Данил слушал, не перебивая, и когда Роман Александрович закончил, молчал.
Слушайте, ну это просто невероятно, конечно, рассказ захватывающий. Вы меня простите, но вы никогда не думали, а что если вам и вправду всё это привиделось? Вы меня, конечно, простите, я не хочу вас обидеть, но быть может в той щели было скопление каких-то газов, вызвавших у вас галлюцинацию?
Собеседник улыбнулся:
Да что вы, обижаться тут не на что, если бы мне такое рассказали, скорее всего я бы тоже не поверил. Но это было в действительности, можете не сомневаться. У меня кое-что осталось на память.
При этих словах Роман Александрович закатал штанину на левой ноге до колена и Данил увидел ярко-красный след на его голени в виде огромной лапы. Данил потерял дар речи.
Вот так то, Данил, друг мой. Прошло тридцать лет, а след этот до сих пор горит и жжёт меня огнём, чтобы не забывал, что нас может ждать, коль будем жить без Бога. А я с тех пор уверовал. Не хочу попасть к этому в лапы ни живым, ни мёртвым.
Мужчины легли на свои полки и спустя некоторое время с верхнего яруса послышался храп старого геолога, а Данил ещё долго не мог уснуть, размышляя над словами попутчика, затем, повернувшись на бок, впервые за много лет перекрестился и тихо сказал:
Прости, Господи, что не знаю молитв, но я знаю, что Ты есть. Дай мне сон мирен и защити от всякого зла. Аминь.
Мерно перестукивали колёса, а за окнами падали пушистые хлопья снега. Приближалось Рождество.
Мокряница
Ох, и зарядил дождище, проговорила баба Уля, отгибая занавеску и выглядывая в окно, Напьётся уж теперь земелька наша, а то гляди-ко какое пекло две недели было.
Да-а, протянул дед, Уж жарило так жарило, дай Боже. Дышать-то как хорошо стало!
В приоткрытое окно залетали крупные брызги и громко стучали о подоконник, пахло свежестью, мокрой травой и землёй, от которой поднимался пар. Картофельная ботва, стоявшая до того словно варёная, подтянулась навстречу ливню, вытянулась в струнку. Мальвы в палисаднике благодарно расправили большие тёмно-зеленые ладошки листьев и ловили долгожданную влагу. Пила воду земля, высохшая за период зноя. Акбай, все эти дни лежавший под крыльцом, вылез и сидел во дворе прямо под дождём, высунув язык. Всё кругом радовалось дождю.
В такой дождь всюду благодать, только в Страшном Логу главное не оказаться в это время, сказала бабушка, разливая по чашкам чай из смородиновых и малиновых листьев со зверобоем.
Что это за Страшный Лог, бабуль? удивилась Катюшка. Такого лога она не знала, в их деревне был овраг, но тот назывался иначе Выселков Лог. Чудеса, правда, и в нём случались, однако же интересно стало ей разузнать, что за место такое, про которое бабуля речь завела.
А это, доча, от нас далече будет, слышала может про деревню Воробьёвку?
Не помню что-то, протянула Катя.
Да это от нас километров, чай, сто с лишним будет, почесал усы дед Семён.
Ага, согласилась баба Уля, Так вот подруженька у меня там была, замуж она туда вышла, далеко от родного дома, раньше-то бывало часто в гости мы друг к другу ездили. А лет десять назад не стало Евдокии.
Так вот этот Страшный Лог возле их Воробьёвки и находится. Мы там даже ягоды не раз собирали с Дусей, склоны там солнечные, пологие, ягод усыпано. Глубокий лог. Внизу родник обустроен. Ходят туда местные за водой. Только не в дождливую погоду. А то можно и с Мокряницей повстречаться.
Катюшка прыснула.
Чего смеёшься? сурово глянула на неё баба Уля.
Бабуль, это же такие противные серенькие вертлявки, что в сырых местах живут, вон под пнём у нас в саду.
То мокрицы, а я тебе про Мокряницу толкую, ответила баба Уля.
Всё равно смешно.
Ну смешно, так и рассказывать не стану, отвернулась бабушка.
Ну бабуль, не дуйся, всё, я слушаю, присмирела Катя, ведь ей не терпелось услышать эту историю.
Ладно уж, слушай, пошла на примирение баба Уля, В том Логу в солнечный да ладный день всё ничего было, хошь грибы собирай и ягоды, хошь лежи на солнышке грейся. Но вот как только выпадал дождливый день, так появлялась там она. Мокряница, баба Уля глянула на Катю, но та сидела смирно.
Когда она там завелась аль уж испокон веку жила там, никто не знает. Сколько местные помнят, она там была. Вроде бы и безобидная она будто, зла человеку не делала прямо, да только встречаться с ней никто не хотел, потому что, после встречи с ней на человека тоска нападала. Всё ему не так становилось, белый свет не мил, плакать мог цельными днями человек, или просто лежать да на стену таращиться.
Когда она там завелась аль уж испокон веку жила там, никто не знает. Сколько местные помнят, она там была. Вроде бы и безобидная она будто, зла человеку не делала прямо, да только встречаться с ней никто не хотел, потому что, после встречи с ней на человека тоска нападала. Всё ему не так становилось, белый свет не мил, плакать мог цельными днями человек, или просто лежать да на стену таращиться.
Это депрессия что ли? спросила Катя.
Не знай, как нынче это называется, ответила баба Уля, Может и так. Так вот, верное средство одно было в глаза ей не смотреть. Тогда ничего, обойдётся всё.
А что это за Мокряница-то, бабуль?
Да вроде девушки молодой, коса длинная, платье до полу, только бледная вся, полупрозрачная, как туман. Бродит она по краю Страшного Лога в дождливый день, а то ещё возле родника сидит на ступенях, косу свою расчёсывает, поджидает людей. И всегда-то она плачет, Мокряница эта, да так горько, что сердце аж заходится. Так бы и подошёл да утешил её, помог ей. Но нельзя этого делать ни в коем разе! Она этого-то и ждёт. Заманивает она так человека. А если тот подойдёт, то она за руку возьмёт и в глаза поглядит.
А потом? заворожённо спросила Катюшка.
А ничего потом, посмотрит так недолго, а потом руку отпустит, да исчезнет. А человеку тошно становится, и всё хуже день ото дня. У них в Воробьёвке была такая женщина, что Мокряницу повстречала да и в глаза ей посмотрела, попалась под её чары.
И что же стало с ней?
А то Долго она страдала, и дети не нужны стали, и муж не нужен. Хозяйство забросила. Скотина не кормлена. Муж сначала уговаривал, жалел, потом не выдержал, да даже и руку поднял думал блажит жена. А она ему и рассказала, что по воду на родник пошла в дождь, да и встретила там её.
Муж и туда, и сюда. Никто ему не сумел помочь. Утопилась она через две недели после того. Вот так вот, вздохнула баба Уля и тут же спохватилась, Да таких случаев то несколько и было у людей на памяти. А так, не ходят там местные в дождь от греха подальше, а уж если и доведётся Мокряницу встретить, глаза опускают, да припускают, что есть мочи оттуда, знают, что если не смотреть на неё, то вреда от неё не будет.
Чай-то допивай, подал голос дед, Да пошли радугу смотреть, гляди-ко дождь уже прошёл, над Савельевым домом радуга какая развернулась, и показал рукой на окно.
Ой, деда, воскликнула Катя, Красота-то какая! Бежим смотреть!
И все трое, обувшись в калоши, пошли ко двору.
Аука
Вечером после того, как все работы по хозяйству закончены были, уселись бабушка с Катей на диван побаять, как говорила баба Уля.
Завтра пойдём с тобой в лес, землянику собирать, сказала она внучке, Варенья наварим, с молоком поедим.
Можно я бидончик с зайцами возьму? обрадовалась Катя.
Бидончик этот, бирюзового цвета с нарисованными на нём синими зайчиками, лёгонький и аккуратный, был у Катюшки любимым среди множества других.
Возьми, конечно, ответила баба Уля, приобнимая внучку, А я ведро возьму. День завтра погожим быть обещает, солнце вон красное садится, жарко будет, ясно. Комары столбом вьются.
Бабуля, а у нас в лесу Леший водится?
Чего это тебе в голову взбрело про Лешего-то? удивилась баба Уля.
Да Алёшка хвалился сегодня, что бабушка его однажды с самим Лешим повстречалась в нашем лесу. Врёт, небось?
Это Тоськи внук что ли? отозвался дед.
Он самый, ответила баба Уля, и повернувшись к Кате, сказала, Не врёт, и правда повстречалась Тося кое с кем, только не Леший это был. А Аука.
Аука? переспросила Катя, Я про такого не слышала.
Да получилось-то всё оттого, что вздумалось ей в октябре, аккурат четвёртого числа, в лес потащиться, за груздями, ответил дед Семён, Ведь знала же, что не ходят в лес об эту пору добрые-то люди. Ведь в этот день там вся нечисть лесная гуляет, Лешего провожают в зимнюю спячку ломают в лесу деревья, на ветвях висят, воют, носятся, стонут. И только с первыми петухами проваливаются Лешие под землю, в норы свои тайные, от людских глаз сокрытые, чтобы до следующей весны спать там.