В начале января Анатоль пригласил на свой День Рождения. Оказалось, что он моложе ровно на год и двое суток. На торжестве я впервые увидел весь многонациональный клан именинника и, познакомившись с его главой Толиной бабушкой «Дифой», понял, откуда в новом приятеле такое фантастическое жизнелюбие, могучая тяга ко всему прекрасному, особенно противоположному полу, и глубокая интеллигентность.
Подаренный Юдифью Александровной дневник личных воспоминаний долго служил настольной книгой, заряжая оптимизмом и отличным настроением. При любом горестном или трагическом событии в жизни бабушки внезапно «вдруг откуда не возьмись» появлялся замечательный мужчина, с помощью которого всё вокруг стремительно налаживалось! Во всяком случае, именно так я воспринял «красную нить» мемуарного произведения. Регулярно его перечитывая, я, наконец, осознал, что фраза «Кровь не водица!» подразумевает именно постоянство круга интересов, переходящее из поколения в поколение и впитанное с молоком матери.
Выросший в семье научно-технической интеллигенции достаточно пуританских нравов, я несколько опешил от услышанных на Толькином празднике задорных тостов, красочных оборотов и озорных выражений, сравнимых по сочности с прозой Бабеля. Я бы совершенно не удивился, если бы кто-нибудь из родственников презентовал имениннику дорогостоящий подарок с замечательной, обыгранной Ильфом и Петровым, гравировкой «За успешную сдачу экзаменов на аттестат половой зрелости», настолько это соответствовало духу всего семейства.
На празднестве в роли подруги юбиляра выступала его бывшая одноклассница Наталья, очень складненькая и чрезвычайно миниатюрная особа, полностью соответствующая пословице «Маленькая собачка до старости щенок!». Глядя на её хорошенькое личико, я ни за что не дал бы ей больше 25-ти лет, а фигуркой она напоминала девочку-подростка с живым весом до 40 кг. Её с Анатолем связывали непростые, периодически возобновляющиеся отношения, длящиеся с начальной школы. В 7-ом классе «изменщик» решительно переметнулся к другой комсомолке, оставив Наташу с разбитым сердцем, но между своими «любовями» и браками регулярно находил утешение в её объятьях. Наталья тоже в монастыре не затворялась, однажды побывала замужем и теперь успешно растила сына подростка, существенно превосходившего её габаритами. Толька относился к нему как к своему собственному.
Позднее я, наконец, выяснил, почему в кругу родных Анатоля называли «Юный Ленинец»: его первой серьёзной школьной любви и двум последующим жёнам их родители дали замечательное имя Елена. А учитывая тот факт, что дебютным браком молодой муж ознаменовал своё совершеннолетие, эпитет «юный» выглядел совершенно корректным.
* * *Толик долго проходил в кругу «гурзуфцев» под прозвищем «Террорист», отражавшим его неутолимый интерес к прекрасному полу. Тёплым московским вечером, сильно отягощённые употреблёнными алкогольными напитками во время Гурзуфской стрелки, мы стартовали на «флэт» из ЦПКиО, куда переместилось гулянье после «утренника» у «левой ноги» Маяковского. В процессе движения из глубины Парка к воротам находящийся в активном поиске Анатоль не оставил без внимания ни одну повстречавшуюся даму. На вопрос моей заинтересовавшейся происходящим спутницы «Ну что, Толь, попалась достойная особь?», последовал запомнившийся на всю жизнь ответ: «Из своей кровати ни одну не выгнал бы, а вот жениться не на ком!».
В течение последующих нескольких лет я регулярно пересекался на пару-тройку дней с Анатолем в Гурзуфе. Они с Натальей и Андреем тяготели к бархатному сезону. Но, несмотря на то, что «семейство» не придерживалось дат московского заезда, на Гурзуфскую «стрелку» всегда появлялось «как штык» и принимало самое активное участие в продолжении праздника, перемещавшегося узким кругом, как правило, на дачу к Тольке.
* * *В «опасные», как теперь говорят, «девяностые» я ударно работал в синдикате из четырёх компаний у старинного приятеля «Петровича», офис которого размещался в гостинице «Урал» на Чернышевского. Анатолий, вполне успешный бизнесмен, регулярно оказывал нам различные услуги и консультации финансового плана. Контора его бывшего сокурсника Сергея, однажды встреченного на Толькиной даче, располагалась в Лялином переулке, в пяти минутах ходьбы от нас. Серёга трудился финансовым посредником при двух крупных частных банках, занимаясь всем, что имело отношение к деньгам: конвертация всех видов валюты, «тёмные» кредиты, финансирование загадочных проектов и т. п. Мы нередко прибегали к его услугам, особенно в части обмена валют. Спасибо Анатолю: очень своевременное предупреждение о том, что Сергей натура увлекающаяся, и настоятельная рекомендация в его «полуфантастические химеры» не впрягаться, уберегли от весьма серьёзных проблем.
В одну из посиделок в загородных владениях, Анатоль, собиравшийся по коммерческим делам в Страну Обетованную, предложил составить ему компанию. Я в тот момент находился на распутье: работа «Генералом Манагером» в английской фирме подходила к завершению (из-за внезапного исчезновения владельца в бескрайних просторах родной ему Великобритании), а новые перспективы пока не вырисовывались.
«Поехали, прокатишься, глянешь на историческую Родину, может и с работой наладится?!», и по здравому рассуждению я принял Толькино предложение. У самого Анатоля в тот период на службе дела шли в гору, он являлся совладельцем и финансовым директором крупной, развивающейся оптово-торговой компании.
Перед посадкой в самолёт в «Шереметьево-1» нас с приятелем едва не задавили объемными тюками упитанные молодцы ярко выраженной среднеазиатской внешности, при выяснении отношений на повышенных тонах, едва не перешедшем в «товарищеское недоразумение», оказавшиеся «бухарскими евреями». Анатоль настолько горячо выражал негодование, что активным нарушителем спокойствия и порядка заинтересовалась служба охраны аэропорта и впоследствии отыгралась, гоняя через рамку металлоискателя около часа и последовательно раздев до трусов, но в Тольке таки постоянно что-то звенело.
В аэропорту Бен-Гурион встретил давний друг Анатоля Стас, сразу же устроивший обзорную экскурсию по Тель-Авиву, и, после короткого приветственного застолья на набережной Средиземного моря, доставил в свою квартиру в новом районе Иерусалима с потрясающим панорамным видом.
На следующий день, поднявшись по устоявшейся привычке очень рано, я восседал в одиночестве на кухне Стаса за необычной и очень понравившейся барной стойкой, уставленной хозяйской коллекцией маленьких бутылочек всевозможных крепких напитков, и попивал традиционный утренний кофе. Анатоль и Стас с вечера довольно бурно отпраздновали встречу друзей, оприходовав не только привезённую презентационную литровую бутылку водки «Юрий Долгорукий», но и усугубив её вместе с соседом, бывшим аргентинцем, Педро Винокуром текилой «Ацтека», поэтому их раннего подъёма я не ожидал. Внезапно входная дверь беззвучно распахнулась, и на пороге вырос молодой мужчина «заниженного роста» относительно интеллигентной внешности с объёмным коробом подмышкой. Совершенно не удивившись незнакомцу, он вежливо поздоровался и поинтересовался наличием хозяина. Вполуха слушая мои объяснения про затяжной сон Стаса, «интеллигент» прошёл вглубь объединённой с кухней «залы», привычно приткнул коробку в угол за диван и произнёс на ходу уже в дверях: «Пусть немного здесь постоит, а то я обыска ожидаю!». Знакомый облик тёмный добротный костюм в сочетании с расстёгнутой у ворота белоснежной сорочкой, из-под которой виднелась толстая золотая цепь, чёрные туфли с блестящими золотыми застёжками в виде кинжала в сочетании с чистым московским выговором до боли напомнили родной город пару-тройку лет назад. Странное ощущение: то ли я никуда не уезжал из Москвы, то ли опять туда вернулся, не покидало, пока у стойки не возник иерусалимец Стас. «Кто это был?», на описание утреннего визита гостеприимный хозяин в двух словах объяснил: «Сосед Гришка! Московский грузинский еврей. Пенсионер бауманской бригады!» и более в подробности не вдавался.
В обед, выяснив у Стаса количество разрешённого промилле алкоголя в крови и соответствующе «поправившись», Толька сел за руль арендованного автомобиля, вручил мне карту «Будешь за штурмана!», и мы стартовали в направлении Красного Моря.
Уже стемнело, когда Анатоль благополучно довёз нас до Эйлатского отеля «Американа». Обопнувшись и слегка спрыснув приезд, мы выдвинулись на ознакомительную прогулку.
Поравнявшись с 5*-ным отелем «King Solomon», Толька приметил дефилирующую у входа даму. Не обратить на неё внимание было невозможно: оголённые сверх всякой меры потрясающей красоты и длины бронзовые ноги едва прикрывала светлая микро юбка, а выпирающий загорелый «высокий балкон», как минимум, четвёртого размера, резко контрастировал с мини-топом кипенно-белого цвета. Разогретый алкоголем Анатоль ничтоже сумняшеся затеял с барышней, как ему казалось, «совершенно деликатный» разговор на «родном английском языке», позже напомнивший мне текст песни Чижа и Со «Руссо Матросо»: «I know a place, where we can be free», Пройдёмся налегке!». Реакция девушки несколько огорошила: «Я немедленно не вызываю полицию только потому, что вижу, что вы только приехали в Страну! Как вам пришло в голову, что я проститутка?!». Произнесённая на чистом русском языке отповедь нисколько не смутила «Юного Ленинца»: «В таком виду у входа в валютную гостиницу кто ещё может отираться?». Опасаясь смены благодушного настроения красотки, я стремительно уволок Тольку в направлении Красноморского побережья.