В ней есть, конечно, и то и это,
И то, что ждём мы и, что не ждём.
Есть дни везенья и дни ненастья.
И всё же, вроде, важней всего,
Что в жизни есть ощущение счастья.
И жизнь порою дарит его.
Ноябрь 1997* * *
Иерусалим
Солнце взошло из-за гор Иудейских,
Плавленым золотом брызнув в глаза.
И переполненный чувством еврейства
С Иерусалимом я солнце связал.
С давних времён средь мучений и стонов
В пытках терзающих душу и плоть
Он, как и солнце, давал миллионам
Силу и свет и надежды тепло.
Ведь не случайно евреи шептали
В лагерном страшном немецком аду
С робкой надеждой, в тоске и печали:
«В Иерусалиме в грядущем году!»
Выжил народ мой в погромах и гетто.
Вновь государство евреев создал.
И отстояв своё право на это,
Иерусалим никому не отдал
Февраль 2000* * *
Я шагаю по Парижу,
Как когда-то по Москве.
Восхищаюсь всем, что вижу
Посещаю каждый сквер.
Мне знакомы эти стены,
Эти парки и сады,
Букинисты возле Сены
И каштаны у воды.
Здесь я дрался на дуэли,
Тут влюблялся «без ума»,
Мчался к стенам Ла Рошели
За героями Дюма.
Бильбоке «ловя ретиво
Побеждал я всех в игре
И в бистро» за кружкой пива
Иногда болтал с Мегре.
Здесь на улице тенистой
Я давно когда-то жил,
И для импрессионистов
Я натурщиком служил.
И дома запомнил эти
От фундаментов до крыш.
Ты меня, как друга встретил,
Я твой верный друг, Париж
Август 1998* * *
Мы, компания крутая.
Мы гуляем по Китаю,
По Пекину, по Стене,
Будто всё это во сне.
Здесь красиво, экзотично
И еда вполне прилична,
Хоть манеры здешних масс
Непонятные для нас.
Сувениров тьма повсюду:
Сплошь драконы, звери, Будды.
Очень много разных Будд,
Будда там и Будда тут.
Головы у них как яйца,
А вокруг одни китайцы.
Нет евреев «юден фрай»,
Вот где для арабов рай!
Нет сегодня дадзы-бао,
Но с портрета смотрит Мао,
Словно требует в ответ
Предъявить мой партбилет.
Завтра утром на рассвете
Мы места покинем эти,
Вспоминая дивный край
По названию Китай.
* * *
Гид, стараясь, выступает.
Мы глазеем, мы ступаем
По полам дворцов,
Сувениры покупаем
И историю копаем,
Ну, со всех концов.
На Кортино де Ампе'ццо
Очень весело вертеться
Среди богачей
Горы слева, горы прямо,
Впереди трамплин. Тот самый!
А внизу ручей.
Ах, Виченца! Ах, Верона!
Где Джульетта нам с балкона
Шлёт рукой привет.
По Венеции гуляем
Трат немало позволяем.
Жаль, что денег нет.
На гондоле по каналам.
Мы в экстазе, и немалом
Давняя мечта!
Гондольер поёт тихонько
Шевелит веслом легонько.
Шик и красота!
Вот вернёмся мы отсюда,
Ведь кончается и чудо,
Надо понимать.
И не раз красоты эти,
Пиццы, Кьянти и спагетти
Будем вспоминать.
* * *
22 июня 1941 г
На открытке пасторальной
Воронцовский переулок.
Не известный, не центральный,
Так, одесский закоулок.
И чугунные ворота
С кованной старинной рамой.
А из них выходит кто-то
Шестилетний мальчик с мамой.
И мужчина с пистолетом,
В форме, шпалы на петлицах,
Девушка студентка. Это
Мальчика того сестрица.
Вроде вышли на прогулку
Мама почему-то плачет
И верхом по переулку
На коне военный скачет.
Мальчик весело смеётся.
Ярко ярко солнце светит.
Он не знает: не придётся
Вновь войти в ворота эти.
* * *
Я вернулся домой. Здесь мой дом, мой порог,
моя крепость.
Здесь родные мои, мои предки, враги и друзья.
Хоть цветы иногда перевиты здесь траурным
крепом,
Как ни странно, себя в безопасности чувствую я.
Он как сказочный Феникс из пепла вставал многократно.
Невелик. Но воистину сказано: «мал, да удал».
Хоть общаться с соседями, как-то,
не очень приятно,
И нам многого Бог, к сожалению, вовсе не дал.
Я приемлю здесь всё: и жару,
и кашрут, и ермолки,
И крикливый, порой, стоязыкий плавильный