Смотрю, вы наконец соизволили одеться! раздалось за спиной.
Ника обернулась. Аглая вспыхнула, узнав голос подходящего к ним парня. Он остановился за ее спиной.
Буду предельно вежлив. Доброго вечера. Однако до вас не только слова, но и приключившееся не доходит, последнее он адресовал Нике. Та побледнела.
Волки съедят? Аглая не желала разговаривать, но от рассказанной Никой истории на теле выступили мурашки.
Если повезет, то волки, согласно кивнул неожиданный собеседник. Только они к поселку не пойдут. А вот кто пострашнее Солнце садится.
Ника хотела добавить, что видела совсем рядом и волка. Но не успела.
Здесь есть кто-то страшнее тебя? спросила, поднимаясь и оборачиваясь к собеседнику, Аглая. Как раз чтобы увидеть, как насмешка на его лице меняется на гримасу неприязни.
Ника покосилась на виднеющийся на гризонте лес:
А отстреливать не пытались?
Молодой человек нехотя перевел на нее взгляд:
Не срабатывают против нежити пульки незаговоренные. А заговаривать в нынешние времена некому. Перевелись ведьмы.
Аглае послышался тихий звон в ушах, успела заметить, как Ника совсем побледнела, дыхание стало редким, прерывистым.
Какие ведьмы? тихий шепот перешел в хрип.
Все! Все перевелись. Вернее, перевели. Изжили уходящей властью, без тени смешка ответил собеседник, и зрачки его стали темнеть.
Ника схватила Аглаю за руку. Муторно и нехорошо стало от взгляда Тимира.
Мы пойдем.
Вот так сразу? А мне казалось, некоторое время назад вы очень желали узнать о происходящем здесь. Кто-то даже не побоялся выйти за ворота в ночь.
Ника глянула на Аглаю. Бледность сошла с лица, заменившись желанием уйти, сбежать от неприятного собеседника.
Я шарахаться от вас не стану.
Он пристально смотрел на Нику. И от этого взгляда было не по себе не только Нике, но и Аглае. Она разозлилась уже не только за свой страх, но и за Нику, внезапно занервничавшую:
Чего же так? Не боитесь нас?
На бледном лице юноши растянулась тонкая улыбка презрения.
Я? Вас? Казалось, он сейчас засмеется. Не засмеялся. Улыбка сползла. Он протянул руку Нике: Тимир. Мы вроде забыли познакомиться.
Ника снова покосилась на Аглаю. Что ей ответить? Аглае он был неприятен.
Не бойтесь, я хороший.
Тала так не думает, осторожно шепнула Аглая.
Тала! Тимир кивнул. Тала умная. Ее нужно слушаться.
Значит, мы пошли. Ника потянула Аглаю за рукав. Но ее руку тут же перехватил Тимир. Пальцы крепко вцепились в тонкое запястье. Ника охнула.
Мы не закончили
Аглая ухватила парня за другую руку:
Не смей!
Чего не сметь? Я пока ничего не сделал. А вот она сделала. В потемневших глазах заплясали воронкой черные вороны. Они затягивали, увлекали. Воронье в небе поддерживало их криком. Аглае почудилось, что все вокруг стало заметно темнее. Разом посерело заходящее солнце. Пожухли травы. И лицо Ники стало темным, безликим. Будто жизнь оставила ее, и только в глазах плескался ужас, словно видела она перед собой не Тимира, а нечто страшное.
Сила темная, если свое возьмет, будет в неподчинении. Застонет округа, завоет от муки. Да ненадолго. Соглядатаи разнюхают, не жилец ты тогда, звенящим шепотом в ухо парня повторила Аглая мрачное предзнаменование Талы. И сама содрогнулась, когда посмотрел на нее Тимир. Под потемневшими глазами залегли глубокие черные круги, не было ни радужки, ни век, только черные глазницы на бледном лице.
Не то ты видишь. Ее не от меня спасать нужно он не договорил.
Пусти! отчаянно, зло прохрипела Аглая.
Тьма из глаз Тимира метнулась наружу. Аглая крепче вцепилась в удерживающую Нику руку. Заломило пальцы.
Пусти!
Тьма остановилась. Крутанулась воронкой.
Изыди! захолодев от ужаса, хрипом выдавила Аглая первое, что пришло в голову.
Тьма замерла. Посерела. Отхлынула от лица Тимира мертвенная бледность. Вокруг Аглаи снова заиграли краски. Окрасился багрянцем закат. Изумрудной зеленью поднялись вершины деревьев-исполинов. И только трава так и осталась жухлой, словно выжгло ее солнце досуха. Рука Тимира, державшая Нику, ослабла. Аглая рванула ее в сторону. Тимир отшатнулся и безмолвно упал на колени.
Бежим! разнесся голос пришедшей в себя Ники. Она схватила растерянную Аглаю за руку и потянула. Аглая рванула следом. Пробежала сотню шагов и остановилась. Оглянулась. Тимир продолжал стоять на коленях у поля. Его сотрясала крупная дрожь.
Стой, Ника!
Та споткнулась от резкого вскрика, глянула непонимающе. В расширенных зрачках еще стояло то жуткое потустороннее, что видела она в Тимире.
Только не говори, что собираешься ему помогать! Он же он Ника задыхалась от ярости и страха.
Тала сказала нельзя, чтобы им сила овладела. Потому что темная. Всем плохо будет.
Ты не видишь! Если есть в нем темная сила, то она им явно уже овладела!
Аглая нахмурилась:
Он все же отпустил тебя.
Повезло, согласилась Ника и тут же покачала головой. Второго раза может не быть.
Аглая была согласна с Никой. Только Не в ее правилах бросать слабых. А Тимир сейчас был слабым. Аглая видела это, чувствовала на расстоянии. Она уверенно пошла к парню. Остановилась за спиной.
Тим Тимир, боязливо прикоснулась к дрожащим плечам.
Помоги мне! едва слышное бормотание.
Аглая обошла его. Тимир с трудом приподнял голову. Лицо серое от напряжения. По лбу стекали капли пота. Он обнимал себя руками. Коса растрепалась.
Помоги!
Даже не думай! перехватила ее руку Ника.
Аглая холодно отстранила ее:
Я могла бы не думать и там, у болота.
Ника закусила губу. Вместе они помогли Тимиру подняться.
Где твой дом? как можно громче спросила Аглая, превозмогая боль в горле.
Домой нельзя, прошептал он. Там мать Изгонит
Аглая воззрилась на парня. Какая мать? Что значит изгонит? Тала говорила
Приемная! Килла, он едва шепнул и повалился на руки Аглае.
Ника успела подставить плечо:
К нам точно нельзя. Меня хозяйка и так не сильно любит
Тала. Она не выгонит, кивнула Аглая на бесчувственное тело Тимира. Здесь его нельзя бросать.
Ника заглянула в лицо юноши и спросила:
Алька, куда мы с тобой попали?
Аглая пожала плечами:
Не знаю. Но нужно как можно скорее отсюда выбираться.
Глава четвертая
Тала намочила тряпку в глиняной чаше, наполненной вязкой жидкостью, и протянула Аглае:
На сердце положи. А ты заставляй пить, она кивнула Нике, держащей у губ юноши кружку с питьем. Чернь на время выгонит. Вот же навеяло. Недаром воронье с утра кричало, беду зазывало. Чтоб их Она вздохнула. Наклонилась над Тимиром, приоткрыла одно веко, заглянула. Закончилось спокойствие. Знахарка отошла, накинула на плечи платок. Вы пока присмотрите за ним. А я к главе.
Он не хотел, чтобы Килла знала. Аглая посмотрела на Талу.
Та сокрушенно вздохнула:
А что делать? Тьма вокруг него, в нем ужо сидит. Сейчас не скажу, а опосля вся округа от делов поляжет, кому каяться буду? И воззрилась на Аглаю. С вызовом, с трепещущей надеждой, словно грех тот она на себя может взять. Брать на себя грех Аглая не хотела, как и каяться за судьбу округи. Ей бы свои горести разгрести. А хозяйка стояла, глядя выжидательно. И Аглая кивнула: иди.
Тала перекрестилась перед дверью и скользнула в ночь. Тявкнул, провожая хозяйку, пес, забормотал спросонья петух на плетне, заквохтал и тут же успокоился. За поселком завыли волки.
Аглая посмотрела на Тимира. Он глухо стонал, пальцы судорожно хватались за простыню, рвали ее и тут же отпускали в изнеможении. Иногда он поднимал руки, проводил ими по воздуху, словно дугу рисовал, тогда на кончиках пальцев появлялись темные пятна и шла от них черная радуга. Он начинал биться в кровати, ронял ладони, мял в припадке одеяло. Открывал глаза темные, сумрачные, водил ими по избе, ища что-то, но натыкался взглядом на Аглаю, вздрагивал и отключался. Дрожали закрытые веки, тонкие губы безмолвно что-то шептали.
Алька, как думаешь, помрет? тихо спросила Ника и, насилу приоткрыв Тимиру сжатые зубы, влила в рот несколько капель варева из кружки.
Может, и помрет, пожала плечами Аглая. Жалко не было. Было страшно. И маетно. Нехорошо на сердце. Вспоминались серые Никины лицо и губы Аглая была готова поклясться, та что-то шептала. Теперь же смотрела, и на лице ее, как и у Аглаи, не было жалости. Как же вышло, что вот так быстро они стали жестокими? А ведь Тимир ничего дурного им не сделал. Даже наоборот, Нику спас А может, не жестокость то, а страх?
Топ-топ из угла. Аглая покосилась на звук. Ника, проследившая за ее взглядом, взвизгнула и выронила кружку. По одеялу расплылось грязно-желтое пятно.
Руки-то крюки, проворчал старичок карлик, грозя Нике крючковатым пальцем.