Когда это было сделано, Талли выглядел значительно посвежевшим.
Помоги мне приподнять эту подушку, чтобы я мог немного сесть, попросил он Боба, и вскоре Талли занял более удобное положение.
Дождь все еще омывал окна вагона, и проводник, войдя в купе, включил верхний свет, так как было почти темно.
Прежде чем заговорить снова, Талли порылся в кармане пальто и, убедившись, что документы по делу о контрабанде драгоценностей на месте, посмотрел на Боба.
Я почти ничего не помню, медленно произнес он, но внезапно все потемнело. Я чувствовал, что вот-вот упаду, но не мог пошевелиться. Я даже не мог протянуть руки и не мог сказать ни слова.
Он сделал паузу, и Боб почувствовал, что ему не мешало бы объяснить, что он видел.
Ты выглядел так, словно тебя загипнотизировали, объяснил он. Я подошел и поймал тебя, но ты был без сознания. Поверь мне, ты заставил нас поволноваться некоторое время.
Как раз в этот момент заглянул проводник пульмановского поезда.
Вы решили вызвать скорую помощь? спросил он. Затем он увидел полусидящего Талли, и его лицо просветлело.
Приходите в себя?
Он чувствует себя лучше. Мы поедем прямо в Джексонвилл, сказал Боб, и проводник продолжил выполнять свои обязанности.
А ты думал, что я не приду в себя? спросил Талли с выражением беспокойства на лбу.
Какое-то время мы просто не знали, что происходит, объяснил Боб. Ты нас очень сильно напугал.
Талли выглядел задумчивым.
Честно говоря, я не знаю, что произошло, сказал он, медленно качая головой. Казалось, что чернота просто взорвалась у меня перед лицом. На самом деле я думаю, что это был какой-то шок или удар.
Я не знаю, что бы это могло быть, ответил Боб. Мы с Хамсой были единственными, кто был с тобой, и ты некоторое время был с Хамсой наедине, прежде чем я вошел.
Он странный гусь, пробормотал Талли. Я не знаю, могу ли я любить его или доверять ему.
У Боба было точно такое же чувство, и ему было интересно узнать реакцию Талли на их попутчика.
Я все еще немного хочу спать. Думаю, я еще немного вздремну. Ты мог бы сказать проводнику, чтобы он приготовил мне место.
Я попрошу его приготовить тебе нижнюю полку, ответил Боб. Я полезу наверх, потому что тебе, вероятно, не очень захочется залезать на полку и спускаться вниз в течение следующих нескольких часов. Думаешь, ты захочешь что-нибудь съесть сегодня вечером?
Возможно, немного супа позже, кивнул Талли, закрывая глаза.
Боб оставался в купе несколько минут, пока не убедился, что Талли крепко и спокойно спит. Затем он вернулся в главную секцию пульмановского вагона.
Когда он повернул в коридор и смог оглядеть вагон во всю длину, ему показалось, что он мельком увидел Хамсу, выскользнувшего из другого конца вагона.
Горело всего несколько ламп, и Боб не мог быть уверен, что его глаза не играют с ним злую шутку. В любом случае он ускорил шаг и, добравшись до купе, которое занимали они с Талли, вытащил из-под одного из сидений свою большую сумку "Гладстон".
Боб вздохнул с облегчением, когда увидел, что конверт, в котором содержалась конфиденциальная информация о контрабанде, был именно там, где он его оставил. С его стороны было более чем неосторожно оставлять такие ценные данные незащищенными так долго.
Было совсем темно, и Боб включил индивидуальное освещение на полке и позвонил в звонок проводнику, который появился почти сразу.
Боб велел ему застелить как нижнюю, так и верхнюю полку.
Я иду в ресторан. Дайте мне знать, когда закончите, сказал он, а также присмотрите за моим другом в купе для курящих. Если он проснется, немедленно сообщите мне.
Спешка, чтобы успеть на поезд, плюс захватывающие события второй половины дня заставили Боба ужасно проголодаться, и когда он вошел в вагон-ресторан, он раскошелился, заказав большой стейк и дополнительную порцию жареного картофеля по-французски.
Кондуктор был прав, когда описал поездку по Южному берегу в ту ночь как легкое, потому что в ресторане, кроме Боба, было еще только пятеро человек. Все они были незнакомыми людьми, трое из них были женщинами, а двое других довольно пожилыми мужчинами, которые оживленно беседовали об экономических проблемах того времени.
Боб вызвал стюарда, объяснил, что его спутник заболел, и попросил приготовить для него питательный суп, и отнести его в купе.
Стейк, когда его принесли, был одновременно толстым и нежным, а картофель был приготовлен как раз до нужной хрусткости. Это была еда, которой Боб мог полностью насладиться, и он съел ее сравнительно спокойно, полагаясь на то, что проводник вагона позовет его, если Талли проснется.