У нас на родине это называют просто едой, невозмутимо отозвался Окс.
Великолепно! Высмеивать того, кто находится на пороге смерти. Ничего другого я и не ожидал.
Может, уже хватит? Че ты вечно все в спектакль превращаешь? второй собеседник внезапно осекся и впервые обратил внимание на Ханну. Эй, красотка, топай куда шла. Не видишь, у нас тут личный разговор?
Но Она нерешительно перевела взгляд на Реджи и кивнула в его сторону. Он же собирается покончить с собой.
А, не парься. Почти все религии сходятся, что смерть это типа еще не конец. Так что, ну ты поняла
И все же
Сделайте одолжение, милейшая, покиньте сию юдоль скорби, присоединился к беседе мужчина с крыши. Мне будет жаль, коль мой последний миг хоть как-то запятнает вашу жизнь.
Точняк, поддержал Окс, ты это, прям в зоне поражения. Окатит кровищей будь здоров, помяни мое слово. Пятен потом не ототрешь.
Ты настоящий хам, позволь заметить! возмутился потенциальный самоубийца.
Просто говорю, что вижу. Глянь, как девчонка вырядилась. Небось куда-то по важным делам идет. Спорим, не захочет она отстирывать твои кровь и кишки с красивой одежды.
Не стоит принимать слова сего простолюдина близко к сердцу, дорогуша, с отвращением покачал головой Реджи, обращаясь к ошарашенной девушке. И все же настоятельно прошу покинуть это место.
Ханна переводила взгляд с одного мужчины на другого, не зная, что ответить. Вся ситуация казалась нереальной, точно происходила с кем-то другим.
Э-э Я даже слова, которые слетали с языка, звучали как чужие. Вы не подскажете, где находится редакция газеты «Странные времена»?
На собеседование, что ли? рассмеялся Окс и крикнул через плечо: Эй, Грейс, ты ждешь кого-то на место Тины? Донесся женский голос, но Ханна не сумела разобрать слов. Ага, продолжил диалог с невидимой собеседницей странный мужчина. Стоит тут одна, прямо там, где Реджи должен хряпнуться. Тон второй участницы разговора стал громче и настойчивее. Да ладно те, я-то тут при чем? Послышался недовольный возглас. Ну лады, не кипишуй, недовольно отозвался Окс и снова повернулся к Ханне. Впервые на его лице отразилось подобие озабоченности. Ты по адресу, красотка. Вход прям за углом. Он кивнул на Реджи. У нас как раз скоро новая вакансия освободится.
Ах ты подонок! возмущенно возопил полнотелый мужчина на крыше.
А что? Может, я так справляюсь с горем. Вечно ты мне лекции читаешь.
Неправда, я всего лишь указывал
Может, куда-то позвонить? выпалила Ханна, взглянув на зажатый в руках телефон.
Зафиг? удивился Окс, а когда она кивнула на потенциального самоубийцу, только отмахнулся. Не парься, все под контролем.
Это ты так считаешь, фыркнул Реджи, после чего обратился к Ханне: Ступайте же, милочка. Да пусть сопутствует удача вам во всех деяниях. И уже менее пафосно добавил: Видит бог, она вам скоро понадобится.
Ясно, пролепетала вконец сбитая с толку девушка, переводя взгляд с одного странного собеседника на другого.
Оба смотрели на нее сверху вниз с абсолютно бесстрастными выражениями лиц.
Засунув телефон обратно в карман, Ханна поспешила обойти здание, хотя несколько раз оборачивалась, чтобы удостовериться: недавно произошедшее ей не почудилось. За углом находился вход с крыльцом. Видимо, он остался с прежних времен, потому над выложенной кирпичами надписью «Церковь заблудших душ» под опасным углом висела табличка со словами «Странные времена». Чуть ниже виднелось нацарапанное небрежным почерком дополнение: «Это больше не церковь. Идите доставать Бога в другое место».
Рядом с крыльцом на раскладном стуле сидел парень лет восемнадцати с дорогой фотокамерой на шее. Мешковатые джинсы и футболка особенно подчеркивали длинные худощавые руки, хотя такой промозглый день, как сегодня, требовал минимум трехслойного наряда.
Привет! воскликнул одетый не по погоде незнакомец при виде Ханны и так поспешно вскочил со своего места, что очки с толстыми стеклами тут же слетели. Ой, совершенно неогорченно посетовал парень и принялся шарить по земле, попутно уронив термос и стопку книг, после чего заверил девушку: Я найду их, найду!
Заметив, что очкам угрожает опасность оказаться растоптанными, Ханна подошла, подняла их и протянула владельцу:
Вот, возьми.
Вот, возьми.
Спасибо огромное, широко улыбнулся парень и начал слепо водить рукой в воздухе, пока не наткнулся на Ханну, затем забрал очки, без которых, похоже, почти ничего не видел, нацепил их и выпрямился, предусмотрительно придерживая оправу кончиками пальцев. Еще раз привет!
Привет, машинально отозвалась девушка и поморщилась, когда собеседник сфотографировал ее. Там, сразу за углом, мужчина собирается спрыгнуть с крыши.
А, да, я видел, кивнул парень. Подмечать все детали важная часть работы журналиста. Кстати Он взял блокнот со складного столика, который стоял рядом со стулом, и принялся торопливо делать пометки. Назови имя и возраст.
Ханна. Ханна Дринквотер То есть Уиллис. Ханна Уиллис.
Ясно, пробормотал парень, ожесточенно строча в блокноте. А возраст?
Ну Немного невежливо задавать подобный вопрос незнакомой девушке, тебе так не кажется? ответила она, отчаянно стараясь, чтобы слова прозвучали игриво.
Правда? О боже, пожалуй, так и есть, прости, собеседник выпрямился во весь немалый рост, смущенно улыбнулся и протянул руку. Позволь представиться, меня зовут Саймон Браш. Приятно познакомиться.
Взаимно, отозвалась Ханна, пожимая ладонь юноши, чья кожа, несмотря на то что он уже вышел из подросткового возраста, вблизи оказалась наглядным свидетельством жестокости взросления.
Теперь, продолжил Саймон, можешь сказать, сколько тебе лет?
О, так ты сотрудник газеты? поинтересовалась Ханна, наконец заметив надпись на футболке парня: «Я работаю в Странных временах».
Пока нет, покачал он головой. Просто стараюсь мыслить позитивно. Ну, знаешь, говорят, нужно одеваться так, словно ты уже получил желаемое
А, теперь все понятно. Я тоже пришла на собеседование.
О нет, замахал руками Саймон и немного погрустнел. Мне запретили входить внутрь. По словам мистера Бэнкрофта, он прервался, схватил со стола еще один блокнот, быстро перелистал страницы и зачитал: «Ни при каких обстоятельствах этому четырехглазому чахоточному чудику не разрешается хоть одной ногой ступать в это здание», потом добавил: Неплохое использование аллитерации[3], правда?
Пожалуй, но все равно очень грубо. И жестоко держать тебя здесь.
Не переживай, все нормально. Я следую примеру Доктора Кто. Помнишь серию, где он хотел рассмотреть изнутри храм, а после запрета на посещение просто уселся снаружи? Думаю, мистер Бэнкрофт всего лишь проверяет мою решимость, настойчивость и приверженность делу. Я уже сделал выбор, чем хочу заниматься в жизни, и теперь буду стремиться к цели, пока ее не достигну. Вот, уже отрабатываю навыки стенографирования.
Понятно, проговорила Ханна, запоздало припомнив объявление: «Просьба не беспокоить идиотам, оптимистам и Саймонам». Какой кошмар. Молодец.
Делаю все, чтобы быть готовым схватить удачу за хвост при первой же возможности, просиял собеседник и с энтузиазмом оттянул ворот футболки, чтобы продемонстрировать надпись. Стремись к цели. Будь целью.
Заметив выражение лица Ханны, когда она перечитала слоган, Саймон спросил:
В чем дело?
Просто Она замялась, не зная, что сказать. При первом взгляде глаза часто подводят, подсовывая разуму не настоящий текст, а то, что ожидаешь увидеть. Там говорится
Что же? поторопил парень.
Ну, пропущена буква «т».
Не может быть, усомнился Саймон и попробовал рассмотреть надпись вверх ногами.
Ханна смущенно улыбалась, уже жалея, что вообще упомянула об ошибке.
«Я работаю в Сранных временах», убитым голосом прочитал он. Сранных? Это все моя чертова дислексия[4]. Я ношу эту футболку уже несколько недель! Почему мне раньше никто не сказал?
Ты сидишь перед зданием уже несколько недель? переспросила Ханна.
Ага. Сегодня хотя бы снег не идет, а то вчера жуткий холод стоял.
Согласна. Прости, что упомянула об ошибке.
Ты не виновата, отмахнулся Саймон и улыбнулся так же широко, как и раньше. Каждая неудача это возможность преуспеть в следующий раз.
Мой опыт подсказывает обратное, пробормотала Ханна.
Что, прости?
Не бери в голову. Мне пора.
Удачи на собеседовании!
Ханна благодарно улыбнулась Саймону, который стоял возле крыльца, показывая ей большой палец и напоминая дрожащее воплощение неуместного оптимизма.