Не прошло еще и пяти минут после вызова с занятия, как меня уже встретила на пороге своего кабинета чем-то очень озабоченная заведующая учебной частью и загадочно намекнула, что меня ожидает в соседней комнате один человек с которым я должна быть до предела откровенной.
К сожалению, в тот момент я совершенно не поняла этого намека. Зная лишь, что на ученом совете института меня представили к получению Ленинской стипендии, и связывая вызов в учебную часть, как и все в моей группе, именно с этим, я, конечно же, по-своему оценила этот странный намек. Меня слишком задели слова об откровенности, и я с юношеским максимализмом стала пылко внушать этой видевшей все на своем веку женщине, что всегда откровенна что не лгу что что что Во мне что-то зашевелилось, неприятное, скользкое, словно угорьНо я вовремя осеклась, вспомнив вдруг, что «всегда откровенна, что не лгу» это все от былого. В настоящий момент я храню свою тайну, охраняя ее от кого?.. от друзей Значит я, я уже не такая, как раньше. Откровенность прозрачный родник, а в моем роднике появился осадок. Он буквально на днях растворится, и все все узнают о том, что он был.
Но тем не менее обиженная недоверием заведующей, я зашла в соседнюю комнату.
За столом сидела «железная маска» во всяком случае, так в первый момент мне показалось, потому что мужчина, лишь рукой предложивший присесть, имел совершенно непроницаемое лицо без единой морщинки, несмотря на довольно солидный возраст, о котором свидетельствовали редкие пряди поседевших волос и залысины.
Это непроницаемое, как будто бы покрытое броней лицо-панцирь приоткрыло свой рот и без признаков какой-либо мимики, не представившись и не узнав, как меня зовут, стало нудно, заученно, надоевшими штампами задавать мне вопросы настолько разнокалиберные и разносортные, что я никак не могла понять для чего вообще был затеян им этот, на первый взгляд, столь бестолковый разговор.
Обучаясь буквально с первого курса клиническому мышлению и уже зная, что правильно собранный анамнез помогает поставить диагноз больному, я пыталась понять о каком «диагнозе», связанном с моей жизнью, сейчас идет речь. Но так и не разгадала шараду до конца (поняв только, что Ленинская здесь ни при чем), не уяснив логики задаваемых мне то и дело вопросов, напоминающих арии из разных опер и оперетт.
Я перескакивала со сведений о моих друзьях на сведения о наших преподавателях (причем, эти сведения знали все вокруг, особенно в учебной части, где велся «таинственный» разговор), сообщая какую-то несуразность о нашей семье, вплоть до тех ее членов, которых я никогда в своей жизни не видела. Я с трудом успевала отбиваться ответами на буквально бомбардирующие меня вопросы, касающиеся чего и кого угодно, кроме меня самой. Интуиция подсказывала, что надо обнажать лишь позитивные моменты
И только в конце разговора, когда я уже почти вырвалась из тисков почему-то гнетущей меня атмосферы не состоявшегося по-настоящему знакомства любопытствующий так и не сообщил мне своего имени, не поинтересовался моим, задавая практически безличные вопросы, я вдруг отчетливо услышала во вновь брошенном бесцветно-монотонным тоном вопросе-допросе, догнавшем меня уже у двери, свое, а не чье-то имя.
А в Вене у Вас, Кира, какие дела?
Какие дела? Я опешила. Откуда он знает про Вену, когда я храню эту тайну?
Так почему Вы все-таки выбрали Вену? Обескураживал меня уже следующий вопрос вновь начатой «бомбардировки», несмотря на то, что я еще не ответила на предыдущий. Ведь это же капиталистическая страна. В конце концов, можно было поехать и в социалистическую Болгарию.
«Курица не птица, Болгария не заграница», моментально засорили мне голову слова одного из наших преподавателей, посетившего по туристической путевке Софию и поделившегося с нами своими впечатлениями, считая, что Болгария просто стала уже шестнадцатой советской республикой, но, слава Богу, что у меня хватило ума не говорить об этом вслух.
Да потому что я вспомнила наставления заведующей учебной частью об откровенности Да потому что Да потому что в Вене каждый камень поет, как будто выдохнула я из себя.
Что Вы сказали?.. Каждый камень поет? наконец увидела я человеческое лицо, выражавшее искреннее недоумение.
Я что-то не понял. Как это каждый камень поет?
Железная маска была тут же сброшена. По-видимому, я что-то сказала не так, во всяком случае, не совсем стереотипное и заранее запрограммированное. Такое растерянное лицо невозможно было подделать. Оно было истинным и «натуральным».
«Курица не птица, Болгария не заграница», моментально засорили мне голову слова одного из наших преподавателей, посетившего по туристической путевке Софию и поделившегося с нами своими впечатлениями, считая, что Болгария просто стала уже шестнадцатой советской республикой, но, слава Богу, что у меня хватило ума не говорить об этом вслух.
Да потому что я вспомнила наставления заведующей учебной частью об откровенности Да потому что Да потому что в Вене каждый камень поет, как будто выдохнула я из себя.
Что Вы сказали?.. Каждый камень поет? наконец увидела я человеческое лицо, выражавшее искреннее недоумение.
Я что-то не понял. Как это каждый камень поет?
Железная маска была тут же сброшена. По-видимому, я что-то сказала не так, во всяком случае, не совсем стереотипное и заранее запрограммированное. Такое растерянное лицо невозможно было подделать. Оно было истинным и «натуральным».
Как это каждый камень поет?
«А если он в самом деле не понимает значения этих слов? Почему-то поверила я этому проснувшемуся лицу. Ассоциации и метафоры не в его правилах ведения своеобразной шахматной партии жизни».
Да потому, что там обитает дух Моцарта и дух Бетховена, тем не менее еще более возвышенно выплескивала себя я, считая свое объяснение удивительно вразумительным и понятным.
Так Вы что, еще верите в духов? уже буквально ерзал на стуле не скрывающий больше своих явных эмоций, еще пару мгновений назад неприступный почти человек.
«Да сейчас же он спросит меня про религию», промелькнуло в моей голове, начавшей, наконец, улавливать намечавшуюся логику вопросов. И, опережая события, я поспешно «обрадовала» его, сообщив о прекрасно сданном зачете по атеизму, который почти никто не смог сдать, да и мне до сих пор непонятно, почему же Христос, молящийся о счастье людей, уже столько столетий является одной из главных причин национальной розни и религиозных междоусобиц.
Неужели Вы знаете жизнь Христа? И лицо его вдруг почему-то внезапно вытянулось, напоминая лица святых на полотнах Эль Греко.
Так Вам хочется в Вену, чтоб увидеть ее соборы и церкви, где не камни поют, а церковные хоры Наконец-то я понял, конечно же, понял какая музыка Вам нужна, и какие духи музыкантов Вас манят
Да не только одних музыкантов, уточняла ему я детали, чтобы быть откровенной, Там жил Фрейд, Зигмунд Фрейд
Скорее всего, необычное видение пропорций лица человека у Эль Греко было связано не с его косоглазием, как предполагают некоторые современные исследователи, а с его изучением особенностей лиц людей при подобных известиях и обстоятельствах, потому что лицо бывшей железной маски уже полностью напоминало длинный оранжерейный огурец.
Зигмунд Фрейд! Этот бесстыжий буржуазный идеолог, прославляющий секс! Сексуальность Это низменное в человеке Он метался по комнате, как больной в лихорадке, и неистовал позабыв о своей неприступности.
Ну, ну, знаете, Кира, такого от советской студентки, я не мог ожидать. Его огуречное лицо выражало негодование и гнев на грани бешенства, А какая у Вас оценка по марксистской философии?
Я сдала диамат на отлично, истмат тоже, а научный коммунизм еще не сдавала.
И не сдадите! решительно заявил он мне, резко встав из-за стола, О каком научном коммунизме может идти речь, когда Вы поклоняетесь запрещенному Фрейду, растлившему целый мир распутнику и пройдохе!
Но ведь Фрейд создал только психоанализ, все еще пыталась оправдать я действительно запрещенного в те времена в СССР Фрейда, работы которого, случайно напечатанные в какой-то хрестоматии, сохранившейся у моих знакомых, мне тайком удалось почитать. Хрестоматии, экземпляры которой почти все были изъяты после того, как какой-то из высоких партийных работников заинтересовался ее содержанием.
И если даже Фрейд и придал сексуальности какую-то роль пыталась просветить я разгневанного незнакомца.
Дальше можете не продолжать. Я и так хорошо уже чувствую Вашу осведомленность о Фрейде, несмотря на то, что он у нас давно запрещен. А вот Вы, видите ли, хотите посетить те места, где он жил И мужчина решительным жестом прямо передо мной открыл дверь и прошел в нее первым
Кто у Вас в институте ведет атеизм? раздраженно спросил он уже не меня, а заведующую в ее кабинете.
Вы же знаете, Марья Петровна, парторг.