Для посетителей она Матрёна Семёновна, ухмыльнулся Тихон. Пей давай. Нос у тебя уже красный.
А ты?
А мне нельзя, преувеличенно громко вздохнул Тихий. Я за рулём. И в последнее время до уныния законопослушен.
Она хотела еще что-то спросить, но из рюмки пахло так соблазнительно, что Варвара решила отложить расспросы на потом. Выдохнула и выпила залпом. А потом еще раз выдохнула от удивления и даже восхищения, облизнула губы и уставилась на своего визави.
Намёк понял, рассмеялся Тихон. И тут же снова наполнил рюмку. Вкусно?
Обалдеть как!
Вторая рюмка тут же улетела за первой. Сладкое тепло поползло от желудка вверх. А жизнь-то налаживается.
Закусывай давай, снова рассмеялся Тихон. А потом капнул себе в ее рюмку чисто символически, выпил и зажмурился от удовольствия. Ох, Марго, умеет ведь!
И тут принесли уху. Пахла она божественно, пар от нее шёл фантастический. И Варя поняла, что фраза про собачью упряжку была, возможно, не просто фигурой речи. Аппетит проснулся совершенно зверский.
Налимья, значит? Она повела носом, пока Никодим Иванович расставлял тарелки.
Она самая! улыбчиво подтвердил тот.
Из того самого налима? уточнила Варя.
Никодим вопроса не понял, а Тихон расхохотался.
Нет, налим енисейский.
Откуда тут енисейский налим? изумилась Варвара.
Из Енисея, матушка, из Енисея, Тихон взял ложку. Что у вас с географией, Варвара Глебовна?
Нормально у меня с географией, огрызнулась Варя.
Хотела развить свою мысль, но вместо этого пришлось ответить «спасибо» на дежурное «приятного аппетита» от Никодима. А потом она машинально положила в рот первую ложку. И ей стало совсем не до разговоров. Кажется, она ничего в жизни вкуснее не ела. Или это просто она такая голодная? В общем, главным стало не чавкать.
Волшебник! сыто выдохнула Варя спустя несколько минут. Маг и кудесник! Я чуть язык не проглотила.
Рады стараться, улыбнулся Тихон. Как там поживает собачья упряжка?
Урчит от удовольствия.
Солянку осилит?
Варя прислушалась к своим ощущениям и решительно кивнула. А потом с удовольствием допила смородиновую настойку. И у них с Тихоном наконец-то завязался осмысленный разговор. Про уху, налима, Енисей, нюансы ресторанного бизнеса. Но очень скоро разговор прервался на поданную солянку.
И снова божественные запахи, в этот раз от чугунной сковородки на деревянной дощечке. Не только пахло, но выглядело всё очень аппетитно. Но попробовать Варвара не успела Тихон с хмурым лицом потрогал пальцем край сковороды, еще сильнее насупил брови и кивнул стоявшему навытяжку метрдотелю:
Зови Михаила Александровича.
Варя решила не задавать вопросов и подождать развития событий. Любопытно понаблюдать за Тихим в естественной среде обитания.
Позванный Михаил Александрович оказался высоким бледным мужчиной лет сорока пяти, худощавым и в интеллигентных очках. На шеф-повара, в понимании Вари, походил слабо.
Михаил Александрович Голос Тихона звучал негромко и как-то неприятно, нарочито скучно. Сковорода должна быть горячей. Солянка должна скворчать. А она еле тёплая.
Тихон Аристархович, я
Куски крупные, все тем же противным скучным голосом продолжил Тихий. А должны быть мелко и равномерно порезаны. С каких это пор мы позволяем себе такую небрежность в приготовлении и подаче блюд? Вы же знаете, Михаил Александрович, что огрехов в качестве я не терплю.
Повар сглотнул. Варе стало жутко неловко от того, что она стала свидетельницей выговора.
Тихон Аристархович Простите, ради бога Я сейчас Я всё исправлю Повар схватил со стола сковороду. Голыми руками. Видимо, она и в самом деле была едва тёплой.
Поставь на место, негромко и спокойно сказал хозяин.
Тихон Тихон Аристархович Я правда сейчас, всё сделаю. Простите, ради бога.
Вид взрослого, интеллигентного вида дядьки, распинающегося перед развалившимся на стуле с хозяйским видом Тихоном, был Варе неприятен. Хотя Тихий и в самом деле тут хозяин. Но сути происходящего это не меняло В общем, смотреть на это было Варе тягостно. Как-то всё неправильно. Унизительно.
Оставь, говорю. Я доем. А Варваре Глебовне сделай всё как положено. И завтра к десяти зайдёшь ко мне. На душеспасительную беседу. Последнее предупреждение тебе, Михаил Александрович. И не китайское последнее, а наше, русское.
Михаил Александрович поставил сковороду на подставку. Руки у него заметно дрожали.
Суров ты, царь-батюшка, Варя не удержалась от комментария, как только за незадачливым поваром закрылась дверь. Суров прямо вот не по ситуации. Нормальная же солянка.
Вот не надо со мной спорить по поводу того, как должны выглядеть и подаваться блюда в моем ресторане! Голос Тихона прозвучал резко. А потом он добавил чуть мягче: И вообще, я никого насильно не держу. Знаешь, сколько я поварам плачу? В очередь ко мне выстраиваются желающие поработать. Так что, если что-то кого-то не устраивает, то, как говорится: вот бог вот порог. Силком никого не держу.
Угу. Добби подарили носок.
Кто такой Добби? слегка наигранно изумился Тихон.
Кажется, ему было немного неловко за эту сцену и свои резкие слова. Или нет?
Неужели не читал «Гарри Поттера»?
Я две книжки прочитал одна синяя, другая букварь.
И снова Варя ему не поверила. А Тихий вдруг вытащил из кармана фаблет. В ручищах Тихона аппарат совсем не выглядел большим.
Я один звоночек сделаю с твоего позволения.
Нет, позволение ему не требовалось. Потому что он уже начал возить по экрану пальцем во время произнесения этих слов. Ну, хоть видимость сделал и на том спасибо.
Анюта, здорово.
Рано Варя начислила Тихону бонусные баллы за вежливость. Звонить в обществе одной дамы другой поступок вполне в духе Тихого. А чего это твой батя с бодунища сегодня?
Даже Варе был слышен взволнованный женский голос из динамика телефона.
Так, меня слушай! Анюта, я пошёл тебе навстречу. Ты полгода назад у меня в кабинете рыдала, просила отца с работы не выгонять. Ой, не рассказывай мне, какой он специалист на вес золота я и сам знаю. Цены бы ему не было, если бы за воротник так не закладывал. Угу. Вот именно! Я зачем зарплату Михал Саныча тебе отдаю? Как он у тебя умудрился забухать? На какие шиши? А-а, сосед? Ну, так выдай пинка соседу. Пока я не выдал пинка твоему бате. А даже не фигурально, а вполне буквально ты меня знаешь. Вот и ладно. Бывай, Анюта.
Любопытная у тебя кадровая политика, Варе надо было что-то сказать. Нестандартный подход.
Да, приходится воспитывать, отозвался Тихий, убирая телефон в барсетку.
А скажите, Тихон Аристархович, боевое ранение, благодаря которому вы оказались в моем кабинете, вы здесь получили? У себя в ресторане?
Вот еще! фыркнул Тихий. У нас заведение почтенное, драк не бывает.
Что, гости совсем не буянят никогда?
Кто ж им позволит-то?
И вышибала имеется? улыбнулась Варя. Или это Налим Никодим?
Я сам кого хочешь вышибу.
Вот в это Варвара сразу и безоговорочно поверила. А тут и солянка подоспела. Скворчащая и мелко нарезанная.
Варя, тебе десерт оформить?
Не-ет, простонала Варвара. Правда, очень всё вкусно, но я больше ничего не смогу съесть!
Тогда два кофе нам сделай, Никодим Иваныч. А десерт в следующий раз.
Варвара Глебовна, вам какой кофе?
Варя не успела ответить, Тихон это сделал за нее:
Так же как мне сделай.
А если мне не понравится?
Вот и посмотрим, сложил на груди руки Тихон. Вот и проверим.
Посмотрели. Проверили. Оказалось, Тихон Аристархович пьёт кофе с молоком и сладкий, а Варя была уверена почему-то, что он пьёт чёрный, крепкий и без сахара. Брутальные мужчины всегда пьют крепкий и без сахара. А Тихий пьёт светло-коричневое сладкое пойло. Вкусное, зараза. И никак ему не подходящее.
Он, разумеется, отвёз ее домой. Конечно, проводил до квартиры. И задал вопрос, который, как надеялась Варя, человеку, прочитавшему две книги и слушающему «какую-то муть по радио», достанет ума не задать.
Пригласишь на чашечку кофе?
Мы уже пили кофе.
Тогда чашку чая?
Кончился чай.
Какао? спросил он с отвратительным оптимизмом.
Слушай, Тихон, вздохнула Варя. Давай, я тебе просто заплачу деньгами за ужин. И прекратим этот спектакль.
Обижаете, Варвара Глебовна, тоже вздохнул Тихий. И даже как-то смешно надул губы. Какой спектакль? Я вас ужином от чистого сердца угостил. И подумал: вдруг вы тоже от чистого сердца захотите пригласить меня на чашку какао.
Тихон, я тебе от чистого сердца говорю начала Варя запальчиво. А потом выдохнула. Вот как есть говорю. Как на духу. После такого обалденного ужина я могу думать только об одном.