И вот теперь вы, братья, собравшиеся в главном храме ордена, церкви святого Лаврентия, должны утвердить принятое мной решение, от которого будет зависеть всё.
Брат Жан, позвольте узнать, известны ли силы турок? спросил кто-то из рыцарей.
Частично известны, ответил Валетт. Около семи тысяч янычар, девять тысяч сипахов,[15] четыре тысячи исламских фанатиков, которые не боятся боли и смерти, потому что идут в бой, накурившись гашиша, и десять тысяч простых воинов. Сколько человек приведёт с собой Драгут, я не знаю, зато наши лазутчики сумели посчитать, что на галеры погружено сто тысяч пушечных ядер и пятнадцать тысяч квинталов[16] пороха.
О силах ордена на острове я говорить не буду, они вам известны. Скажу только, что все мои просьбы о помощи пропали втуне. Одни христианские государи заняты братоубийственными войнами, как Карл V против Франциска I, другие взирают на наши беды равнодушно, а третьи, подобно королеве-еретичке Елизавете Английской, не станут помогать католикам. Наместник Карла V на Сицилии опасается, что следующей целью Сулеймана будет его остров, поэтому значительной помощи от него ждать не стоит. Вы знаете, что орден беден многие его командорства и приораты отняты у него обманным путём или конфискованы, а поток респонсий[17] превратился в жалкий ручеёк, поэтому на наёмников рассчитывать мы не можем. Но даже если бы каким-то чудом необходимые средства нашлись, времени на вербовку уже нет. Враг стоит на пороге нашего дома. Это будет последняя, самая жестокая и всесокрушающая битва Креста и Корана. Мы избранные солдаты Креста, и если святые небеса потребуют пожертвовать собой, то мы обязаны сделать это спокойно и достойно. Вспомним принесённые обеты, покажем готовность умереть за веру, и эта готовность сделает нас непобедимыми.
Обсуждения не будет. Я, Великий магистр ордена святого Иоанна Иерусалимского Жан Паризо де ла Валетт, пользуясь его уложениями, решил: мы не уйдём с этой земли, и либо победим, либо умрём. Позор Родоса не повторится. С этой минуты я принимаю на себя командование силами ордена. Все, кто решат соблюсти верность обетам, должны принять причастие и вверить свою судьбу Господу, у тех же, кто тщится сохранить свою жизнь, есть ещё немного времени, чтобы сложить с себя звание рыцаря и покинуть остров. Это всё.
***Старки проводил Великого магистра до его покоев, которые располагались здесь же, в стенах крепости Биргу. Идти было недалеко, но стемнело, и англичанин приказал освещать дорогу слуге с факелом. За безопасность Валлетта он не опасался крепость хорошо охранялась, да никому бы и не пришла в голову святотатственная мысль напасть на гроссмейстера ордена. Но Старки всегда провожал своего господина до дома, так он поступил и в этот раз.
Поднимись ко мне, Оливер, сказал Валетт, я хочу поговорить с тобой.
Слушаю, милорд. Без свидетелей Старки обращался к своему господину на английский манер.
Они поднялись по лестнице. Ступени необычайно широкие и низкие, наверное, для того, чтобы было удобно подниматься и спускаться в доспехах. Слуга с поклоном отворил дверь. Гроссмейстер и его секретарь вошли в комнату, освещённую шатающимися огоньками свечей и тлеющими в камине углями. Камин в безлесной Мальте был неслыханной роскошью, но старик любил тепло, а живой огонь защищал его от сквозняков, гуляющих вдоль стен и качающих шпалеры.
Старки принял плащ своего господина и отдал его слуге, а сам стал снимать с Валетта доспехи, ловко управляясь с многочисленными ремешками и шнурками, соединявшими их части. Англичанин осторожно снял с Великого магистра кирасу и поставил её в угол, потом опустился на колени и стал снимать налокотники и стальные щитки с ног. Ла Валетт терпеливо ждал. Когда были сняты последние части, из доспехов вылупился худощавый, широкоплечий человек, лысый, с висячими усами и бородкой клинышком. Кого-то он напоминал. Присмотревшись как следует, Сергей Поляков мысленно хлопнул себя по лбу: «Да это же Дядя Фёдор!» Конечно, сходство не было идеальным, мешала средневековая одежда, да и потом, генерал начальник не носил бороды и усов, но в остальном Странная игра природы.
Слуга подал магистру халат, тот надел его и с блаженным вздохом усталого человека опустился в кресло, вытянув ноги.
Изабелла ещё не спит? спросил он слугу.
Нет, господин.
Позови. И потуши часть свечей.
Слуга подал магистру халат, тот надел его и с блаженным вздохом усталого человека опустился в кресло, вытянув ноги.
Изабелла ещё не спит? спросил он слугу.
Нет, господин.
Позови. И потуши часть свечей.
Сию минуту.
Комната погрузилась в полумрак и сразу стала казаться маленькой и уютной.
Садись, Оливер, предложил магистр англичанину. Нет, не сюда, подвинь кресло к огню, от этих жутких сквозняков нет спасения, ну и потом, так я буду лучше видеть тебя. Я не могу разговаривать с человеком, если не вижу его лица. Вот так Тебе удобно?
Вполне, благодарю вас, милорд.
Отлично, тогда поговорим. Что бы ты сказал о грядущем нашествии сарацин?
Ничего, пожал плечами Старки.
Как ничего?! Тебе нечего сказать?
Милорд, я всегда был правдив с вами, не буду кривить душой и в этот раз. Мы знали, что нашествие будет, и готовились к нему. Всё, что было в человеческих силах, сделано. Теперь остаётся только ждать, и да благословит Господь наше оружие и да покарает османов!
Ты не слишком-то красноречив, усмехнулся магистр.
Я воин, милорд, и воюю с детства. Война для меня так же привычна, как для других мир. Когда враг осадит наши твердыни, своё слово скажут пушки, а потом придёт время меча. Вот и всё.
Ну хорошо, тогда скажи, как, по-твоему, поступят турки?
У османов много кавалерии, а лошадей нельзя долго держать на кораблях. Значит, они постараются захватить плацдармы на острове и высадить десант. Большие пушки тоже не смогут стрелять с палубы. Сражение развернётся на суше.
Я тоже так думаю, кивнул магистр. И ключом к битве будет форт святого Эльма. До тех пор, пока он останется в руках рыцарей, остров будет держаться. Падёт форт падёт и остров. Я предвидел это. Именно поэтому столько сил и было вложено в его укрепления. Но оставим это. До начала сражения остаются считанные дни. Что, по-твоему, следует предпринять сейчас?
К счастью, на Мальте не так много мест, пригодных для высадки. С вашего позволения, я пошлю в каждое рыцарские отряды. Они будут следить за приближением турок. Скорее всего, первыми пойдут разведчики. Рыцари должны будут уничтожить их и сообщить вам, милорд, о приближении армады.
Сделай это, сын мой, кивнул Валетт. И вот ещё что. Отправляйся во Мдину, к губернатору Мальты шевалье Мескью. Пусть люди уходят с побережья вглубь острова, уводят скот и забирают с собой всё, что можно унести. Оставшееся предать огню. Сарацинам не должно достаться ничего: ни куска хлеба, ни клочка соломы. Колодцы отравить или завалить.
Орденской кавалерии нечего делать в фортах, поэтому отведи её во Мдину, пусть защищает жителей. Пока турки не перекрыли морские пути, отправь сильный отряд в цитадель острова Гозо и скажи рыцарям, чтобы помощи не ждали, пусть держатся, сколько смогут Напомни, сколько человек защищает форт святого Эльма?
Шесть рыцарей и шестьсот воинов под командой пьемонтского рыцаря Луиджи Бролья, милорд.
Подготовь приказ: я направляю к нему в качестве заместителя рыцаря Хуана де Гуареса. Пусть столпы лангов[18] отправят в форт ещё пятьдесят рыцарей. Никаких приказов, идти должны только добровольцы. Ещё у нас есть двести испанских наёмников, отправь их туда же.
Будет исполнено, милорд, склонил голову секретарь и тут же вскочил, потому что в комнату вошла девушка.
Вы звали меня, отец? склонившись перед магистром, спросила она.
Да, Изабелла, улыбнулся магистр. Принеси нам с Оливером по бокалу подогретого вина с пряностями. Никто лучше тебя не умеет готовить его!
Но, отец, уже поздно нерешительно сказала девушка. Быть может, я согрею вам молока?
Я гасконец, и не стану пить какое-то там молоко, когда есть вино! рассмеялся Валетт.
Изабелла вздохнула и вышла. Старки проводил её печальным взглядом. Магистр заметил это.
Хорошая девочка, верно? спросил он. И она тебе нравится, я угадал?
Увы, милорд.
Почему же «увы»?
Потому что она не хочет и смотреть на меня.
Подумаешь! Девичье сердце капризно! Сегодня она говорит «нет», а завтра скажет «да»!
Что ж, если мне будет суждено пережить осаду, я смиренно предложу ей руку, но боюсь, это бесполезно покачал головой англичанин.
Великий магистр и его секретарь замолчали и наслаждались теплом камина до тех пор, пока в комнату не вернулась Изабелла, неся на подносе дымящиеся кубки. Она подошла к мужчинам совсем близко, и, разглядывая её лицо, я, Сергей Поляков, был потрясён. Непривычный наряд, причудливая причёска и вуаль сначала ввели меня в заблуждение, и я не узнал её, но теперь видел отчётливо: это была Ана, а, вернее, девушка, чертовски похожая на неё.