Дина плакала, Марк обнимал её своими худыми руками: они снова договорились. Не думаю, что надолго.
«А может быть, я давно уже умерла и стала призраком. Мы все умерли, подумала я и услышала голос Марка: он предлагал съездить в кафе и что-нибудь перекусить. Утирая слёзы, Дина села рядом со мной.
Внезапно видимо, это было одно из тех редчайших прозрений, которые посещают человека, я увидела будущее и могла точно сказать, чем закончится наша одиссея. Нас троих. Посмотрев, как Марк пристёгивает ремень безопасности и заводит машину, я ощутила дежавю, а потом перед моим взором прошли картины событий, которые ещё не настали
В кафе мы болтали о том о сём, как самые обычные друзья.
5Я вернулась домой и легла спать. Моё тело превратилось в камень: обрело мертвенную неподвижность. Приснился старый сон: будто я хожу и что-то ищу в пустой квартире, в которой выросла: где жила моя мама после того, как я оставила её. Чувство острой тревоги холодит кожу, меня точно погружают в ванну с ледяной водой. Наконец останавливаюсь на пороге комнаты и смотрю в сторону окна, вижу силуэт моей мамы, хорошо различимый в сумерках. Льётся матовый свет, за стеклом висит туман.
Тут я всегда просыпаюсь. В моей груди тяжесть, дыхание сбитое, словно я долго бежала. Нужно время, чтобы осознать, сон это или явь.
Я лежу на спине и смотрю в потолок, на белые призрачные разводы. Смартфон вибрирует. Звонит Дина.
Я приеду?
Что случилось?
Марк избил меня. Мы долго говорили. Он думал, что убедил меня тогда, но я снова сказала ему, что ухожу. Я должна попробовать справиться сама.
Дина слабая и сломленная. Откуда у неё силы решиться на такой шаг и не отступить после того, как её жестоко наказали?
Я протёрла глаза. С другой стороны, удивляться нечему. Мне вспомнилось сегодняшнее озарение: если Дина исчезнет из моей жизни, мне будет куда хуже, чем если я разорву связь с Марком.
Выходит, мы с ней зависим друг от друга гораздо сильнее, чем мне прежде казалось.
Так ты твёрдо решила уйти? спросила я, чувствуя близкие слёзы.
Прости, Ир. Решила. Я приеду? Боюсь, что Марк вернётся.
Приезжай.
Потянулось время, я не знала, чем себя занять, очень нервничала. Воображение рисовало мне картину того, как Марк подстерегает Дину у подъезда и нападает в темноте. В нём просыпается демон, которого он, несмотря на все старания, не сумел изгнать из своего сердца. Теперь он душит Дину, как того пёсика, как я мечтала в минуты отчаяния, чтобы он душил меня до самого конца.
Но Дина добралась благополучно. Я открыла дверь, отставила её сумку с вещами в сторону и крепко обняла. Во мраке прихожей она с трудом дышала через забитый нос.
Когда я отпустила её, Дина включила в прихожей свет и стала извиняться за неудобства.
Прости. Он в общем, всё из-за меня
Нет! закричала я, приходя в ярость. Он не имел никакого права тебя бить!
Дина мелко дрожала. Вид у неё был ужасный: нос опух, под обоими глазами синяки, губа разбита.
Внезапно вся грязь, мешавшая мне ясно смотреть на мир, исчезла. Последний фрагмент головоломки встал на место.
Давай умоемся, сказала я, беря Дину за руку.
Она послушно следовала за мной в ванную комнату, где я осторожно промокала мокрым полотенцем её лицо. Если было больно, Дина вздрагивала и морщилась, не издавая ни звука. Очень хотелось знать, что именно произошло между ней и Марком, но пытать бедняжку вопросами у меня права не было.
Позже, заставив Дину принять обезболивающее, я уложила её на кровать. Она свернулась комочком под одеялом и некоторое время только всхлипывала. Мне понадобилось время, чтобы собрать нужные вещи, потом я присоединилась к ней: легла, обняла её, такую горячую, и погрузилась в сон.
Мы видели одно и то же сработала некая телепатия. Описав место, так чётко представившееся ей во сне, Дина непонимающе качала головой.
Я знаю, где это, сказала я, поедем туда.
Зачем?
Мы будем там одни. Марк про него не знает. Мы вдвоём.
Я боялась, что Дина откажется от моего плана, но, к счастью, ошиблась. Она не чувствовала себя в безопасности теперь, зная, что Марк где-то неподалёку.
6Не теряя времени на завтрак, мы подхватили вещи и выбежали во двор, сели в такси. Лишь после того, как мы проехали несколько кварталов, я вздохнула свободно. Мужчина за рулём всего раз бросил внимательный взгляд на Дину и больше не проявлял интереса и вопросов не задавал. Я подумала, что он такое часто видит.
Не теряя времени на завтрак, мы подхватили вещи и выбежали во двор, сели в такси. Лишь после того, как мы проехали несколько кварталов, я вздохнула свободно. Мужчина за рулём всего раз бросил внимательный взгляд на Дину и больше не проявлял интереса и вопросов не задавал. Я подумала, что он такое часто видит.
Мы добрались до станции. Дина была похожа на ребёнка: всюду шла за мной, полностью сняв с себя ответственность за происходящее. Я же следовала плану, надеясь только, что Марк не приобрёл сверхъестественного чутья и не понял, где мы. Он пытался дозвониться до Дины и меня, но мы не отвечали.
Тёплое утро перетекало в жаркий день. Подъехала наша электричка, мы сели. Дина, нацепив тёмные очки, чтобы привлекать меньше внимания, заняла место напротив меня. «Ведь она такая милая. Я могу теперь смотреть на неё совершенно по-другому. Она мой единственный близкий человек», думала я.
Мне становилось тепло от мысли, что мы будем только вдвоём. Даже голова кружилась.
7Через пятьдесят минут поезд остановился на нужной станции. Мы вышли на пустую платформу: на восток от неё вздымались высокие холмы, на западе темнел лес. Дина сказала, что ей тут нравится. Минут тридцать шли по тропе к озеру, где мы когда-то отдыхали с мамой: задолго до того времени, как я и она стали открыто ненавидеть друг друга. Место на базе отдыха я забронировала заранее через интернет, поэтому мы сразу заселились в номер, выходящий окнами на каменистый берег.
Сев на одну из двух кроватей, Дина уставилась на меня с ошеломлённым видом.
А что дальше? спросила она.
Если ты о Марке, то к нему мы больше не вернёмся, твёрдо сказала я. Будет непривычно, но держись за эту мысль.
Она кивнула.
А хоспис?
Нет.
Знала бы она, несчастная девочка, как мне страшно было в тот момент, но уверенность моя нисколько не поколебалась. Это именно то, что я видела в своём озарении вчера. Совпадали даже детали: например, запах комнаты и свет, льющийся из окна.
Дина снова кивнула. Её руки безвольно лежали на коленях. Посмотрев на них, я почувствовала, как щемит сердце. Мы оказались на свободе, не зная, что с ней делать.
Хочешь есть? спросила я.
Да.
Мы вышли из номера и закрыли дверь, спустились в столовую, которая встретила меня знакомой атмосферой. Тут почти ничего не изменилось с той поры. Кроме нас посетителей не было. Я заказала завтрак, и мы съели его до последней крошки.
А сколько мы здесь проживём? спросила Дина.
Не знаю. Это важно?
Наверное, нет.
Я поставила Дину перед фактом, что сейчас мы пойдём гулять. Мы ничего не будем делать, просто двигаться. Дина не возражала, но я видела, что она мучается, её гнетёт страх.
Когда мы вышли из столовой, она вдруг побежала вверх по лестнице. Я устремилась за ней. Дина пробовала закрыть передо мной дверь номера, но я не дала.
Что ты делаешь?
Надо вернуться. Иначе хуже будет. Мы нарушили договор так нельзя. Вернусь, пока не поздно, тараторила Дина, хватая сумку. Я загородила выход. Её убеждённость напугала меня. «Она права, ведь права», говорила одна моя половина. «Нет, прекрати трусить, пути назад нет», настаивала другая.
Нам было трудно вообразить себе жизнь без Марка. Мы привыкли, что решения за нас принимает он: говорит, что правильно, а что нет. Ради нашего же блага, конечно. В какой-то миг я чуть не поддалась соблазну вернуться в нору, где пряталась и терпела унижения и боль. Я всю жизнь терплю их это как наркотик.
Сейчас мы обе испытывали то, что называют синдромом отмены. Мы принимали власть мужчины за любовь, а его всесторонний контроль за доброту. Когда Марк занимался с нами сексом, не спрашивая нашего согласия, мы убеждали себя, что это необходимая часть терапии. В конце концов, если долго твердить себе что-то, начинаешь верить, искать оправдание злу. Мысль о том, что происходящее с тобой не имеет смысла, ужасна, и ты гонишь её от себя, строя защитные иллюзии.
Дина села на кровать и заплакала, закрыв лицо руками.
Мне никогда не искупить свою вину.
Ты научишься жить с ней, ответила я, опустившись на пол у её ног. Я тебе помогу.
Она вытерла глаза тыльной стороной ладоней и посмотрела на меня.
А ты мне, прибавила я.
Дина села рядом со мной. Я обняла её, крепко прижимая к себе. Я больше не хотела думать о Марке. Это было трудно, но оставалась надежда, что когда-нибудь мы с Диной излечимся от него.