Сначала я мало что знал о его семье. Лишь потом я услышал историю про деда и деньги. Я не осознавал, что Ники родом из влиятельной австрийской семьи. Обсуждение подобных тем было не в его стиле. Ники обещал, что получит гарантийное письмо от отца. Помню, как я объяснял менеджеру банка, что все в порядке: деньги будут. Но деньги все не приходили, а Ники говорил: «Не беспокойтесь, не беспокойтесь, я все устрою».
И наконец он принес письмо. Похоже, оно было напечатано на той же машинке и бумаге, как и предыдущая корреспонденция от Ники, подпись едва можно было разобрать, а почерк подозрительно походил на его. Но других источников дохода у нас не было, и что нам оставалось делать? Тогда я сказал банковскому менеджеру, что все в порядке: у нас есть гарантии от его отца. Конечно же, менеджер не хотел срывать сделку. Когда деньги наконец-то пришли, менеджер сказал: «Не могу поверить в это. Это как заставить TSB[18] купить «Формулу-1»».
Лауда говорил:
Это была та еще афера, чистое безумие. Но в молодости ты уверен, что тебе все по плечу. Я не собирался тратить деньги семьи на занятия автоспортом. Мне казалось, что это верный путь быстро попасть в высшую лигу. Откатаю сезон, докажу, что я быстрый, и буду востребован на следующий год, когда мне уже будут платить достаточно, чтобы вернуть деньги. Но само собой разумеется, все зависело от того, как поведет себя машина.
Лауду очень впечатлила вторая машина March для F1. В 1971 году Петерсон на модели 711 занял второе место в Монако, Сильверстоуне, Монце и на «Моспорте» в Канаде. Были все основания полагать, что машина 1972 года продолжит эту тенденцию, а может и улучшит. На деле же это была одна из самых неудачных машин производства компании: конструкция пострадала от сверхмерных амбиций Робина Херда. Лауда рассказывал:
Робин и Макс говорили мне о чудесной новой машине 721Х, на которой я буду участвовать в гонках F1. У нее была поперечная коробка передач от спортивной Alfa Romeo, расположенная между шасси и двигателем[19]. Идея состояла в том, чтобы в центре машины был максимум веса, что они называли низким полярным моментом инерции, в результате чего машина должна была стать более отзывчивой в управлении. Сомневаться в них причины не было: Ронни стал вторым в чемпионате мира 1971 года.
Сезон 1972 года я начал на усовершенствованных машинах 1971 года, в чем не было ничего плохого, просто они были несколько устаревшими. На первой гонке в Аргентине я был 11-м. В Южной Африке я пришел седьмым, всего на две позиции позади Ронни, а он в то время считался главным талантом F1. Так что для начинающего гонщика F1 все было очень даже неплохо. Но мы остро нуждались в новой машине фантастической 721Х.
Новую машину предстояло испытать на трассе «Харама», где через неделю должен был пройти Гран-при Испании. Лауда не роптал, когда новую машину доверили Петерсону особенно учитывая положительную оценку Ронни. Ники говорил:
Машину тестировал Ронни, потому что он был номером один, а я учеником. Ронни гонял, гонял и гонял ее целых два дня. Казалось, все отлично, особенно при учете, что времена кругов были неплохими по сравнению с результатами Джеки Стюарта [действующего чемпиона мира], который в это же время тестировал машину команды Tyrrell. В последний час второго дня машину дали мне.
Проехав два круга, я сказал: «Дерьмовее тачки мне еще не попадалось». Мои слова вроде впечатлили Херда, но не порадовали. Машина то проявляла недостаточную поворачиваемость [норовила ехать прямо в повороте], то избыточную [начинало крутить], она была медленной на прямых, ну а переключение передач было ужасным. Например, хочешь перейти с пятой на четвертую, а вместо этого включается вторая или первая. Если перешел на нужную передачу, считай, тебе повезло. Но это все цветочки по сравнению с управлением. Разницы между вождением и скольжением практически не было.
Ронни не понимал, о чем я говорю: у него был талант управлять машиной, не обращая внимания на любые проблемы. Он не мог сказать, хорошая это машина или плохая, у него и представления не было на этот счет. Он просто управлял ей и по ходу решал возникающие вопросы. Лично я так делать не собирался да и просто не сумел бы! Когда после еще нескольких кругов я сказал Робину, что не смогу ездить на его машине, он ответил: «Вот когда наберешься опыта и будешь гонять, как Ронни Петерсон, у тебя тоже получится». Я помню каждое его слово. На меня это произвело неизгладимое впечатление.
Херд сомневался в оценке Лауды из-за позитивного отзыва Петерсона, да и результаты у него были не хуже, чем у Стюарта. Подобное сравнение не учитывало, что команда Tyrrell тестировала различные усовершенствования, которые не оправдывали возлагаемых на них надежд. В доказательство тому чемпион мира всегда такой стабильный и точный пару раз вылетал с трассы.
Осознание пришло 29 апреля, когда началась официальная практика[20] к испанскому Гран-при. В квалификации Петерсон пришел девятым (на 1,4 секунды отстав от поул-позиции Жаки Икса из Ferrari и на полсекунды от Стюарта, который на Tyrrell был четвертым), а несчастный Лауда был 25-м, внизу стартовой решетки, отстав от Петерсона на целых пять секунд, не говоря уже о фаворитах выше. Ники просто повезло, когда его машина сломалась в самом начале гонки, Петерсон на 721Х тоже сошел с трассы из-за механических проблем.
March продолжила выступления в Монако и, наверное, пожалела об этом. На трассе, где Петерсон отличился в 1971 году, в квалификации он был всего лишь 16-м. Это было некоторым утешением для Лауды, который, стартовав снизу, умудрился не влететь в заграждения в очень мокрой гонке и пришел 16-м, хотя и с отставанием в шесть кругов. Петерсон был 11-м «всего лишь» в четырех кругах от победителя Жан-Пьера Бельтуаза на BRM. Херду не пришлось говорить, что первое нелестное высказывание Лауды по поводу новой машины, похоже, попало в самую точку:
Ронни был одним из моих лучших друзей, фантастическим гонщиком и замечательным человеком. Но он мог ввести себя в заблуждение, как и я. 721Х оказалась хреновой машиной. Не спасала коробка передач перед задней осью, чтобы улучшить управляемость: для болида главное, чтобы покрышкам было хорошо, а 721Х с этим не справилась. В повороте она плохо слушалась руля, потом ее вдруг дико заносило. Мы с Ронни хотели, чтобы машина заработала. Ронни так старался потом подключился Ники. Ники никогда ничего не скрывал и говорил про 721Х все без утайки. Хотя я и не был готов сразу это принять, он был абсолютно прав.
Это подтверждало мое первое о нем впечатление. Впервые я подумал, что из Ники будет толк, когда мы взяли его с Ронни на «Тракстон» [в Хэмпшире] для сравнительного тестирования. Ники пару раз участвовал в гонках F2 и особенно не блистал. Он вышел на 10 кругов, чтобы установить базовое время, а потом Ронни в той же машине. Я поехал с Ники к самому быстрому сектору на дальней части трассы, чтобы посмотреть на Ронни. Он появился на разминочном круге в боковом скольжении. Машина подскочила на ухабе, шины дымились обычный стиль Ронни. Ники отступил на шаг назад и заметно побледнел. «Робин, я никогда в жизни не смогу так». Было видно, что он упал духом.
Ронни прогнал свои 10 кругов и, когда мы шли назад к боксам[21], я спросил у Ники, какой с его точки зрения у Ронни результат. Ники подумал и сказал: «У меня 1 минута 14. Думаю, у него на две 2 секунды быстрее значит, 1 минута 12». Как оказалось, результат Ронни 1 минута 14,3 секунды. И вот тогда я подумал, что из Ники будет толк.
Если увиденное в дальней части трассы «Тракстон» ненадолго и огорчило его, то тщетные попытки разобраться с 721Х и вовсе привели в уныние: «Я сильно сомневался в себе в ту неделю между первыми тестами и началом практики испанского Гран-при, говорил он. Думал, что никогда не стану таким быстрым, как Мастер. Но потом началась официальная свободная практика в Испании, и внезапно 721Х уже не казалась такой непостижимой». Он продолжил: «После Монако они занялись заменой коробки передач Alfa Romeo на коробку фирмы Hewland, что улучшило переключение передач, но от остального так и веяло безнадегой. Настроение совсем упало, когда Ронни пожаловался, что частник на машине March F2 с двигателем Ford от F1 прошел его на прямой на Гран-при в Бельгии [в Нивеле]. К следующей гонке [Гран-при в Клермон-Ферране, Франция] у нас было то же самое: машина F2 с двигателем F1 сзади. Не идеально, но намного лучше. Во всяком случае я попытался ей управлять».
Херд вспоминал: «Мы заменили нелюбимую 721Х машиной на основе модели для F2. Мы назвали эту модель 721G в честь Гиннеса, потому что от отчаяния мы сотворили ее за девять дней, что, подумалось нам, достойно Книги рекордов Гиннесса. Ее хватило на то, чтобы Лауда пришел девятым на Гран-при Великобритании. В оставшихся гонках он либо сходил с трассы из-за технических проблем, либо финишировал вне первой десятки. Очков он еще не заработал и отсутствовал в турнирной таблице чемпионата[22]. Петерсон стал девятым для гонщика, которого считали быстрейшим в F1, это все равно что занять 99-е место.