Вдоль аккуратных белых мазанок поднимались огромные соцветия борщевика, перемежающиеся с нарядными группами подсолнечника. Теплый ласковый ветерок гулял между этими декоративными растительными конструкциями в стиле модерн и тщательно следил за тем, чтобы пыльцу, а потом и семечки подсолнуха не унесло случайно на северную сторону, и наоборот чтобы ядовитая пыльца и запахи борщевика улетали только на север и ни одно семя этого зловредного растения не упало на благодатную почву южной стороны.
По улицам бродили упитанные сиреневые коровы, подталкивали мокрыми носами парней к девушкам, девушек же, наоборот, к парням, намекая на их грядущее любовное сближение и последующее семейное счастье. А в это время неловкие пушистые бычки, глуповатые козочки, благодушные собаки и забавные кошки беззаботно играли в салочки; их белозубые улыбки на время отрывались от них и самостоятельно витали в воздухе, образуя подобие некого облачка, олицетворяющего немудреное благополучие деревенских животных.
У дверей мазанок стояли чистенькие старушки в ярких павловоострожных головных платках и торговали бесчисленными сортами разноцветных лакированных яблочек этого счастливого края. Некоторые из бабушек при ближайшем рассмотрении оказывались премилыми девушками, которые помимо яблок предлагали одинокому путнику и себя, пока непонятно в качестве некого бонуса или за денежное вознаграждение. Кент подкатывал к каждой бабулечке и у каждой пробовал яблоки, пробовал, но не покупал, а девушек не пробовал, потому что не был уверен в своей платежеспособности, а по большому счету и в своей мужской состоятельности, которой в прежние времена гордился и даже красовался, и, надо признать, не без основания.
В чем причина его теперешнего падения? Вспомнилась почему-то тетя Зина. Зачем он вообще едет к Шародею? Шародей, конечно, маг и волшебник И близкий друг Кента. Он и такие проблемы умеет решать, и сякие Одним словом, «великий магистр». Но причина сегодняшнего ужасного падения Кента только в нем самом.
* * *Перед его глазами пробежала череда женских лиц. Он был владельцем знаменитого ООО «Раздевалов Ltd.», создавал и разрушал состояния, ворочал миллионами. Казалось, ему было доступно все. Но это лишь два первых уровня пирамиды потребностей Маслоу[2] физиологические потребности и безопасность жизни. Всего два уровня из пяти. А Кенту, как любому человеку, хотелось самореализации, хотелось добиться уважения других людей, да и самоуважения тоже. Ему хотелось любить. Любить и быть любимым почему бы и нет? Почему любовь столь тотально выпала из его жизни? Не приложила ли к этому свою пухленькую ручку сестрица его мамы, милейшая тетушка Зина?
В тот год, когда Юрочке исполнилось семнадцать и он только закончил школу, его матушка, растившая без мужа своего шустрого мальчонку и работавшая сверхурочно, без выходных и по вечерам участковым врачом в поликлинике, решила дать сыну возможность отдохнуть летом на свежем воздухе. Договорилась с младшей сестрой Зиной, и они вместе сняли для своих детей дачу в Братскоозерном Переливе. Юра сразу решил, что не станет корпеть над учебниками и поступать в высшее учебное. Через год так и так в армию. И хорошо было бы классно провести оставшееся время, оттянуться, как следует, постараться поправить пошатнувшееся за годы учебы здоровье и вкусить разнообразные радости жизни, которые сами так и просились в его молодые руки.
Подружился с братскоозерной шпаной, участвовал во многих сомнительных проделках завсегдатаев местных тусовок, почти ни от чего не отказывался. Но попоек избегал, вообще не пил, курить курил но только не дурь, не ширялся, не нюхал, эти увлечения были ему непонятны с тех самых первых лет, как он стал себя более или менее осознавать; подобные развлечения были ему не по душе. Местные молодежные авторитеты закрывали глаза на этот его явный дефект, благоволили ему за веселый нрав и легкий характер, за смелость, за готовность постоять за товарища. «Правильный пацан», говорили они и принимали Юру как своего. В общем, Юра гулял, и гулял временами за пределами закона.
А в это время сестра его Настена, дочь тети Зины, упорно сидела над учебниками. Она твердо решила поступить в Публичный институт, и никакие уговоры старшего брата отвлечься, сходить с ней на местную тусовку или заняться чем-нибудь другим на нее не действовали.
Зачем тебе, Настена, эта зубрежка? У тебя, наверное, размер F, никак не меньше. При твоих формах все лучшее, что в жизни бывает, само придет, придет и будет еще умолять, чтобы ты согласилась принять его. Спроси хоть у Переливских пацанов. Любой из них все для тебя сделает все, что ни попросишь.
Во-первых, у меня пока еще не F, размер E или чуточку больше. И ты меня, Юрочка, не сбивай. Чтобы стать по-настоящему публичной женщиной, нужно много читать, отвечала она ему со всей присущей ей обстоятельной серьезностью.
Тем не менее, несмотря на свою постоянную занятость и природную строгость, она, ни на минуту не отрываясь от учебника, позволила любимому брату досконально изучить все наиболее заметные холмики и укромные уголки своего неплохо уже сформировавшегося женского естества. В общем, она не возражала, и вовсе даже не потому, что ее всякое такое как-то особенно привлекало она относилась к таким занятиям достаточно рассудочно, просто понимала необходимость получения подобного опыта для формирования несокрушимого характера по-настоящему публичной женщины, которой она рассчитывала стать в самые ближайшие годы.
Юрочке же, наоборот, очень нравились и даже, можно сказать, были по душе те свободные эксперименты, которым они довольно часто предавались с его серьезной и невозмутимой сестрицей. Безопасная и духоподъемная дружба брата и сестры, одним словом!
Настена подала документы в Публичку, собрала учебники и конспекты, попрощалась с любимым братом и уехала в город сдавать экзамены ответственная, деловая девушка! Юра был уверен, что ее мечта осуществится и она непременно станет публичной женщиной самого высокого пошиба. После отъезда сестры выяснилось, что у Юры образовалось много свободного времени.
Однажды ранним утром он решил искупаться на Переливе и, чтобы сократить дорогу, направился к пляжу через неудобный овраг, минуя протоптанные тропинки. Среди зарослей тростника он обнаружил спящую на подстилке тетку Зину, которая, как он знал, накануне вернулась из города после какого-то мероприятия очень навеселе, а утром, видимо, перебралась сюда, чтобы отоспаться на свежем воздухе в тени развесистой клюквы. Ситцевый халатик тети Зины был почти полностью расстегнут и не скрывал тяжелую грудь, украшенную спелыми ягодами рельефных сосков, и розовую ящерицу, заблудившуюся в живописных рыжеватых зарослях. Пытливый глаз юноши заметил еще какой-то неожиданно-значительный причиндал тети Зины, который у ее дочери был природой лишь едва намечен.
Разверстые отроги ее богатого тела испускали горячие эманации, поднимавшиеся вверх дрожащими струями. Терпкие запахи любимой тетушки внезапно пробрались через нос к лобным пазухам и ударили раскаленной волной изнутри черепа в лобную кость.
Юра встал как вкопанный, не в силах двинуться дальше. Внутри него все разбухало и наполнялось воздухом. Раздулись желчные русла, запульсировали семенные протоки, налились кровью и затвердели пещерные тела многочисленных мягких тканей, поднялись вверх подплечные пазухи.
Он опустился на колени рядом с лежащей тетушкой и осторожно коснулся рукой влажного лона. Тетушка спала. Пальцы его руки продвигались все глубже и глубже, и через некоторое время юноша включил в сферу боевых действий другой доступный ему инструмент. И когда затвор был уже взведен, он со вздохом дослал патрон в нужное положение. Мальчишка не на шутку распалился и занялся этим делом всерьез и вполне по-взрослому. Тетушка не открывала глаз, потому что не знала, как ей в этом случае следовало бы себя вести и что сказать племяннику. В общем, она почла за лучшее не открывать глаз. Тем не менее Юра чувствовал, что тетя Зина ему отвечает, и эти ощущения невозможно было даже близко сопоставить с тем, что он испытывал рядом с миловидной сестричкой в лучшие минуты их братско-сестринских отношений.
Когда у тетушки все получилось, Юра сообразил, что пора бы уже прекратить это безобразие и теперь самое время ретироваться. Понял все правильно, а потому именно так и поступил.
Тетя Зина впоследствии держалась вполне нейтрально так, будто между ними ничего такого не происходило, но, видимо, случайный эпизод под сенью развесистой клюквы произвел все-таки на нее какое-то впечатление. Потому что через пару дней она попросила племянника съездить в город к ее лучшей подруге:
Требуются мужские руки: подтянуть краны, подвесить полку. Ты уж постарайся, надо оставить хорошее впечатление.