Ха, рыцарь пренебрежительно усмехнулся ты забыл, что ли ифриты сами по себе сильны, а у тебя к магии слабая предрасположенность. У тебя была печать от того места, куда его загнали, но ты со своей слабой магией не смог сдержать его мощь.
Хар, мнер плевать на негор, ифрит спокойно стоял, поглядывая на нас он слишком слабр, чтобы меня поработить рр, он даже не глянул на него и я не чувствую р здесь силы, чтобы меня заключить, рах. Ты тоже рр не сможешь меня заключить, у тебя силёнок не хватит. Я чувствую на твоей шее рах магию, но она принадлежит не тебе рах, это защитные чары, они скоро иссякнут, я прав, рах. он наклонил голову к плечу.
Фигура ифрита начала рассыпаться и струи огня распространились по земле, заполняя весь небольшой садик. Кругом всё загорелось, начали гореть даже кирпичи, из которых был построен замок. Первый раз я жара даже не почувствовала, а теперь мне становилось всё жарче, хотя рыцарь уже вбежал в рощу и приближался к высокой стене, огораживающей территорию замка, но огонь преследовал нас. Рыцарь добрался до стены, что-то нажал, открылся проход, и он быстро шмыгнул туда. Мы оказались за оградой и он быстро закрыл проход. Тут поднялся ветер: над нами парил его знакомец на какой-то огромной птице.
Пусть моя магия слаба, говорил он в то время, как с крыльев птицы, остриём на нас, полетели перья пусть я отпустил сильнейшего из монстров ифрита, но мне послушны громовые монстры. Может их привязка к печатям сильна и не нужно применять мою магию, а скрепляются они магией Лукафа, некоторые перья упали вокруг нас, а несколько проткнули рыцаря, хоть он и старался отбивать их мечом, хорошо, что он защитил меня, а то, с моим младенческим телом, я уже бы была мертва я получу всё же камень создания, открою легендарную гробницу Хромалуса и получу власть над всем мирозданием.
Он улетел, а рыцарь бросил меня на кучку травы, и как раз вовремя, потому что из перьев стал исходить заряд и ударил по рыцарю. Сначала он устоял на ногах, но потом всё же упал, а в щель ограды начал проникать огонь, который опять собрался в фигуру ифрита у ног рыцаря.
Всё же вы никчемные людишки, он говорил теперь без бульканья я тебя оставлю умирать, тебе недолго осталось, а ребёнка он взглянул на меня и направился ко мне его я сожгу не спеша.
Рыцарь протянул дрожащую руку к своей шее и что-то сорвал с неё. А передо мной вдруг пронеслась вся моя жизнь и тут я вспомнила, а где же второй ребёнок? В этот момент со спины ифрита раздалось шипение и повалил дым.
Эй ты, я от этого не умру, ифрит махнул рукой на рыцаря, но огонь его был сейчас слабым и только облизал тело лежавшего небольшим пламенем на этой подвеске была ведь наложена магия воды, ты тварь! это были его последние его слова, он просто собрал весь свой оставшийся огонь и куда-то направился.
Рыцарь начал медленно подниматься, его лицо было очень бледным, шаркая он подошёл ко мне, поднял и понёс.
Сейчас около пяти часов, еле слышно говорил он сам с собой нам нужно где-то тебя спрятать, он посмотрел на меня твою невесту мы оставили в винном погребе, мне шепнула служанка семьи Нохо, теперь тебя нужно спрятать, пока я жив, так она мне шепнула, но как оно узнает, куда я спрячу тебя? он шёл спотыкаясь, практически падая.
Он шёл, избегая крупных дорог и добрался до какого-то леса. Наверное, он всё же не очень ясно видел, куда несет меня или же ничего не понимал в лесу ощущалась какая-то неприятная атмосфера, рядом даже не было никаких населённых пунктов. Мы провели в пути около часа, сейчас уже было около 18:00. Рыцарь вошёл в этот мрачный лес, нас никто не преследовал, но было такое чувство, что за нами кто-то наблюдает. Он углублялся в лес всё дальше и вот мы в чаще, я сидела у него на руках и крутила головкой. Мы пришли в такое место, где не было деревьев, они окружали довольно большую поляну, в центре которой стоял лесной исполин, я задрала голову, но верхушки не увидела. В обхвате дерево тоже было здоровым, под ним зелёным ковром лежал мох, каскадом нисходивший со ствола. К корням подходило обширное озеро, на поверхности которого плавала облетевшая листва, а также росли белые лилии, лотосы и кувшинки. Рыцарь положил меня в мох, им же и прикрыв меня, и куда-то пошёл. Я лежала молча, мне было довольно тепло, мох был мягкий и бархатный, но я что-то почувствовала под собой и хотела заговорить, но опять послышался только детский крик. Я замолчала: всё равно бесполезно, никого нет и никто меня не понимает. Тут поверхность озера начала пузыриться, подниматься и я увидела над водой всплывшую, странную голову. Кожа на лице была цвета почвы после дождя, на голове было что-то вроде капюшона, вывернутого шерстью наружу, некоторые пряди торчали, как ушки на макушке. Глаза у существа были бледного цвета и как-то светились. Она, потому что лицо напоминало женское с нежными чертами и обеспокоенностью ребёнка, глядела прямо в мою сторону. Она стала подниматься и выходить, а точнее выползать из воды. Вместо ног у неё был хвост, а то, что я приняла за капюшон, было густой шерстью молочного цвета, на которой не было ни капли воды, хотя существо выползло из озера. Шерсть покрывала всю заднюю часть тела и даже хвостик, её не было только впереди. Верхние чешуйки хвостика были чёрного цвета. Вот руки её были полностью покрыты шерстью, даже ладони и пальцы. То место, где у людей обычно бывает талия, также обрамлялось тонкой полоской шерсти, у подбородка тоже виднелась шерсть, спускающаяся с головы. Она ползла по направлению ко мне, ее лицо было озабоченным, она обеспокоено озиралась по сторонам, её руки были прижаты к груди чернозёмного цвета, ну как и всё тело, в тех местах, которые не были покрыты шерстью.
Почему старейшина говорит, едва слышно шептала она дрожащим голосом что вся кладка была разбита, может быть хоть одно моё яйцо уцелело?
Она подползла и начала теребить мох около корней, но я видела, что она доставала только скорлупки яиц. Её лицо погрустнело и на нём появилось какое-то сумасшедшее, меланхолическое выражение. Тут она наткнулась на меня, взяла в руки и лицо её озарилось улыбкой. Наверное, она решила, что я вылупилась из яйца, ведь я лежала прямо на скорлупе, но разве она не увидела, что у меня нет хвоста? Но лежать в её меховых руках было ещё теплее, чем среди мха.
Ну вот, радостно восклицала она, почти плача сейчас же нужно ползти к старейшине, я ведь говорила, что не все яйца были уничтожены этими! она поползла и начала мелко дрожать Они могут только убивать, снимать с нас шерсть и уничтожать наше потомство. Надеюсь, что тебе не причинили вреда. она взглянула на меня.
Ну теперь-то она поняла, что я не её ребёнок? Но я опасалась, что она может сделать, поняв это, ведь она не любила людей. Она же не хотела признавать очевидного и относилась ко мне, как к своему детёнышу. Мы углубились в чащу, куда не проникал свет, потому что кроны деревьев были высоко над землёй и плотно переплетались, да и времени сейчас было около восьми часов вечера. Удивительное существо хорошо ориентировалось в темноте и, прижимая меня к груди, легко находило дорогу, лавируя между кустами и выступающими из земли корнями деревьев. Наконец, мы добрались до поляны, где стояли низкие домики, больше похожие на шалаши. Нам навстречу ползли такие же существа, впереди была самка с суровым взглядом и тёмным мехом.
Фанал, ты что, начала она отчитывать свою соплеменницу, но вот она заметила, что та держит меня в своих руках, и лицо её искривилось от ужаса и отвращения, она даже подалась немного назад а ну, выброси эту штуку! Где ты его взяла? Не говори мне, что ты ползала в деревню, чтобы украсть это! она показывала на меня с ещё большим отвращением на лице.
Мама, ты говорила, что виновница переполоха немного развернула корпус и прижала меня крепче, желая спрятать и защитить лю- лю- ди она еле выговорила это слово разбили все наши кладки, но я нашла одного нага, который вылупился из моего яичка.
Ох ты, суровая самка не так сильно разозлилась от этого, как я думала, только подползла вплотную к моей защитнице и начала её гладить по шёрстке дочка, ты пойми он человеческое дитя, у него нет хвоста, ты нам только обеспечишь новую зачистку. Нас и так мало осталось, многие она поднялась на хвостике повыше и посмотрела куда-та вдаль рехнулись, потеряв свои кладки, а теперь ты приносишь это.
Я его не отдам, как ты не видишь он мой наг! её дочка стояла в той же позе, её грудь висела прямо передо мной, я хотела есть, ну что же, хоть она не человек, но, если есть грудь, должно и быть молоко, и я начала сосать его.
Она вскрикнула от неожиданности и ласково посмотрела на меня. Её мама тоже увидела это и они начали говорить одновременно.
А ну, кыш отсюда, говорила кому-то мама той, которая меня сюда принесла уведите их от нас! кому-то приказывала она Ладно, с тобой говорить бесполезно, я услышала, как она отползает после того как он наестся, отнеси его к подрастающим. Надеюсь, что через день ты о нём забудешь.
Её дочь ничего не отвечала, она смотрела, как я попиваю молочко. Насытившись, я отвалилась и увидела, что некоторые особи её вида склонились к её рукам и разглядывают меня, а некоторые пытаются потыкать меня пальцами. Она же отворачивалась от них и даже пыталась отползти, но нас окружили плотным кольцом. Тогда она подняла свой хвостик, переместила меня туда, зажав им, и постаралась прорваться сквозь толпу. Пока я висела в её хвостике, то увидела, что многие особи ползают по территории этой небольшой деревни, держа в руках камни и как бы укачивают их. Вот значит про что говорила её мама! Их осталось, наверное, совсем мало, а тут такое несчастье с кладками, неудивительно, что многие повредились умом. Фанал, наконец-то, прорвала окружение и поползла прочь, но остальные последовали за нами. Она старалась уползти от них и мы практически ползали по кругу.
Тьфу ты, ползут! крикнул кто-то из толпы.