Евгений Кузнецов
Суд Счастья
Глава первая
Не я ищу Бога а Бог ищет меня!
Чтобы я помнил о Нём.
И уже нашёл.
Чтобы я помнил только о Нём!
Уже, значит, нашёл.
- У меня никого нет
Впервые так сказалось.
Только сегодня, сейчас решась идти просто прямо и сказал себе так.
Сказалось, но не вполне понялось.
Хотя хотя и в самом деле нет, нет у меня никого, где вот мама? где вот папа? где братья? и случись со мною что-нибудь, тут, здесь, неприятное стыдиться, стыдиться по-настоящему было бы не перед кем а всё-таки и теперь во мне настроение боязливого напряжения то же.
Получается тогда как? А при них, при живых, стыдно мне бывало перед кем?!..
Стыдно по моей теперешней неприятной ситуации и сию минуту.
И стыд этот реальный, реальный! Живой, сегодняшний. Ни убедить, ни убежать
Так как же: «никого нет»?..
Шёл себе да шёл.
Лишь бы идти, идти
Получилось же: иду из города вон!..
Сделалось волнительно и весело.
Жил несколько лет на этой улице и не знал куда она, куда.
Вон и столб с названием города.
Пройти разве ещё немного
Жаль, что солнце непокрытую голову жгло.
Еле преодолел шоссе широкое, злящееся и воющее.
А там был лес!
Настоящий. С соснами. И даже кое-где с черничником.
Сердце забилось найденно. И уединённо, и открыто.
Лес был обновлённый, свежий, майский.
Тут и солнце было другое словно обрызнутое.
Радостно думалось, что кроме города и забот городских, есть вот нечто настоящее: стволы, кроны
«Хвоя», «мох» Смешили по-детски сами слова.
Впереди загорелась полоса яркой поляны.
Она манила к себе как пробуждение!
На поляну вышел: за нею бежали всегда лёгкие, всегда свободные берёзы, берёзки!..
Тут на краю леса, под самым солнцем, кое-где цветочки мелкие земляники.
Солнце, мягкое, усыпанное листьями, тоже, казалось, стало пахнуть земляникой.
А глянул право, влево прямо ошалел
Ландыши!
Сочно-густые, тёмно-зелёные стаи словно с заботливым усердием посаженные. Острые, ровные, один к одному, листья сахарные, крохотные, нежные бубенчики!..
Глаза заслезились от оголённости правды Правды.
Живая ценность эта есть, есть!..
Ценность эта живая; живость эта ценная.
Я стоял и почему-то оглянулся
Никого вокруг не было и не могло быть до грибного-то и ягодного урожая; пока, пока
А под ногами была роскошь. Бессмысленным казалось куда-либо двигаться
Ландыши!.. Мечта о каком-то ещё прекрасном вдруг взволновала меня.
Неужели я уйду, просто уйду?..
И уже составлял букет, настоящий букет!
Как положено, ножку букета обкрутил и завязал длинной прочной травинкой.
Букет был готов. Аромат! Холодок! Сон!..
Главное же, однако: если букет сейчас, то он дар в следующую минуту
Букет не бывает просто букет.
А он для кого-то.
Так для кого?..
Между тем уже шествовал к городу.
Торопил и ветер, порывистый и грозящий.
Букет держал не мог иначе перед собой у груди.
Но он становился не предназначенный явно тяжёлым Он ощутимо просился обратно, в лес
Ландыши, ландыши
Я стал их, цветы, словно бы уговаривать
Прекрасное в жизни есть. И надо его переместить. Ведь мне хочется. С места на место. То есть из души в душу.
А обо мне то вот та моя обречённость: нельзя уйти без цветов и есть счастье!
При-частность.
К чему?..
Если я шёл куда идётся если я потом никуда не собирался
Если у меня вообще (и в том, липко-сладком, смысле тоже) никого нет
Так причастность к чему?..
Запах белый, запах влажный
Только бы вот ей.
Были мы школьники. Шестиклассники, что ли. Была зима. Был урок физкультуры. Мы катались на лыжах. Я, по лыжне, обгонял её, одноклассницу И так вышло наедине И в пустом поле
Голубцов, не упади!
Не бойся
Почему не сказал ей тогда о счастье?
Которое уже во мне было.
Прошло, минуло
Где?.. Как?..
Слышу!
Спасибо.
Не упал?..
Не знаю.
Знаю, что плачу.
Сентименты?..
А то, что мне сейчас никуда не хочется идти и никого не хочется видеть
А то, что жизнь одна и кратка и вздорна
Тоже сентименты?!..
Знаю хоть то: что плачу от счастья что могу плакать.
И вот: почему букет сейчас прежде всего бы ей?
А потому что была она прежде всех.
Почему-то же именно она!
КТО или ЧТО так устроило?..
Может, к ЭТОМУ и есть моя и нынешняя, и постоянная причастность?..
Глава вторая
Молодые на остановке, заигрывая, дурачились. Целовались смачно-часто на людях Как повелось нынче.
Я, проходя мимо, уже привычно порадовался: и хорошо, что так повелось.
И всё-таки сейчас с букетом в руке ощутил в себе грусть. И странную, странную!..
Зачем они такие?..
Ведь я таким уже был!..
Разве они и человек, да и всё человечество не идут куда-то дальше?!..
А, пожалуй, и отвечу.
Они народились и отрабатывают какие-то проекты.
Притом хорошо ещё, если проекты хоть сколько-то свои.
И вернее сказать отрабатывают запоздало.
Так как вовсе не завидую я им, молодым. Я, мой дух, столь же юн и раскован.
Я не имею даже такого права завидовать.
Ибо нарушу тот о котором теперь всё себе толкую проект: Проект.
Ведь они никогда не поймут того, что понял я: мы всегда будем на отдалении.
Вот они, например, не собирают же ландыши!
И отдаление между нами будет всё больше увеличиваться. Как между двумя, по физике, предметами, начавшими падать с разницей хоть на самый малый миг
Недавно в автобусе, в деревню, когда уже продвигался между креслами к выходу женщина, тоже уже стоя, оглянулась и посмотрела мне в лицо в упор продолжительно
Потом спросила просто:
Давно не был?
И я в ту секунду ещё ничего не вспомнив ответил, в тон ей, как бы озабоченно:
Впервые с осени.
И лишь в следующую секунду вспыхнул: она же из соседней деревни!.. И учились мы, стало быть, в одной школе
Не узнал
А она и старше меня всего-то года на два-три.
Не узнал. И она поняла это сразу.
Хоть и редко она, как и я, на родину ездит, но знает, конечно, что я теперь одинчто в доме, куда еду, никто меня не ждёт
Ей, и по внешности, сейчас за пятьдесят.
Но я виноват разве, что она так изменилась?..
А каково ей!..
Что же: и она отрабатывает, как вот говорю, свой жизнь-проект.
Теперь вдруг меня, что с букетом, пронзило: неужели и её?.. её бы не узнал?!..
«Голубцов, не упади»
Не бойся!
Сказал сейчас вслух.
И в самом деле: чего ей бояться, раз её так помнят.
Я, оказывается, не просто я, а в каком-то возрасте!
И каково мне?..
Давно не фотографировался. И вот, с месяц тому, смотрю на фото: да, пятьдесят.
(И солнце жжёт мою голову лысеющую)
Я же, лет с тридцати, ощутимо ощущаю себя абсолютно неизменным. Силы Любови Склонности
Почему, кстати, с тех тридцати? А тогда, примерно в тридцать, я однажды вдруг понял, что что мне нечего и не у кого спросить.
Вот каков мой возраст.
Пугала всё меня минувшей весной по тающему снегу
Собака паршивая плешивая, трёхногая и с обрубленным хвостом, бегала с лаем, с лаем, с лаем! по улице в одном и том же месте кругами, кругами Здесь ли ею когда-то какая-то сука ощенилась?.. люди ли тут подбросили?.. хозяева ли потеряли?..
А пора подыхать!
Отработала свой проект.
А человек живее собаки. Он в своих и в скрюченных болючих годах не бегает, не воет.
Ждёт Чего?.. А чего-то
И я до сих пор с возмущением вспоминаю, когда мне, ребёнку, отроку, юноше, пожившие благожелательно говорили:
Со временем поймёшь.
Почему хорошо, если будет что понимать?.. Почему хорошо, если пойму разве что со временем?.. Почему хорошо, если вообще пойму?..
Я и в детстве раннем смотрел на тех, кто всегда рядом, на родных страшно сказать!.. с удивлением. Они не таковы, какими бы должны быть!.. И не так, как должны бы быть!..
Откуда мне, ребёнку, это уже было известно?..
Лишь теперь проговаривается более-менее спокойно:
- Я есть Проект.
Уже от рождения.
Значит, был таков и до.
И теперь по всей жизни.
Значит, буду таков же и после.
Именно Проекту подчиняясь, я, ни телом, ни душой, не мог перешагнуть через ландыши.
Глава третья
Дождь пошёл сразу, и густой, и прозрачный.
Зонтик у меня, из сумки на плече, вмиг в одной руке, в другой, ощутил, то, что он прежде всего оберегает.
Порыв влажный толкнул в спину вывернул зонтик наизнанку
Букет-то, букет-то!..
Забежал я куда-то попало в магазин, что ли.
Там, в недвижном и тесном объёме, пахло чем-то новым и химическим.