм успеха к единому ценностному приоритету (личность либо коллектив?) создает, с одной стороны, конструктивную напряженность между этими двумя категориями успеха, с другой является условием их ценностной инверсии. Можно предполагать, что в рамках инверсионного цикла (А. С. Ахиезер75) происходит сложный социокультурный процесс символизации успеха, сопровождающийся выработкой символов персонального успеха индивида и символов успеха форм коллективного взаимодействия. От того какой ценностный приоритет господствует в нормативной парадигме общественного развития, что поставлено на вершину ценностной шкалы, а следовательно, и в центр организации семиотических связей, зависит вектор социокультурного процесса символизации успеха: к ценности общества (социоцентризм) или индивида (персоноцентризм).
Важнейшим выводом, является утверждение, что категория «успех», как и транслирующие ее ценность символы, непосредственно участвует в реконструкции человеком подлинности бытия. «Проблемным вопросом, в этой связи, остается выбор критериев подлинности, которые могут критически противостоять друг другу в историческом или межкультурном контексте»76. Очевидно, что критерии подлинности бытия находятся в сфере конкретной деятельности, где символы успеха, предопределяющие направление деятельности, проверяются на практике. Именно в практике отвергаются ложные как индивидуальные, так и социальные представления об успехе. Истинные представления символизируются, ложные обретают отрицательную оценку и символизируют успех от обратного (неуспех).
«Социокультурный процесс символизации успеха это социально-исторический феномен, социальная практика, связанная с мотивацией целеполагания деятельности индивида, групп и масс общества, развивающаяся в рамках социальной коммуникации, реализующаяся в исторической событийности и получающая отражение в историко-культурном наследии в качестве символов успешности совершенных действий»77.
Таким образом, в значении положительного результата деятельности или игры категория «успех» является культурной универсалией, характеризующей ценность индивидуальной и коллективной активности, т. е. является атрибутивным признаком целерационального действия. Смысловая и ценностная амбивалентность данной универсалии в культуре связана с колебаниями ценностных приоритетов от персонального к коллективному, что является одной из причин переменности значений и постоянного развития символов успеха. Поскольку успех является атрибутивным признаком результативного целерационального действия, появление, семиозис и трансформацию символов успеха, динамику их смыслового и ценностного прочтения, можно рассматривать как проявление и фиксацию в культурных артефактах социокультурного процесса, некоторого социально-исторического феномена самоорганизуемых социальных практик, связанных с мотивациями «целеполагания деятельности индивида, групп и масс общества. Этот феномен развивается в рамках социальной коммуникации, реализуется в исторической событийности и получает отражение в историко-культурном наследии в качестве символов успешности совершенных действий. Данный феномен мы идентифицируем как социокультурный процесс символизации успеха»78.
Выделив культурную атрибуцию в качестве повседневной практики, процедуры отбора неопытным путем эффективных форм и способов деятельности с помощью символических форм, мы можем рассматривать социокультурный процесс символизации успеха как феномен созидания, осмысления и использования символов успеха в этой практике. В значении положительного результата деятельности или игры категория «успех» является культурной универсалией, характеризующей ценность индивидуальной и коллективной активности, атрибутивным признаком результативного целерационального действия, а смысловая и ценностная амбивалентность данной универсалии связана с колебаниями общественной значимости персональной и коллективной деятельности, что является причиной ценностной динамики символов успеха двух порядков (социоцентричных и персоноцентричных).
1.2. Символизация успеха в культурогенезе
В своем синкретизме феномен успеха, получающий репрезентацию в культурной жизни общества в виде движения концептуальных представлений, раскрывает ментальные особенности субъектов социальных практик, сформированные и эволюционирующие в историко-культурном пространстве. Можно наблюдать межкультурную интеграцию социокультурных повседневных концептов успеха в глобальном поле социальной коммуникации. Ментальные образования локальных культур выступают в качестве субъектов межкультурного взаимодействия, в результате которого происходит эволюция смыслового содержания социокультурных концептов успеха, ведущая к развитию повседневных и теоретических категорий, закрепляемых в социальной практике. В интеграционном процессе движения культурных концептов можно наблюдать индукцию смысловых и ценностных категорий (унификацию) и обратный процесс локализацию (дедукцию) смыслов в повседневной практике на уровень культуры личности или локальных социокультурных образований. Наблюдаемое историческое и межкультурное движение социокультурных концептов успеха отражается на ментальных и исторических спецификациях социальных практик, определяющих особенности культурных моделей. В рамках практики опытным путем происходит закрепление новых смысловых спецификаций категории успеха, что можно идентифицировать как социокультурный процесс символизации успеха.
Кинематограф в этом комплексе взаимодействия культур занимает особое место. Он развивается вместе с культурой XX в. и в некоторых аспектах этого совместного генезиса трудно выделить первичную обусловленность: можно говорить, что культура XX в. предопределила направление развития кинематографа и, одновременно, можно указать важную роль ретрансляционных возможностей кинофильмов в генетических трансформациях современной культуры. Рассматривая социокультурный процесс символизации успеха в онтогенетическом механизме культуры, необходимо учитывать обусловленность интеграции современных культур трансляционными возможностями художественной культуры в целом и кинематографа, в частности.
А. Я. Флиер, обозначив проблематику культурогенеза как одну из важнейших в теоретической культурологии79, дает его развернутое определение. Культурогенез теоретиком культуры понимается как «один из видов социальной и исторической динамики»80, обуславливающий порождение культурных форм, их интеграцию в культурные системы, формирование новых системных комплексов культуры и их разнообразных конфигураций81.
Социокультурный процесс символизации, таким образом, имеет непосредственное отношение к культурогенезу как процессу воссоздания, трансформации и появления новых культурных форм. Успех адаптации человека и человечества к изменяющимся условиям существования во многом обусловлен транслируемыми культурой традиционными моделями успешной деятельности и символами успеха как персонального, так и коллективного.
Формулируя идеальный тип целерационального действия в контексте понимания индивида как субъекта осмысленного целеполагания, М. Вебер выдвинул категорию успеха (Erfolg, Success) в качестве параметра измерения результативности социального действия82. В 1930-х гг. Р. Мертон указывал на парадокс в соотношении символов успеха83. С одной стороны, любая социальная группа регламентирует культурными нормами допустимые и требуемые способы достижения каких-либо целей, с другой порою наиболее эффективные способы достижения этих целей «исключены из институционной сферы дозволенного поведения»84. «Антисоциальное поведение приобретает значительные масштабы только тогда, пишет Р. Мертон, когда система культурных ценностей превозносит, превыше всего, определенные символы успеха, общие для населения в целом, в то время как социальная структура общества жестко ограничивает или полностью устраняет доступ к апробированным средствам овладения этими символами для большей части того же самого населения»85. Успех оценивается в терминах процесса и результата86 и понимается как эффект адаптации субъекта к роли в социальном действии87. В качестве мотиваторов целеполагания социального поведения обозначены символы успеха как комплексные производные систем культурных ценностей, достижение которых и предполагает положительный эффект адаптации субъекта в социальном окружении и, как основание аномии, подчеркнуто противоречие между символами успеха автономной деятельности отдельного субъекта и символически выраженными обществом ограничениями выбора апробированных средств «овладения этими символами». Мертон один из первых описал дихотомию двух видов транслируемых культурой символов успеха, обуславливающих аномию, когнитивный диссонанс88, дуальную оппозицию (диспозицию), несущую в себе вектор конструктивной напряженности, «ценностную ориентацию субъекта, стимулирующую предпочтение движения от одного полюса к другому»89. С одной стороны, культура транслирует ценности общества и форм коллективного взаимодействия, с другой ценность автономии социальных субъектов. Одни ценности выражаются коллективистскими символами успеха, табулирующими, ограничивающими автономию субъекта, другие символами, мотивирующими преодоление общественных табу и запретов, индивидуалистскими или персональными символами.