В отличие от тех суровых в информационном плане дней, сейчас ни для кого не секрет, что эти двое, будучи эрудированными вообще и хорошо знющими язык в частности, охотно, так скажем, подпитывались наследием зарубежных рок-авторов Боба Дилана, Марка Болана, Лу Рида, Джанис Джоплин, Джима Моррисона и других, как в текстах, так и в музыке, что, конечно же, ничуть не умаляет их талантов и заслуг. Соответственно, раз ничего подобного на русском мы тогда не слышали, всё было «впервые и вновь» и воспринималось как самое настоящее откровение и новаторство.
Дальше. Поскольку всей этой историей я был увлечён, то активно внедрял и что-то из недавно появившихся Цоя и Феди Чисякова, хотя, наверное, это было немного позже, ну и исполнял несколько самосочиненных опусов, которые, как ни странно, пользовались определённым успехом.
В общем-то, любая наша совместная гулянка в то время представляла этакий бесконечный вечер самодеятельной песни. Гитара, чаще две, переходили из рук в руки, и у каждого исполнителя были свои пристрастия, умения и фишки. О моих художественных воззрениях уже сказано, остальные налегали на творчество Розенбаума (в основном Юделевич и Лёха), тех же Цоя и «Машины времени», еще у Борисыча в репертуаре было какое-то количество высокоинтеллектуальных произведений неизвестных мне бардов. Ваня был, так сказать, всеяден, плюс очень даже ничего себе играл всякие соло. Если были слушатели отлично, ну а если нет нам вполне хватало самих себя и нескольких бутылок портвейна. Практически, как сейчас, спустя без малого 40 лет.
Только вот от потерь никуда не денешься, да и современный портвейн, хотя и встречается с прежними названиями, интереса не вызывает никакого.
Ближе к Новому 1985 году активизировались люди из Лилиной конторы, они снова захотели праздника с нашим участием, и мы конечно с радостью согласились. И хотя мои отношения с девушкой к этому моменту стали уже совершеннейшим мучением и неуклонно стремились к нулю, даже мысли о том, чтобы, условно говоря, «путать свою шерсть с государственной» у меня, конечно, не возникло. Мы же, профессионалы, блин, или кто. Отправились в составе я, Комаров и Лёха и, поскольку бас-гитариста то ли не нашли, то ли решили на нем сэкономить, взяли с собой Юделевича для массовости и веселья. Его посадили поглубже за ёлку и выдали чехол от гитары, с которым он там и зажигал, имитируя выступление как минимум Джако Пасториуса, периодически отвлекаясь на шныряющих мимо птичек и обеспечивая оркестр напитками и явствами. Кстати, похожие ситуации случались и позже, басисты (по крайней мере, там, где я играл) оказывались не самыми важными участниками коллективов. Однажды, например, на банкете с нами по сцене скакал Пашка Оскаленко с настоящей на этот раз, но не включенной, правда, бас-гитарой, к которой для натуральности была привязана бельевая веревка, олицетворяющая шнур.
И вот представьте себе. Уже написав эти строки и, чего-то засомневавшись по поводу своей трактовкой событий, я дал на всякий случай ознакомится с текстом Павлу Всеволодовичу Оскаленко. К моему удивлению выяснилось, что описанное, оказывается, надо читать, заменяя персонажей одного на другого. То есть на самом деле за ёлкой выступал-таки Пашка, а по сцене гулял Юделевич. Вот такие парадоксы памяти, хотя, согласитесь, сути это не меняет.
Где-то тогда Ваня познакомил меня со своим приятелем Андреем Синчуком, музыкантом рок-клубовской группы «Нокаут», исключительно приятным парнем, известным в своем кругу, как Джон. Благодаря ему началось наше вращение в околоклубной и музыкантской среде бесконечные походы на сейшны и фестивали, тусовки на каких-то непонятных квартирах, в художественных мастерских, мансардах и за кулисами концертных площадок, продолжавшееся, наверное, года три. Куча новых знакомств, неординарных ситуаций и опасных для здоровья экспериментов. Ни в коей мере не пытаясь примазаться к титанам, замечу лишь, что выпивать в одном пространстве в те времена доводилось и с Майком, и с Гаркушей, и с Кинчевым, и с Цоем. И еще с кучей менее известных, но знаковых личностей. По тем временам это было очень круто, учитывая неимоверную популярность явления и закрытость сообщества. Здесь, как вы поняли, автор похвастался
Частенько мы с Ваней бывали на репетициях этого самого «Нокаута», где кроме Джона, бас-гитариста, играл легендарный барабанщик Женя Павлов, успевший к тому времени поработать и в кабаках, и на эстраде и, по его словам, чуть ли не в симфоническом оркестре, с кучей достойных людей от Мулявина (вроде бы) до Ордановского, и которому тогда было уже, наверное, хорошо за тридцать. Лидером и идеологом коллектива был совершенно несуразный низкорослый персонаж в очках по имени Леша Ильин, волосатый, бородатый и беззубый гитарист. С певцами на тот момент у них была какая-то чехарда.
Частенько мы с Ваней бывали на репетициях этого самого «Нокаута», где кроме Джона, бас-гитариста, играл легендарный барабанщик Женя Павлов, успевший к тому времени поработать и в кабаках, и на эстраде и, по его словам, чуть ли не в симфоническом оркестре, с кучей достойных людей от Мулявина (вроде бы) до Ордановского, и которому тогда было уже, наверное, хорошо за тридцать. Лидером и идеологом коллектива был совершенно несуразный низкорослый персонаж в очках по имени Леша Ильин, волосатый, бородатый и беззубый гитарист. С певцами на тот момент у них была какая-то чехарда.
И вот однажды в качестве вокалиста на репетиции появился молодой парнишка совсем не рокерского вида короткая стрижка, нос картошкой и т. д. этакий простой русский Емеля. Но пел он просто изумительно, сильный голос, настоящая роковая подача, в общем, полный микст, драйв и скриминг. Звали этого человека Костя Шустарев или Коха, и впоследствии он добился весьма многого. Созданная им группа «Пушкинг» уже дольше двух десятков лет имеет относительно серьезный успех в Западной Европе и в России, он пишет музыку и песни и сотрудничает с нашими и не нашими музыкантами. Судя по Википедии среди них есть вообще абсолютно запредельные красавцы из числа забугорных монстров, специально посмотрел, кому не интересно, можете не читать, поверьте уж на слово. А еще какое-то время назад я видел его по ТВ в передаче «Битва хоров» в команде Дробыша, там он позиционировался чуть ли не как самый что ни на есть патриарх питерского рока. И хотя я бы в этом плане так уж не горячился, оценю достижения Уважаемого фразой А. Северного: «Растут, однако, люди в нашей стране»
К слову, моя супруга Светлана с удовольствием вспоминала попытку посягательств со стороны Героя во время нашего совместного празднования, кажется, Нового года у него дома на Васильевском. Пока мы были в беспамятстве с Юделевичем, накидавшись каких-то редких иноземных таблеток (не тех, что вы подумали, а от живота) и запив их обильно «Семьдесят вторым», что, скорее всего, и стало причиной такой парадоксальной реакции, Костик склонял мою тогда еще не жену к большой и чистой любви, а может и вовсе к разнузданному сексу. Вот ведь гад, воспользовался моим беспомощным состоянием! Впрочем, Света интеллигентно, но твердо отвергла сластолюбца сказав, что она, мол, не такая, и вообще, вон мой инвалид сопит, только его и люблю. Теперь, правда, думает, может и зря?
Вообще, с этими «Нокаутами» связано много забавных историй. Одна, например, произошла опять же в Новый год, следующий, по-моему, который мы праздновали на этот раз дома у Лёхи. Там были я со Светланой, Серёга Комаров с женой Лариской, тогда, между прочим, модельером Ленинградского дома мод, подруга уже вновь холостого Борисыча и, возможно, кто-то ещё. Глубоко в ночи во главе с Ваней совершенно нежданно ввалились Коха с неизвестной девкой, Джон с женой и беззубый гитарист. С одной бутылкой кажется шампанского на всех. Я так понимаю, ими двигало желание повеселиться на халяву, у этих рокеров, да и у Ваньки, кстати, тоже, денег не было никогда. Несмотря на то, что Лёша, а тем более Комар ни с кем из них, кроме Вани, знакомы не были, и вели себя гости, мягко говоря, раскованно, праздник продолжился с прежней интенсивностью.