Трусы вонючие, москали поганые, не стоните: всякий, кто начнет хрипеть, получит пулю в лоб, в затылок, в живот, куда угодно. Или вот серпом вам будут отрезать яйца, и запихивать в москальские рты.
Усмирив несчастных таким образом, бандеровцы бросились к съестным припасам пассажиров и особенно к спиртному, пили прямо из горлышка, а хлеб ели конскими зубами, не разрезая его на кусочки, видать проголодались гунны 21 века.
Спиртное вначале придало им новые силы, они уже готовились отстреливать по одному москалю, а то и всю довольно большую толпу облить бензином и поджечь, но уже не могли стоять на ногах, размякли, устали, как бы потеряли интерес к несчастным.
Начались заунывные галичанские песни, в основном, посвященные их фюреру Степану Бандере. И даже послышался плач.
Ребята, кто в силах, по одному перекатывайтесь на спину, тихонько поднимайтесь и в кусты, а там, куда глаза глядят. Пешком добирайтесь до родного Крыма, и пусть каждому поможет Бог, шептал старший антимайдана Богатырев.
Спустя какихто сорок минут, площадка, где навзничь лежали приговоренные к смерти пассажиры, опустела, остались только те, у кого были перебиты ноги ниже колен и те, кто получил сильный удар по голове ребристой битой, плохо ориентировался в обстановке. А пока, выпив излишнее количество спиртного и обожравшись чужой колбасой, бандеровцы валялись в собственной блевотине, и храпели, как недорезанные свиньи. Все проснулись утром до восхода солнца, прикончили оставшихся пленных выстрелом в голову и на собственных машинах направились в Киев.
Песни никто больше не пел, но каждый был несказанно доволен, справедливо считая, что задание Яркуша и дяди Сэма он выполнил с честью. А что касается сбежавших москалей, черт с ними. Получили хороший урок и ладно. В следующем бою пощады не будет. Их, тех, кто окровавленный, с поломанными ребрами, перебитыми пальцами и даже отрубленными (бандиты ломали палец, а потом отрубали ножом и совали в рот жертве), пять человек скончались в пути. С ними ничего не могли сделать. Их похоронили в степи, и голодные, раздетые, двигались дальше в сторону родного, пока что оккупированного бандеровцами Крыма. И добрались, и выжили, кто в больницах, кто в домашних условиях. Трагедия, которую они пережили под Корсунью, обошла весь Крым. И это можно считать началом конца оккупации Крыма укропами на протяжении двадцати трех лет. Не Россия оккупировала Крым, Россия потеряла Крым по своей наивности и глупости, благодаря малограмотному Хруньке, который считал, что Крым это кусок сладкого пирога, который можно подарить кому угодно, хоть уборщице. Узнав об этой трагедии, Бардак довольно потирал руки и даже выпил бокал шампанского. Это была первая маленькая компенсация пятимиллиардного пожертвования на переворот в далеком от США государстве под названием Украина неверная сестра России. А Бардак так хотел отомстить России за Сноудена, за то, что Россия позволяет себе вести себя независимо, не выполняя никаких команд из Вашингтона.
Благодаря преступному головотяпству, президент Янукович так и не узнал, что произошло с делегатами Крыма, приехавшими защищать его золотое кресло: его мучила трусливая мысль сытого, брюхатого человека о капле крови. Не обладая умом государственного деятеля, он не мог подумать, что после того, как он добровольно согласился лечь на лопатки перед фридманами, бакаями, этинзонами, польются реки крови, и страна, которой он руководил, начнет распадаться. Его мучила капля, а реки крови он не видел: он был слеп и расплатился за свою слепоту. И эта расплата забвение.
Ни один правитель не обладает достаточным мужеством, чтобы отказаться от золотого кресла, потому что он его недостоин. Ни один народ, который избирает президента, не может знать, кого он избирает, какой бес сидит внутри претендента на высокий пост. Этим процессом наверняка управляют высшие силы. Украинцам не везло с президентами. Россиянам тоже. После расстрела Николая второго, только Потину можно дать положительную оценку, остальные серые, жестокие, малограмотные, амбициозные личности, оставившие кровавый след в истории России.
7
В первом часу ночи Виктор Федорович вызвал секретаря Совета национальной безопасности Клюева. Клюев, как и президент, даже не думал о сне, но Клюев имел возможность подремать, сидя в роскошном кресле и когда сигнал вызова мигал в специальной лампочке, мог и не заметить и продолжал посапывать. Так получилось и в этот раз.
Но Виктор Федорович не стал делать замечание своему подчиненному за то, что тот не явился сразу же по вызову, а только устало показал на кресло, сам зевнул и стал тереть мочки ушей крупными пальцами.
У меня тут возникла идея, сказал он, и я решил поделиться. Что, если создать нам рабочую группу с участием представителей Кабинета министров и Администрации президента Украины для рассмотрения вопросов по урегулированию политического кризиса? Надо же чтото делать, правда? Я рад, что ушли эти швабы, наши друзья, и теперь мы можем обсудить некоторые вопросы в спокойной обстановке.
И я так думал, соврал Андрей своему президенту. Еще не мешало бы Яйценюха ввести в эту рабочую группу. От оппозиции, так сказать. Тогда матушка Нудельманн не сможет обвинить нас.
Ты знаешь, эта Нудельманн настоящая кобра, она почти весь день у меня сидела, она не давала мне выйти из кабинета опорожнить мочевой пузырь, я жался так, что глаза на лоб стали напирать. А когда ушла раздавать пирожки, я просто перекрестился. А против Яйценюха я не возражаю. Только тогда надо всех троих, а то и эти евреи Клочка и Тянивяму обидятся, у каждого из них полон короб амбиций. Скорее бы вся эта бодяга кончилась, надоело все, я начинаю уставать. От них, от их проблем, даже от этого золотого кресла.
Да нет, что вы?! Надо бороться до конца, произнес Клюев с дрожью в голосе. Он как никто понимал: если что случится с президентом, пострадает не только президент, но и он, и его семья. Повстанцы начинают постреливать, робко пока, правда, но это так, прощупывают, ждут вашей реакции. А реакция должна быть адекватной.
Стрелять в собственный народ? Ты думаешь, это хорошо? Что обо мне скажут потомки? Вот так президент! Приказал стрелять в собственный народ. Я не Ленин, не Сталин и не Хрущев.
Но тогда нас всех перестреляют. Тут так: кто кого. Вы посмотрите на Яйценюха, какие у него глаза красные! Этот Бакай жаждет крови. И держится, как зверь. А Фридман кулаки сжимает, прячет их пока под крышкой стола, когда сидит у вас в кабинете. Да это же звери. Они вас не пожалеют, если что. Опомнитесь, Виктор Федорович.
Виктор Федорович вздрогнул, он, словно проснулся. А может это действительно опасно. Если в тебя намеревается выстрелить твой враг на поле боя, нельзя поднимать руки кверху: стреляй мол, браток.
Ты это серьезно? Но швабы все говорят о мирном процессе майдана. Кому верить? Они не выходят из моего кабинета, они психологически давят на меня. Они требуют убрать полицию, не вводить внутренние войска для поддержания порядка, ни в коем случае не привлекать армию. Я чувствую: начинаю сдаваться. С одной стороны они правы. Словом, меня постепенно окружают крысы, они вскоре начнут по очереди бросаться на меня, откусывать по одному пальцу, потом руки, потом ноги, а потом сожрут всего.
Клюев тяжело вздохнул и потянулся к чашке кофе. Он уже как будто все сказал. Президент не мальчик, он должен понимать, что творится у него под носом.
А вы поступите, как Лукашенко: выдворите всех швабов из страны. И американских благодетелей с финкой в кармане. В течение 24х часов! Вон из страны! Тогда сможете навести порядок.
Надо пустить кровь, но капля крови, не стоит эту каплю проливать ради любой революции, сказал президент, вытирая мокрые глаза.
В час ночи поступило сообщение о том, что на улице Грушевского протестующие сожгли шесть автобусов, на которых недавно приехали силовики забросали их коктейлями Молотова. Милиции пришлось применить водометы, но это не дало эффекта. Автобусы все равно сгорели. Это был еще один удар, но президент проглотил и эту выходку.
Андрей, скажи, если бы ты был президентом, как бы ты поступил в данной ситуации?
Разрешил бы бойцам «Беркута» применять оружие, пусть в исключительных случаях, в целях защиты конституционного строя; погибнет несколько бандеровцев, остальные поймут: нельзя играть с огнем. Запад пошумит, пошумит и успокоится. Почему? Да потому, что наши сотрудники, что стоят напротив, представляют собой пушечное мясо, они безоружны, а те вооружены. Следовательно, у них скоро начнет пропадать интерес воевать, они станут прятаться, чтоб не попасть под руку бандитов.
Я приказал перекрыть пути, при въезде в Киев. Почему этот указ не работает? Националисты по¬прежнему свободно въезжают в город, привозят в основном оружие и боеприпасы.