Мы шли, а пива нигде поблизости не вырисовывалось.
Так рассуждая о печальных судьбах российской словесности в целом и родимой кубанской балачки в частности мы добрались до ближайшей троллейбусной остановки. Как-то само собой получилось, что ни одна, ни другая Лариса не захотели возвращаться в душный зал: сели в «рогатый» и укатили себе в светлое будущее. А меня ждала медаль, посему я никуда не поехал. Героическим усилием воли отбросил мысли о пиве, матюгая в душе неумолимый детерминизм общественной жизни вкупе с её обсценной социокультурной составляющей в моём лице, и отправился обратным курсом.
***
Пиплиотекарское празднество продолжалось. С официальной частью было покончено, и теперь на сцене плясали длинноногие школьницы типа самодеятельность (а фигурки так уже вполне ничего себе).
До медалей пока не дошло, поэтому я продолжил свою турбуленцию по кулуарам. Встретил Иру Кирьянову. В мою бытность студентом политеха она публиковала мои вирши в альмаматерной многотиражке. Сейчас Ира редактор театральной газеты. Я презентовал ей свою книжку. Она презентовала мне свою газету. Я поплыл дальше и встретил Лену Лобанову, автора бестселлера «Соло для колибри». Мы расцеловались и стали вспоминать прошлое. В частности, как мы с ней на моей старой квартире стали бороться по пьяни, и я нечаянно пробил ей голову стулом Выяснилось, что Лена член жюри текущего фестиваля. Она сказала, что повесть, принёсшая мне лауреатство, изрядная блевотина с эстетической точки зрения, поскольку я в ней смакую разные гадости, но литературное зерно присутствует.
Как бы там ни было, медаль вы мне присудили, констатировал я необидчиво. Значит, есть ещё порох в пороховницах, верно?
Неверно, Лена печально посмотрела мне в глаза, словно приглашая совместно пригорюниться над моей творческой несостоятельностью.
Почему?
Потому что большинством голосов принимали решение. Но я голосовала против.
Да и ладно, мне не хотелось спорить. Жара Фуршет-то хоть будет после мероприятия?
Не знаю.
А может, пока суть да дело, пойдём выпьем пива?
Потом, отрезала она. Сначала получи свою медаль.
Людям не стало бы лучше, если б исполнились все их желания по крайней мере, так считал Гераклит. Наверняка с тех пор как прозвучало это утверждение, нашлось немало желающих его оспорить. Однако я не в курсе мнений оппонентов эфесского мыслителя; да и к чему загружаться дискурсивными нагромождениями седой старины, если после Гераклита на сей счёт Аристотель подобрал куда более универсальную гному: надежда это сон наяву.
Впрочем, она меня не оставляла.
Я имею в виду надежду. Которая касалась чего-нибудь прохладительного. Или горячительного. Или сам не знаю чего-нибудь ещё разэтакого. Потому что фантазия у меня богатая.
***
Я покурил на ступеньках перед входом в описанный выше просвещённый парадиз. В стёкла моего сознания тепло моросил глуповатый дождик экзистенциально распотрошённого мира, и я никуда не торопился. Однако сигарета подошла к концу как ей и полагалось, за гораздо меньшее время, нежели требуется для любострастного соединения двух разнополых единиц живой материи и я, щелчком отбросив окурок в белый свет как в копеечку, вернулся к текущему вектору событий. Ещё немного пошлындрал по наполненному людским чириканьем вестибюлю, сделал со скуки афронт незнакомой девице предложением пойти на пару взорвать «косяк» во дворе, а потом пробрался в зал, уселся рядом с Леной Лобановой в боковом ряду и приготовился терпеливо париться в душном помещении столько, насколько хватит моего терпения.
Прошло пять минут десять двадцать Я парился и парился, ощущая, как накопленный годами кропотливого эпикурейства подкожный жир перетапливается в пот, пропитывает одежду, стекает на стул, а со стула на пол пропитывает миазмами воздух и обволакивает всё окружающее пространство липкой творческой похотью.
От нечего делать в голове возникали разноприятные фантазии. Вот, например, было бы неплохо, если б сейчас в зал впорхнула вереница прекрасных нимф в прозрачных одеяниях, и у каждой в руках был поднос, а на каждом подносе рюмка холодной водки и солёный огурчик пусть корнишон, чёрт с ним. И чтобы всем, сидящим в зале, досталось по рюмке и, соответственно, по корнишончику. Впрочем, с учётом изрядного количества дам пусть будет на выбор: рюмка водки или бокал шампанского. Тогда уж наверняка ни один из присутствующих не откажется от нечаянного угощения. И неплохо, если бы в питьё оказался подмешан какой-нибудь супермощный афродизиак. Тогда, позабыв про ублюотечный юбилей и шолоховские медали, все принялись бы вскакивать, срывать с себя одежды, набрасываться друг на друга и радостно сочленяться соответствующими местами. Жаркая общечеловеческая масса, апофеоз эвдемонизма любо-дорого представить!
В самом деле, почему нельзя заниматься сексом где придётся? Вот буквально в первом подвернувшемся месте, где захочется? Хотя бы и в этом зале? Или на улице? Вероятно, с точки зрения закона подобные действия можно расценить как нарушение общественного порядка. Но в чём же, собственно, нарушение-то? Это что хулиганство? Главное, собакам можно совокупляться на любом газоне, а хомо сапиенсам нельзя; и это у нас в стране, где ещё живы традиции советского коммунального секса! В конце концов, немалому количеству людей просто некуда пойти. Вот представим себе, что человек шагает по улице и внезапно захотел поесть. Может ли он потерпеть? Разумеется, может. Но нет, он не терпит, а сворачивает в кафе и преспокойно набивает себе брюхо там, в общественном месте. Зато если человека потянуло перепихнуться, он должен таиться в своих желаниях, пробираться в укромные места, запираться С какой стати?
Если, допустим, в парке молодой человек целует девушку что в этом дурного? Да ничего, нормальное явление. Я бы даже сказал, весьма приятная для глаз картина. Он же её не пинает ногами по лицу и другим местам, а ласкает и целует! А нацеловавшись, они жаждут заняться любовью тоже закономерный позыв для увлечённых друг другом людей. Но почему они должны прятать от окружающих это вполне естественное и безобидное занятие? Ну и предавались бы амурным утехам на той же самой скамейке, на которой только что целовались что тут безнравственного? Так нет, обязательно найдутся невостребованные уроды и ханжи, коим чужая любовь застит глаза. Да и наше законодательство на стороне подобных моральных инвалидов. Кому нужно подобное лицемерие? Может, то, что это плохо делать где попало, придумали наши враги, дабы мы не слишком активно размножались?
Впрочем, лично я объяснил бы всё гораздо проще. Мир лишился простодушия глубокой старины; однако по сей день это понятно далеко не всем, оттого непонятливые и сами страдают, и мешают жить другим, тщательно обустраивая где ни попадя бакалды и загогулины противоестественных запретов, от коих в мире не прибавляется ни пользы, ни даже мало-мальски приятных иллюзий. Не прибавляется ничего, кроме напрасного воздержания и скабрезного юмора по данному поводу.
***
Бог весть сколько времени я боролся со скукой, размышляя о зашоренности общественной морали и о прочих важных вещах, но тут моё внимание привлёк негромкий разговор двух сдобных кубанообразных тёток, сидевших рядом. Я переключил внимание на них и стал прислушиваться:
Ой, со мной позавчера такое было. Надела сарафанчик с разрезом сзади. Иду по улице, нарядная такая, сама себе приятная. Вдруг слышу из-за спины: «Девушка, а девушка!». Я, гордая, дефилирую дальше. Меня опять зовут, а я ноль эмоций. Тут догоняет меня парень и говорит: «Юбку поправьте». А у меня от ветра сарафан там, где разрез завернулся, и, блин, пол-ягодицы наружу! Я думала, сгорю со стыда Вчера на этом сарафанчике пришила кнопочки.
Да-а-а, забавно получилось Знаешь, а со мной разные неловкости чаще всего происходят на работе. Постоянно что-то ляпаю в адрес шефа, не подозревая, что он стоит за спиной, отправляю нечаянно приватные письма не адресату, а бог знает кому Как-то раз был номер похлеще. Приехали к нам иностранцы, стоим кучей посреди комнаты и общаемся. Захотелось мне присесть. Я, не оглядываясь, протянула руку назад, нащупала стульчик, подтащила его к себе и спокойно уселась. Не подозревала, что именно в этот момент нашей бухгалтерше захочется того же самого. И именно моего стульчика! И она, в полной уверенности, что садится на него, с размаху шлёпнулась на пол! Причём была она не в брюках, а ноги у неё задрались выше головы
А я однажды пришла на работу плащ сняла, а юбки нет. Забыла надеть, представь! Поехала домой за юбкой, вот смеху-то было.
У меня подобное часто случается во сне: оказываюсь совершенно без одежды в каком-то обществе ну, и потом начинаются страсти-мордасти Я читала, что такое снится, когда спишь без одеяла.
Ой, а если после большого количества спиртного это ваще ужас! Страшное дело! А утром потом так стыдно, так стыдно, хочется сквозь землю провалиться.
Да уж Я, если много выпью, та-а-акое вытворить могу. Вот было на восьмое марта
С этими словами соседки, хихикая, сдвинулись поближе, и одна зашептала другой на ухо нечто щекочуще-интимное, чего я уже не мог слышать.
А ко мне пришла скука.