Гладиаторы: Идущие на смерть - Андриенко Владимир Александрович 3 стр.


 Бери!

Дак уже видел такое оружие, но сам им никогда не сражался. Это был короткий римский меч, который называли «гладиус»13.

 Бери меч, дак,  на греческом обратился к воину Акциан.  Ты ведь знаешь греческий? Я вижу, что знаешь. И только прикидываешься дикарем. Ты же хотел отомстить, не так ли? Теперь у тебя будет возможность выпустить Балу кишки.

 Я могу сражаться?  не поверил Дакус. Он и вправду понимал по-гречески.

 Ведь ты утверждаешь, что ты воин?  спросил Акциан по-гречески.

 Я воин,  кивнул дак.

 Вот и покажи себя, как воин. Если одолеешь этого человека, то я дам тебе свободу.

 Не обманешь?

 Я игрок. А игрок всегда делает ставки. А ты?

 Я готов сражаться.

Дакус принял оружие и поднялся на ноги. Его противник несколько раз крутанул своим клинком, и лезвие со свистом рассекло воздух звук приятный для каждого настоящего солдата.

Дак, уверенный в легкой победе, бросился на своего врага, но тот легко уклонился от удара и словно танцуя, ушел в сторону. В толпе раздались смешки.

Пришло время для боя, и теперь клинки скрестились по-настоящему. Дакус провел ещё одну атаку, но клинок Бала легко парировал его удары. Дакиец стал беситься еще бы он не мог одолеть противника, который был вдвое легче него. Больше того, он понимал, что его противник только обороняется и сам не атакует играет, показывая свое умение.

Раб натолкнулся на железную стену, пробить которую было невозможно.

 Хватит играть с варваром, Бал,  произнес Акциан по-гречески,  Заканчивай поединок. Но не убивай раба. Он нужен мне живым и невредимым.

 Я разве не доказал тебе, что это не воин?  Бал выбил меч из рук своего противника и оставил ему метку на груди.  Вот тебе на память, раб, от свободного человека!

Дакус был унижен. Он ничего не мог сделать с врагом, который казался много слабее. Раб, бросаясь вперед, думал быстро разорвать слюнявого и бросить мертвое тело к ногам того рабовладельца, который взирал на поединок. Но его звериная ярость разбиралась о стену умения и опыта. Это был урок, который дакиец запомнил.

 Что скажешь теперь, Акциан?  спросил Бал.

 Этот раб станет хорошим воином. Конечно, у него пока нет твоего умения в обращении с мечом. Но умение дело наживное. Я купил несколько рабов, для продажи в гладиаторские казармы, но теперь я не стану их продавать.

 Как не станешь?  удивился Бал.

 Я организую свою школу гладиаторов.

 Ты?  Бал засмеялся.  И когда это к тебе в голову пришла такая мысль, Акциан?

 Продав этих парней, я удвою свое состояние, а сделав из них бойцов, я получу сотни тысяч. Нет, никто не скажет, что у меня не золотая голова.

 Но ты не сможешь стать ланистой14. Это дело требует умения и практики.

 Смогу, если ты мне поможешь. Идем в мою повозку, Бал. Нужно многое обсудить. Это касаемо моей идеи. А этого, бросить к остальным в повозку. Ты слышал, Зелон?

 Но там больше нет места, господин.

 Ничего. Пусть потеснятся. Всего одним человеком больше. Не развалится же из-за этого повозка. Ценный товар заслуживает хорошего обращения. Он поедет вон в той повозке! Я сказал!

 Да, господин!  Зелон подтолкнул дака к повозке, и жестом указал идти вперед.

В пути.

Повозка гладиаторов.

Дакуса, обескураженного поражением, грубо затолкали в повозку, где ехали три раба. Будущих гладиаторов везли в повозках, а не гнали как скот, просто привязав к жердям. Они стоили много дороже, и изнурять их было совсем неприбыльным делом. Этот товар должен был выглядеть хорошо.

 Ты плохо держишь меч, дак,  произнес чернокожий нубиец на греческом языке, когда тот сел в углу повозки.

 Я привык к топору,  ответил дак на том же языке.  И всегда сражался топором. А вот к мечу меня так и не смогли приучить. Это еще пытался сделать мой отец. Но я так и не сумел освоить меч как надо. Да и мечи у римлян не такие как у нас.

 Меня зовут Юба,  представился нубиец.

 Ты воин?  Дакус сразу же оценил мощную фигуру чернокожего, его плечи и мускулистые руки.

 С детства меня приучали быть именно воином. Отец говорил, что это принесет мне счастье.

 Ты служил в Египте?

 Я долго служил воином 28-го нумидийского легиона15, пока меня не продали в рабство. Но ты так и не сказал кто ты, и как твое имя?

 А меня зовут Децебал, но здесь стали называть Дакусом! Я не против этого имени, ибо это имя моего народа.

 А меня зовут Децебал, но здесь стали называть Дакусом! Я не против этого имени, ибо это имя моего народа.

 Кто ты, Дакус?

 Я был воином царя Дакии. Но попал в плен во время вылазки и был продан в рабство. А кто продал тебя, Юба?

 Я был продан в рабство за преступление. Я убил в поединке своего сотника.

 Убил? Своего начальника?  не поверил дак.  А разве такое возможно?

 Мы с ним повздорили, и он назвал меня плохим словом. Мы обнажили мечи, и я его заколол как свинью. Правда, перед этим мы изрядно набрались вином.

 Назвал плохим словом? И ты убил его за это? Да мой десятник никогда не назвал меня иначе, чем свиньёй и ублюдком, а сотник награждал колотушками и зуботычинами.

 Ну, у нас обычаи немного другие. Нумидийский легион состоит сплошь из вольнонаемных солдат-профессионалов из разных концов мира. Были у нас и египтяне, и нубийцы, и германцы, и бриты. Наши начальники хоть и беспощадны в поддержании дисциплины, но это только во время службы. Да и девку одну мы с сотником не поделили. Она предпочитала меня ему. Я выпустил ему кишки, и был осужден. Меня купил один купец и решил продать в гладиаторы. Конечно, предварительно с меня сняли клеймо легиона. Теперь на его месте уродливый шрам. Я сражался на аренах в азиатских провинциях, пока меня не купил Акциан,  коротко сообщил свою историю нубиец.  Пришлось мне помахать мечом в своей жизни.

 А что это такое гладиаторы16?  спросил дак.

 А ты никогда о них не слышал? Вот чудак. Верно, они говорили варвар. Ты сам станешь сражаться.

 Что?  не поверил Дакус.  Я стану воином римской пехоты?

 Нет. Сражаться на арене цирка. Ну, это такое место, где воины сражаются для потехи зрителей. Вот как ты только что. Только в цирках зрителей много больше.

 Мы станем убивать друг друга для потехи толпы,  мрачно отозвался из своего угла стройный черноволосый юноша.  Трудно себе представить судьбу горше, чем выпала нам.

 Это Давид,  представил юношу Юба.  Он иудей.

 И ты тоже воин?  спросил Дакус.

 Да. Я сражался против римлян во время восстания, когда мы хотели сбросить власть Рима. Меня схватили на стенах Иерусалима и продали в гладиаторы. Я тоже дрался на азиатских аренах несколько лет.

 Вот как?  Дакус слышал о том, как войска римского императора Веспасиана Флавия захватили в 71 году Иерусалим после упорной и кровопролитной войны.  Ты участвовал в той войне? У нас один раб рассказывал об осаде вашего главного города.

 Мы были уверены, что отстоим нашу свободу, но римляне сломали нас,  горячо стал говорить Давид.  Тысячи моих братьев были убиты. Кровь лилась рекой. Я видел ужасы, которые трудно себе представить. Они бы убили всех, но им нужны рабы и рабыни. Тысячи пленников! За раба не давали даже нескольких сестерциев. Человек стоил много дешевле козла.

 Подешевели рабы с тех пор!  отозвался со смешком третий товарищ Дакуса. Это был человек лет тридцати с длинным лицом, черными волосами и широкой грудью.  Много этих вояк тогда продавали практически за бесценок. Я сам видел пленных иудеев на рынках. Тогда я не был еще рабом и был свободным человеком.

Давид ничего не ответил и только его глаза грозно сверкнули.

 Это грек Кирн,  представил его Юба.  Тоже был воином. Но он из другого теста. Не из того, что Давид.

 Конечно из другого. Я ведь не такой дурак, как этот иудей. Ты еще не слышал, дак, какими проповедями он нас здесь потчует ежедневно. Без таких людей было бы скучно жить на этом свете. Я даже забываю о том, что меня везут в клетке, как животное, и смеюсь, словно в театре во время представления комедии Аристофана, когда он говорит.

Давид снова игнорировал слова Кирна.

 А как ты попал в рабы, Кирн?  спросил Дакус.

 Я решил попробовать себя в новой ремесле, но боги не дали мне удачи.

Юба засмеялся:

 Кирн стал пиратом и стал грабить торговые корабли. Но римляне схватили его и посадили на цепь. Грозный пенитель морей бог Посейдон не любит эту братию.

 Посейдон любит всех, кто сумеет ему угодить. Я знавал одного удачливого пирата, был он уроженцем острова Родос, и он жил очень красиво. Пил и ел что хотел. Брал от жизни все удовольствия. Именно этот человек и посоветовал избрать такой путь. Он говорил, что в этой жизни только и можно жить пирату! Пират это тот, кто свободен и не обязан кланяться жирным богачам! И я подумал, что хватит мне служить за жалкие три драхмы в неделю и получать пинки от начальников. Я нанялся на пиратский корабль и вышел в море.

Назад Дальше