Но не думать о том, что произошло она не могла. Что хотела ей сказать Мара? Зачем ей нужен детектив о Брониной жизни?
Ей показалось, что с этой поездки её безмятежное спокойствие не восстановится, пока она не узнает историю отношений Брони и Мары.
В оставшиеся несколько дней Броня показал Ксении Павловне поселение художников, резчиков по дереву и даже кузнецов. Возвращаясь назад, Мару не вспоминали, хотя Ксения Павловна с неприязнью смотрела на сумку, наполненную Марой. Даже то, что находилось в сумке, пугало и расстраивало её.
Вернулись путешественники ранним утром, попрощались с капитаном и помощником и поплелись домой, не в силах разговаривать.
Бронислав Николаевич отправился в душ. Его телефон, отключенный на неделю, теперь беспрерывно звонил: болезни отпусков не знают, и докторов на всех никогда не хватает.
Ксения Павловна позвонила детям, сообщив, что вернулась и чувствует себя хорошо.
У Бронислава Николаевича была единственная дочь, жившая далеко, на Востоке страны. Она занималась строительством и архитектурой.
Внуки приезжали очень редко, Ксения Павловна не была ещё знакома ни с дочерью, ни с её семьёй. Она никогда не вмешивалась в семейные дела Брони, считая, что и дом, и всё остальное в нём, принадлежат ему, а значит его семье. Зато о своих детях и внуках Ксения Павловна постоянно рассказывала Броне, и он встречал их в гости с неизменной улыбкой.
Вернувшись из отпуска, Ксения Павловна решила, что копаться в жизни Брони она не будет, тем более писать. Она ещё тогда в лесу знала, что Мара говорит правду, и удача её не покидала никогда. Это не значило, что всё в её жизни далось ей легко, просто всегда находились люди, приходившие ей на помощь.
Ей нравилось жить с сыном и его семьёй, она могла жить одна в своём доме или поехать к дочери, но Броня оказался такой удачей, о которой и мечтать было невозможно. Иногда в здешнем посёлке на неё показывали пальцем, не скрывая удивления. Броня прожил один почти тридцать лет и вдруг нашел старушку, невесть откуда. И, похоже, был с ней счастлив.
И за какие заслуги мне такое счастье? спрашивала себя Ксения Павловна, но вопрос этот был риторическим.
Началась привычная жизнь: утром в будние дни Броня уходил в свою поликлинику, а Ксения Павловна садилась за написание сказок. После обеда она готовила ужин и ждала доктора. Возвращался он ближе к семи вечера, обнимал Ксению Павловну и много шутил.
Ксюшенька, а чем бы нам в выходные заняться? Знаешь, а давай в музей поедем. Прикоснёмся к прекрасному, погуляем.
Ты же устаёшь сильно, лучше дома любую выставку в интернете посмотрим. Отдохнёшь, поваляешься.
Особого желания у Ксении Павловны ходить по коридорам и залам музеев не было.
Вот это бы брось. Каждый день будем праздновать, как победу. Пока можем ходить и видеть живём. Мы зачем шли всё время в гору?
В какую это гору?
Ну, жизненную. Это же путь вперёд и вверх. Да, порой мы оттуда падали, но поднимались и опять туда с упорством и отвагой. Мы с тобой уже стоим на вершине и любуемся красотой, пока ветер не сдует.
Насмешил. Ладно, едем. У Мары и впрямь мазь волшебная, ногам так легко стало.
И это не волшебство, а наука.
Что, она действительно гениальный учёный?
Не гениальный, но талантливый, Броня вновь смутился, будто говорил о чём-то запретном.
Но Ксения Павловна сама прекратила этот разговор: тема Мары выводила её из благостного равновесия. Обсуждать Мару с Броней не имело смысла, но узнать больше об этой странной женщине ей очень хотелось.
Что там за клубок Бабы-яги Мара она прячет под своей кроватью, для сказочницы было важно и жутко интересно. Выведет ли клубок на солнечную дорогу или заведёт в глушь это загадка, которую Ксения Павловна решила разгадать, когда намазывала ногу розовой мазью.
Прежде всего, Ксения Павловна заглянет в интернет, а уж потом решит, где нужно искать все ответы.
Глава 4. Портрет
В субботу, поднявшись только к десяти утра, Ксения Павловна по привычке собиралась позавтракать: Броня сам готовил завтрак, когда не ходил на работу. Так было и в этот день.
Ксюшенька, быстренько поешь и бегом наряжаться. Едем в культурное место, ты должна быть на высоте. Я уже готов, как видишь.
Хорош, засмеялась Ксения Павловна. Брюки не жмут?
Неужели я ещё поправился?
Шучу, ты просто красавец.
Собиралась в музей Ксения Павловна не меньше, чем полчаса, но так и осталась недовольной.
Собиралась в музей Ксения Павловна не меньше, чем полчаса, но так и осталась недовольной.
Ничем не спрячешь возраст, вздыхала она, садясь в машину Брони.
А зачем прятать? Это наши медали морщины. Сколько побед одержали, сколько пережили, столько и отметин.
А что ты пережил самое тяжелое? неожиданно спросила Ксения Павловна.
У меня, Ксюша, есть правило о прошлом помнить, но каждый день забывать по капельке, чтобы не оставлять на душе тяжести. Если только думать о прошлом, то будто там и оказываешься. Мозгу нашему всё равно где мы сейчас, для него всё реально.
Согласна, кивнула Ксения Павловна. Поехали.
В музее было слишком тихо. Новая выставка картин, посвященная неизвестным художникам двадцатого века, не привлекла много посетителей. Лишь ценители понимали, что непризнанные художники обладали несомненным талантом, но по каким-то причинам не стали известными.
Сюжеты семейного уклада, портреты и натюрморты, рассказывали скорей о простых людях, о самих себе.
По углам залов стояли скамейки и даже инвалидные коляски для тех, кому трудно долго ходить.
Садись, шепнул Броня на ухо Ксении Павловне.
Зачем? так же тихо ответила Ксения.
Покатаю тебя, беззвучно смеялся Броня.
С ума сошел?
Ага, громче рассмеялся Броня.
Ксения Павловна оглянулась по сторонам. Никого кроме них в выставочном зале не было, и, недолго думая, Ксения Павловна села в коляску.
Бронислав Николаевич вёз свою спутницу сначала медленно, но потом разогнался и начал кружить её по всему залу.
Это что тут такое?! услышали они строгий голос.
Вместо того, чтобы остановиться, Бронислав Николаевич сорвался с места и погнал коляску в соседний зал.
А ну, стойте! кричала возмущённая женщина.
Броня, не дури, смеялась Ксения Павловна, остановись.
В следующем зале пришлось резко остановиться, навстречу коляске бросилась ещё одна работница музея.
Как не стыдно, ведь пожилые люди!
Простите, ради бога, счастливо улыбался Бронислав Николаевич. Что-то я слишком разошелся. Эта дама сводит меня с ума.
Обе работницы, наблюдая как Бронислав Николаевич поднимает Ксению Павловну, размякли и заулыбались.
Это музей, а не парк, совсем другим тоном объясняла работница зала, в котором оказались шумные посетители.
И замечательный музей, поддакнул ей Бронислав. Расскажите нам об этих художниках, пожалуйста.
Но работница смутилась: У нас экскурсовод заболел, а мы только за порядком следим.
В разговор вступила первая дежурная, которая погналась за Броней.
Вы смотрите, сколько хотите. Художники неизвестные, народу почти нет.
Тогда зачем такая выставка, если мало посетителей? спросила Ксения Павловна. У вас убытки будут.
Директор сказал, что как раз наоборот. Эти картины можно продавать, а великих мы продавать не можем. Вчера две картины купили. Может и вы купите?
Не знаю, не знаю, улыбнулся Бронислав Николаевич.
И Ксения Павловна поняла, что Броня точно решил купить картину.
А цены высокие?
Это не к нам, а лично к директору.
Спасибо, мы пока посмотрим.
Теперь Броня начал ходить медленно, разглядывая каждое произведение.
Ксюша, а как тебе этот пейзаж?
Никак, честно ответила Ксения Павловна. Хочешь что-то купить? Мы только недавно из отпуска, откуда ты деньги возьмёшь?
Ксюшенька, это моя тайна, хитро улыбался Броня. Выбирай. Без картины отсюда не уйду.
Хорошо, положись на мой вкус, согласилась Ксения Павловна.
Теперь подолгу у полотен стояла Ксения. Она никак не могла придумать где и какую лучше повесить картину: пейзаж в гостиной или натюрморт в кухне. Но потом поняла, что её больше привлекают портреты незнакомых ей людей времён молодости её родителей. Она задержала взгляд на небольшом портрете девочки в светлом платье. Что-то держало её возле этого портрета, пока она не вскрикнула.
Это же Мара! Бронь, ну ты посмотри, это точно Мара. Какое это начало века, это гораздо позже написано.
Во-первых, нас просили не кричать, но похожа, соглашусь. Кто художник, есть какая-то подпись?
Подписи нет. Давай купим эту картину.
Эту? И что в ней такого. Ребёнок, как ребёнок.
Хочу эту, заупрямилась Ксения Павловна.
Как скажешь, я обещал, значит купим.
Пришлось отправиться к директору, оформить покупку и после, насладившись искусством, отправиться обедать.