Если бы в России, вдруг, задумали памятник алкашу, то, из-за нашей массовости, скульптор, наверное, ограничится лишь постаментом, все, с удивлением, посмотрели на него, но никто не переспросил, к чему это он?
Продукты несутся к гостеприимным Евгению и Светлане. Там «пищевая нехитрость» раскладывается на низкий и расшатанный фанерный столик. Остальная мебель помещения: три табурета, пара венских стульев и подобие буфета с посудой. Вешалка вбитые в стену гвозди. Есть еще подломленный, на четыре ножки, платяной шкаф с какими-то тряпками.
Светка с Ираидой крупно режут хлеб и колбасу, а кто-то уже открыл консервы. Еще хозяин достает, из загашника, просроченную тушенку, в количестве трех.
Присутствующим здесь побыстрее, без исключения, хочется заполучить, на голодные желудки, гипноз алкогольного куража чокаются торопливо, без слов. По востребованности, закуска вторична в этой компании.
Тепло и водка делают свое дело языки все развязнее.
Закончилась первая бутылка и окружающий мир для Борисова становится ясным и гармоничным все мучащие его вопросы уходят на второй план.
Сквозь кисею сизого табачного дыма он наблюдает как Сашка задирает Туголукова:
Ты меня уважаешь? тот, конечно, согласно кивает.
А думаешь, я себя нет? и раскатисто смеется, вот только тебе, раздолбаю, всю жизнь пребывать вторым номером.
Иннокентий обидчив, мигом среагировал:
Наш Лександер в одну рожу и работяга, и начальник, и политик.
Почему? насторожился их главный.
Так все до колен и руки, и живот, а, особенно, твое «помело».
Одобрительно захихикала Светка, которую, в это время, «клеит» Федор. Он что-то веселое рассказывал ей на ухо, возложив широкую пятерню на плечо дамы. Блаженная улыбка «прелестницы» не сходит с ее красного лица.
Не зря говорят: «Пьяный мужик забывает все, тогда как женщина, наоборот, вспоминает, как правило, плохое», теперь, в свою очередь, озлобился бывший адвокат.
Его извечное высокомерие и заносчивость не всем по нраву.
Сейчас, Жека не склонен ни ревновать, ни, тем более, влезать в эту словесную перепалку боится в себе расплескать положительные эмоции, итак редко приходящие к нему.
К тому же, с недавних пор, он стал гораздо меньше злоупотреблять с полгода как дает знать поджелудочная. Но сегодня хочется махнуть рукой на нудную боль, которая обязательно объявится утром.
Раскупорена вторая 0,7. Кеша выверенными движениями разливает, неслышно шевеля губами, считает «були» каждому строго по три. Вот только по мнению обладательницы редкого имени Ираида тот булькнул в свой стакан явно лишку. Затеялась нешуточная ругань.
Что творишь, обмылок?
Ой, да пойдите Вы лесом, подруга! ощерился он и стал похож на грызуна, Федькой, лучше, займись! А тут, у меня, все точно сплошной кибуц!
Тяжелой рукой дамочки шельмецу залепляется звонкая оплеуха. Тот летит на пол.
Шалава подноготная! заскулил ее собутыльник.
Ну, все, не дадут нормально выпить. Приглашай вас, скотов, после этого, устало подумалось Евгению.
Намечающаяся свара в еще не пьяной компании может помешать его внутреннему созерцанию той, как будто не своей, жизни. Но к немалому удивлению скандал как моментально разгорелся, так и быстро потух.
Причиной тому неформальный лидер пришлых. Без лишних слов Сашка размашистым пинком поднимает «Лукоморова», затрещиной награждает сутяжницу Ираиду, а следом, взяв за ворот Федора, растаскивает «сладкую» парочку. После этого бородатым миротворцем тихо заявлено:
И чтобы так у меня всегда! Понятно, срань?
Ключевым словом в его спиче, несомненно, являлось «всегда».
Вечеринка закончилась третьей бутылкой, за которой услужливо сбегал одноглазый Федька ее оплатили вскладчину члены коммуны.
Та зимняя пьянка запомнилась Борисову бредовой мешаниной высказываний и диалогов, подчас, с каким-то философским подтекстом.
Ираида Кеше:
Извинись.
Прости, Ираидочка.
Да пошел ты со своими извинениями.
Александр:
Сознание все-таки материально всегда можно сообразить на троих и более.
Федор:
А я по, своей сути, оптимист и когда сильно захочу это сбывается, Иннокентий ему сразу в ответ, «ребром»:
Как-то тоже очень захотел и, что ты думаешь, обделался.
Им же:
Когда, порой, завязывал, с выпивкой, появлялось здоровье, даже настроение поднималось. Чувствую, жизнь улучшается и возникает острое желание купить поллитру. Не парадокс ли, скажу вам?
Вкрай удивила своей метафоричностью Светка:
А ведь жизнь моя, словно езда на велосипеде когда трудно, получается, едешь в гору. На самом деле ощущение такое, что нет седла и все по ухабам.
Но интереснее всех, когда гости стали собираться, удалось, на Жекин взгляд, неунывающему Туголукову, с заплетающимся языком:
У меня люди родилась идея где-то читал, что муравей поднимает вес в десять раз больше своего, так почему нам не послать 50 грамм этих насекомых за добавкой желаю продолжения, и, в раз, вытолкнут Сашкой, наружу, без всяких церемоний. Странно такое слышать от необразованного бомжа о факте мало-мальского чтения и математических раскладок, да еще с примесью, в качестве примера, животного мира.
Той ночью всполохи памяти состоялись особенно объемными в конфигурации былого.
От главного героя:
«Три фазы жизни «утро», «мудренее» и «вечер».
________________________//______________________________
Первая сессия сдана успешно без троек. Из последнего Римминого письма следует, что на зимние каникулы они, с подругой, остаются в Костроме. В нем же выражала робкую надежду по поводу приезда Евгения так и написала: «Очень хочу тебя, Женечка, видеть. Скучаю до немогу. Ты не приглашаешь, и мне остается только ждать».
Прочитав это, Борисов бросился заказывать межгород необходимо ее успокоить и в то же время, все-таки, сохранить неожиданность своего появления. Вроде получилось, правда, не обошлось без женских слез.
А за неделю до этого с Димкой был разговор как раз об их каникулярном посещении города камвольных комбинатов.
Тот не выразил такого горячего желания составить компании мол финансово он, сейчас, на мели, да и чувства к Розе, за полгода, как-то, потихоньку, выветрились. Но Жека проявляет, здесь, настойчивость влюбленного упрямца. И вот они уже трясутся на боковой плацкарте рядом с туалетом.
Решающую роль в совместной поездке сыграло то, что билеты на весь маршрут туда и обратно обеспечиваются сгорающему от нетерпения встретиться со своей черноглазой.
До Москвы ехали ночь, беспрестанно хлопала тамбурная дверь и перло сортиром. Далее следовала пересадка.
Трехчасовое утомительное стояние в билетную кассу, муравейная толкотня, бесцельное фланирование по площади трех вокзалов, а в девять вечера друзья сидят друг напротив друга за столиком боковой полки и, опять, у вагонного клозета, но, спешащий на свидание, Евгений, почти, не обращает внимания на это дежа вю железных дорог. Дмитрий же капризен и весь изгунделся, просто из аристократов и пиво прокисшее у него, и лучше бы ехать в купейном (намек на жадность Борисова), и на хрена он вообще поперся.
Шесть часов пути не ложились выпито по пять бутылок «Жигулевского» и выкурена пачка «Родопи» в холодном тамбуре.
Результатом, для Димона, от просроченного пива, стало его итоговое длительное нахождение в туалете, выйдя, из которого, им было, с раздражением, замечено: «Предпочитаю, чтобы меня проносило, допустим, от черной икры, а не от этого пенного напитка, купленного в давке».
Дорогу коротали разговорами на темы, которые всегда интересуют, пока еще не ставших циничными, «прыщавых» молодых людей, каждый выпячивая свою псевдоопытность: о стервозности женщин, их порочности и т.д. Оба делают вид они знают жизнь не понаслышке.
Когда выходили из вагона, пятилетний мальчуган, очень плохо говорящий, для своего возраста, который всю дорогу вертелся около ребят, идя за матерью, упал, споткнувшись, и удивил всех уверенным сложнопостроенным матом.
Костромские четыре утра оказались по-февральски метельными и без звезд и луны на низком небосклоне. Общественный транспорт еще не ходит, немногочисленные такси моментально разобрали другие.
Парни вышли на дорогу, ведущую в центр и стали голосовать. Где-то через полчаса, из редко проезжающих мимо, тормознул старенький «ЗИЛок. водитель слегка окая: «И куда ж вам, ребята?».
Хором:
В гостиницу.
За десять-пятнадцать минут, по чуть освещенным улицам, доехали до многоэтажного отеля под названием «Волга».
Мятый рубль добрый дядька не взял:
Пригодятся самим, студентики, а мне и так было по пути, сказал и похлопал Жеку по плечу с неудобной руки.
В свете одинокой подслеповатой лампочки кабины увидено отсутствие фаланги на указательном. От рукава бушлата пахнуло костром и, чем-то, похожим на свечной запах.
Большой вестибюль в дремотном полумраке. У стойки администратора трое солидных мужчин. Встав в очередь, сразу становится понятным, что мест нет, а у впереди стоящей команды командировочных, из Ленинграда, бронь. И ими дружно заполняются анкеты постояльцев.