Бутылочка была небольшой, но красивой, резного тёмного стекла, с настоящей пробкой, тяжёлая, как будто старинная. Юля принесла её на кухню, поставила самую красивую рюмку, потом подумала и поставила себе тоже. С трудом вытащила пробку, плеснула себе, понюхала. Да, впрочем, и нюхать было не надо, по кухне просто разлился этот аромат волшебный, будоражащий. Наливка, а скорее это была настойка, пахла луговыми травами, томящимися под июльским солнцем, немного цветами и лесными ягодами. Как будто лето ворвалось в дом, яркое, буйное, южное. Аромат чуть успокоился, пригрелся, смешался с запахом хлеба и растопленного масла, стал ласковым и очень аппетитным. Юлушка налила рюмки по краешек, подумала, нарезала ещё сыр, который они ели только на завтрак, открыла баночку праздничных синеньких, отнесла Лису миску простокваши и кусочек курицы и села ждать мужа.
Глава 8. Наливочка
Что это ты расстаралась так? Праздник какой? Или что?
Сергей подвинул тарелку, навалил в неё полчугунка картошки, выбрал из блюда обе ножки и с подозрением нюхнул рюмку.
А это чего? Что за шмурдяк?
Серёжа, у меня день рождения сегодня. А это настойка, очень вкусная. Дядя Петя подарил.
Юлушка соврала неожиданно для себя, покраснела, съежилась. Но не говорить же мужу, что это от Евдохи послание, так и зашвырнет в угол, да об печку. Бывало такое с ним, звереет, когда что-то уж очень не по нему. Подумает, что отравить хотела.
А-а. Ну проздравляем раз такое дело. Живи не хворай.
Сергей разом жахнул настойку, замер, прислушиваясь, кинул в рот кусок сыра, кивнул головой.
А ничо, слушай. Пойдёт. Непростой шмурдячок, недешёвый. Дядька твой дело знает.