Так или иначе, пролетариев осталось совсем ничего. И их все меньше. А коль скоро пролетарии вымирающий вид, заочная любовь и жалость к ним в людях будет нарастать до тех пор, пока они не станут что-нибудь наподобие Олимпийских богов. Впрочем, это не аксиома, предположение, гипотеза. С ветеранами, например, этот фокус не прошел, что, как минимум нелогично
К чему это я?
Вот, вспомнил. Я писал о заводчанах. Я действительно любил их, их устои, их жизнь. У них очень правильные лица. Не красивые, а именно правильные.
Осмысленность во взоре.
Что-то от благородных оленей. Без пошлых иносказаний.
Не замечали?
А знаете, не называя даже про себя имени его, все они, большинство, во всяком случае, верили в Бога? Да, да.
Они теперь все в раю. Все до одного. Большинство, во всяком случае. Это даже не обсуждается.
Знаете, бывал я на одной подземной фабрике
Ой, об этом нельзя. Давал подписку. Так, что уж простите великодушно, рассказ о подземной фабрике отменяется.
А у вас глаза загорелись. Любите тайны? Разлюбите. Мой вам совет. На самом деле ничего таинственного в тех тайнах нет. Куча мусора и кашель. И больше ничего.
Одна крамольная мысль вертится на языке, гадость, конечно, хорошо бы промолчать, но сегодня не удержусь. Это, наверное, связано с падением.
Свалился как тюфяк. Даже испугаться не успел
Одним словом, мне кажется, что нынче люди меньше верят в Бога, чем прежде, когда было запрещено. В церковь ходят чаще, а верят меньше. Такой парадокс. Во всяком случае, мне так кажется.
Американцы, те вообще безбожники, хотя каждое воскресенье отправляются в храм. Мы на рынок или в пивную, если конечно средства позволяют, а они в храм.
На самом деле, ничего против американцев я не имею. Они наше зеркальное отражение. А разве можно ненавидеть собственное отражение?
Вы заметили, сколько среди них левшей?
Хемингуэй был американцем, как и рыба, которую ловил его старик. В Америке даже рыбы американцы.
У нас все сложнее. Вот почему евреи до сих пор любят Россию, сколько бы несчастий она им не принесла.
А заводчан я любил. Наверное
Лукавство. Никого я не любил и, в первую очередь, себя. Потому и не сошел с ума. Вот в девятнадцатом веке все, буквально все русские писатели рано или поздно сходили с ума. Советская власть даровала нам рассудок.
Теперь сумасшествие не в чести. Теперь сумасшествие препарируют, как лягушку. Теперь сумасшествие фенечка.
Знаете такое слово фенечка? нет? Напрасно.
Чтобы вас не поколотили, следует изучать новый язык. Изящную словесность нынче не любят. От нее разит старостью и благостью.
И выучите хотя бы парочку матерщинных слов. Иначе вас скоро понимать перестанут.
Продин в последний раз потянулся к моему уху и прошептал. Хоть я и ничтожество, я не есть ничтожество. Во всяком случае, вы не должны так думать обо мне. И, уже отстранившись, Не смейте так думать, слышите? Вы не читали моих повестей и не знаете
Впрочем
Пойду к проводнице. Обожаю проводниц. Раньше у проводников всегда была водка. А нет пойду в ресторан. А вам не хочется поужинать, или позавтракать, не знаю, сколько теперь времени? Не хотите прогуляться со мной? Нет, конечно. Нисколько не сомневался. Вы цельный человек. Вот, обдумываете что-то. Я прежде тоже был цельным человеком. Да.
Вы тоже познакомьтесь с проводницей. Бьюсь о заклад, это будет полезное для ваших дум знакомство. Ехать в поезде и не сойтись с проводницей непростительный грех. Как писатель писателю рекомендую.
Я ненадолго. Отдохнете от меня. (Нервный смешок). Хотите грецких орехов?
Нет?
Воля ваша.
* * *Вот тот человек, которому я просто обязан рассказать о Гиперборее, подумалось мне.
Как же мы похожи! подумалось мне.
Отчего я в действительности не писатель? подумалось мне.
Должно быть, в проститутках мое мужское спасение, подумалось мне.
Уж не состоим ли мы в родственных отношениях? подумалось мне.
Должно быть, в проститутках мое мужское спасение, подумалось мне.
Уж не состоим ли мы в родственных отношениях? подумалось мне.
Пожалуй, что это первый из знакомых мне людей, которому по-настоящему был нужен мой рассказ, подумалось мне.
Не подцепить бы страшную болезнь, подумалось мне.
Предложу ему поехать со мной, подумалось мне, когда он исчез в мутном туннеле.
* * *Продин больше не вернулся
Хотел приписать разумеется, но удержался.
Почему разумеется? Дело в том, что многие из тех, кто в последующем сделались моими персонажами, уходили от меня, что называется, на полуслове и не возвращались больше никогда.
Может быть, оттого и расселялись впоследствии в моей памяти?
Не исключено.
А что если я мог его спасти?
Хотел приписать навряд ли, но удержался.
Пусть будет запятая.
* * *Продин свалился с верхней полки, точно мешок с углем. Наверное, вы знаете, что при опускании на землю такие мешки бесшумно взрываются хмурым облаком. То же самое при падении случилось и с Продиным.
Глухой безвольный звук и продолжительная тишина.
Я старательно не смотрел на сделавшегося маленьким от согбенного положения и конфуза соседа, точно не заметил приключившейся с ним неприятности. Я пытался рассматривать пейзаж за окном, однако взгляд мой то и дело предательски возвращался к собственному отражению и своевольно устремлялся дальше, вглубь купе к застывшему в неловкости Продину. Моя борьба с пороком, как это бывает в большинстве случаев, завершилась бездарным поражением, апогеем которого явился показавшийся мне омерзительным смех падшего и его словечко низко.
Продин засмеялся и присовокупил, Низко.
Разумеется, я принял замечание на свой счет, и тотчас горячая волна прокатилась во мне, сметая надежду и достоинство. Да, он прав, мое любопытство чудовищно, да еще при напускном безразличии, которое само по себе в сложившихся обстоятельствах
Низко здесь, однако, продолжал бедняга.
Что он сказал?
Низко здесь, однако.
Другое. Он имел в виду совсем другое! Слава Богу! Какое облегчение!
Жаль, что вы не видели моего сальто-мортале. Смеялись бы до колик.
Нет, нет
Да не тушуйтесь вы. В смехе нет ничего дурного. Смех это нравственно. Высоконравственно. Нас отучают от смеха сызмальства, тем самым обрекая на сирость. Смейтесь, смейтесь без оглядки. Как только что-нибудь показалось вам смешным смейтесь. И не думайте о том, уместен ваш смех, или нет. Смех всегда уместен. Я вам вот что скажу. Послушайте. Секрета большого не открою, но часто ли мы задумываемся об этом? Никогда. Послушайте. Там, Продин указал пальцем на забавляющийся бледным огнем потолок купе, там, скорее всего, будет не до смеха.
Возможно, вы и правы.
Возможно? Вы склонны сомневаться?
Нет, почему же?
Вам требуется обоснование?
Нет, зачем?
Вам требуется обоснование, и я немедленно предоставлю его вам. Зачем мы смеемся?
Не знаю.
Вы сейчас сказали «не знаю» только потому, что оставляете мне свободу развивать свою мысль. Из вежливости, так сказать. И совершенно напрасно. Знайте, вы невольно дали единственный правильный ответ. Вы на самом деле не знаете, зачем смеетесь. И я не знаю. Никто не знает. Можно только догадываться, построить более или менее стройную гипотезу. Вот и все.
Что такое смех, если взглянуть на него с точки зрения физиологии? Судорога. А с эстетической точки зрения гримаса. Во всех прочих проявлениях ни судороги, ни гримасы не вызывают в нас положительных эмоций, мало того, мы побаиваемся их и стремимся пренебречь ими. Со смехом же все наоборот. Так отчего же мы рады смеяться? Вот скажите, почему мы смеемся?
Смеемся от того, что смешно.
Не исключено. Но разве это главное?
Что же главное?
Главное то, что все устроено и придумано без нас. И нечего в этом копаться, пытаться понять, покуда мы здесь. А вот когда мы окажемся там, указующий перст, когда мы окажемся там, все откроется. Это самое «кто мы, откуда и куда мы идем». Мы сделаемся другими, другим. Никаких тайн, загадок, а, следовательно, никакого смеха. Понимаете?