Но всего этого, Хвост знать не мог. Он так и бежал, до самого заката, пока не свалился в траву без чувств.
5
Жесткое ложе вызывало сильное неудобство, и приходилось ворочаться с боку на бок, ища удобное положение. Наконец, он устроился удобно, но тут подул сильный ветер, и путнику стало безумно холодно. Ветер, своим ледяными порывами пронизывал, казалась насквозь и одежду, и тело. Хвост потянул одеяло на себя. И тут осознал, что тем самым раскрыл Иру, и теперь ей будет холодно. Повернулся на другой бок, стараясь теплее укутать и прижать к себе девушку, но рука нащупала холодную и мокрую траву
Коля подскочил, как ужаленный. Ища глазами девушку, но её рядом не оказалось. Это был, всего лишь сон. Опять сон!
Парень поежился, стряхивая остатки сна. Осмотрелся. Небосвод едва тронул рассвет. Тяжёлые тучи, медленно плыли по нему подгоняемые холодным северным ветром, иногда, с них срывались крупные капли дождя.
Нужно было искать убежище. День обещался быть сырым и холодным. Лишь вдалеке виднелись, в сереющем небе, кучка высоких деревьев, куда и отправился наш герой. Он бежал, стараясь, как можно, скорей добраться до них. Когда загремел первый гром, путник скрылся под густыми кронами искорёженных войной, старых дубов. Первые капли застучали по листьям. Хвост осмотрел территорию, на которой ему придётся провести какое-то время. Под многовековыми исполинами, мелкой растительности почти не было, зато имелся одноэтажный кирпичный домик. Вместо дверей огромные ворота как с одной стороны, так и с другой, с ямой в центре почти в человеческий рост и под самый верх заваленной всяким мусором, и небольшим окошком справа от ворот. Войдя под его полуразрушенную кровлю, задумался: «Интересно, а для чего был построен такой несуразный дом? Да ещё и с ямой посередине прохода. Интересно и кто из нас, ещё в лыжи обутый?! Хотя. Кто их разберёт, они ж развитые были!»
Но так и не найдя подходящего ответа, принялся шустро собирать дрова для костра, пока не пошёл дождь. Сушняка валялось в округе в изобилии. Вытащил из кармана огниво, чиркнул пару раз отточенными движениями, огонь вспыхнул сначала маленькими оранжевыми язычками, превращая сухой мох и лубяные волокна, с корой дуба в красные угольки. Жар набирал силу, поглощая всё больше дров. Хвост подкинул в огонь толстых веток и расположился у костра, греясь от его тепла. Мелкий дождь, вскоре, превратился в ливень. Потоки воды ручьями стекали с полусгнившей крыши и собирались в огромную лужу, в низине под старыми дубами, когда та до краёв наполнилась, шумный бурлящий поток перелился в молодой овраг, унося дальше мутные воды, вниз по логу. Костёр разгорелся, и его тепло согрело путника, лишь изредка небольшие порывы ветра влетали, в разрушенное временем странное строение, заставляя поёжиться и пододвинуться ближе к огню.
К вечеру ливень чуток приутих, и Хвост различил, сквозь шелест и шум воды, возню под крышей, держащуюся на честном слове. Сначала хотел её проигнорировать, но голодный желудок воспротивился молчаливому созерцанию огня, и потребовал от своего хозяина встать и посмотреть. Вдруг там, много вкусненького?! Желание желудка подтвердились. На чердаке гнездилось несколько пар диких голубей. Коля схватил ничего не подозревающего голубя, отсёк ножом головы и большую тушку быстренько освежевал тут же около костра, перья бросил в огонь. Надел на импровизированный вертел, сделанный прямо из дров, приготовленных для костра, и повесил над огнём медленно и, без голодной дрожи в руках, принялся жарить голубя. Он никогда не суетился при приготовлении пищи, и неважно, когда он последний раз ел, эта привычка, выработанная с детства, главное в его мире было то, чтобы пища, хорошо пропеклась или сварилась. Только это, гарантировало её хорошее усвоение, иначе, могло случиться несварение желудка. Даже голубь, в этом мире, был не диетической пищей. Эта птица имела две головы, два крыла и два хвоста, и две длинных лапы как у курицы, вследствие чего, плохо летала и селилась в местах богатых пищей. От этого малоподвижного образа жизни, голубь стал жирный и больших размеров.
Жалко, что не было хлеба и соли, но зажаренный, до хрустящей корочки, он и так пришёлся по вкусу, уставшему и продрогшему путнику. Хвост довольно вздохнул, после хорошей трапезы, подкинул ещё немного дров в огонь, расчистил место между стенкой и костром, примостился и совсем по-детски подтянул колени к груди, положив ладони между ними, а под голову, нагретый у костра, плоский камень и заснул.
Жалко, что не было хлеба и соли, но зажаренный, до хрустящей корочки, он и так пришёлся по вкусу, уставшему и продрогшему путнику. Хвост довольно вздохнул, после хорошей трапезы, подкинул ещё немного дров в огонь, расчистил место между стенкой и костром, примостился и совсем по-детски подтянул колени к груди, положив ладони между ними, а под голову, нагретый у костра, плоский камень и заснул.
Его мысли в тепле, да на сытый желудок, текли тихо и спокойно, словно воды небольшой речушки, текущей среди гладкой, как стол степи. Дождь за стенами продолжался. Ветер налетал сильными порывами, иногда донося до спавшего путника мелкие брызги, но Коля был уже далеко от этого мира. Его ноги, шагали по ледяной пустыне, и где он ступал, прекращалась стужа, выглядывало Светило. И так ему от этого было приятно, что парень старался даже реже дышать, чтобы не спугнуть, эту свою новую возможность! На снегу появились человеческие следы, и Хвост шагал по ним, как зачарованный. Ведь буря утихала и явила ему, ещё не заметённый след человека, явно блудившего в бушующем мире стихии. И стало в двойне приятней, что он догонял заблудившегося путника, и с каждым шагом, следы становились свежей и свежей. Ещё несколько минут, и перед Хвостом, открылись совершенно свежие следы. Отступившая буря ещё не успела их занести своими ледяными снежинками. Парень ускорил шаг и как только он перешёл на бег, то увидел, в нескольких метрах от себя, бредущую в снежном буране женскую фигуру. Коля рванул вперёд, что было сил, но красная куртка с криком: «Помогите-е-е!» сорвалась вниз в ледяную пропасть, разверзнувшуюся прямо перед ней.
Ира-а-а! Я зде-е-есь! закричал Хвост, и вскочил со своего нагретого ложа.
Его глаза, безумно шарили по полуразрушенному дому и пытались понять, где он и что такое случилось.
Через минуту сознание вернулось к нему. Медленно поднялся на ноги. Посмотрел в оконный проём. Дождь перестал. Светило пробивалось сквозь небольшие просветы в тучах, но было видно, что дело шло к вечеру. Странник проспал почти сутки. И это уже, не имело никакого значения. Душа в груди Коли Хвостика разрывалась на мелкие части, и он никак не хотел мириться с тем, что эта девушка опять погибла, конечно, только её не очень разглядел. Но точно знал, это была она. В груди щемило так, как будто его самого, зажали между двух скал, которые продолжали всё больше сжиматься. Под ногами хлюпала вода. Хвост сначала шёл медленно, потупив взгляд, но, когда терпеть душевную боль стало невозможно, побежал вперёд, навстречу своей судьбе. Бежал долго и старался не о чём не думать, только так ему становилось лучше. Спустившись с очередной сопки его путь, пролегал через просторную абсолютно ровную степь, поросшую высокой травой, что затрудняло бег. Но Коля не собирался так быстро сдаваться, до темноты ещё было часа полтора, а может и все два. И это время, парень решил не терять. Бежал, не смотря по сторонам, не обращая внимания на местный пейзаж, придерживаясь только лишь выбранного им направления, подсказанного Стихоплётом. И плевать, на подстерегающие опасности! Неожиданно для себя, вспомнил про своего знакомого, как они познакомились, как он подсказал Хвосту направление его движения, а какие стихи сочинял.
Тут его нога зацепилась за что-то твёрдое, и он кубарем полетел в траву.
Что за на хер? Бля, ну вообще! Даже в глухом, сука, поле и то, наступят! Твою мать, что за житуха пошла! Глаза, сука, не вариант разуть?! донеслось из высокой травы. Это пипец какой-то! Жопу сука порвать бы тебе за такое!
Хвост, услышав брань, не обращая внимания на ушибы, быстро поднялся на ноги и проверил на месте ли нож. В густой растительности послышалась возня. Путник приготовился к бою, ожидая увидеть нескольких противников. Но вместо них, появился человек-конь.
Ого! удивился Хвост.
Хрена там «ого»! Смотреть надо куда бежишь, придурок! обиженно съязвил человек-конь. Его копыта нервно перебирали и топтали зелёную траву, из чего Коля сделал вывод, что это существо, само боится и ругается только для острастки, в желании напугать наглеца.
Расслабься, выдохнул Хвост, пытаясь выровнять дыхание, после быстрого бега, приношу свои извинения! он поднял обе руки вверх, желая показать незнакомцу, что не собирается делать ему зла, Я бежал по полю, куда глаза глядят, и не особо смотрел под ноги! И не заметил тебя.
Что за хрень, тут порешь? скривил лицо человек-конь.