Я сейчас читаю вторую, могу тебе дать первую часть почитать, радостно пропела она. Ритка долго трещала о Денисе. Столько дифирамб было спето в его честь в этот вечер, что услышь ее Денис, у него развилась бы мания величия.
Приходи ко мне, заодно книгу принесешь, сказала я в трубку, гладя Кота. Ритка замолчала.
Э-э-э, а может ты ко мне? Осторожно спросила Рита, я короче я боюсь, у тебя в доме кто-то есть, выпалила она.
Рит, у меня есть только Кот и все. Дом старый, а у тебя богатая фантазия, ответила я, но где-то внутри я была согласна с Риткой. После эпизода на лестнице я была совершенно уверена в доме кто-то есть. Но вот кто?
Книгу все-таки Ритка мне принесла, но принесла в школу. Праздники давно закончились, наступили будни, и подруга торжественно вытащила из своего гламурного рюкзачка увесистую книгу. Темно-синее оформление, портреты главных героев книга производила впечатление одним внешним видом.
Ох, Эдвард Каллен, какой же он красавчик, простонала Ритка, протягивая мне «Сумерки»
Почти как Денис, съязвила я. Ритка добродушно пихнула меня в бок, и залилась краской до корней волос. Прозвенел звонок. По расписанию был урок геометрии. Но в класс вошел наш историк Альберт Ноэлевич Рубинштейн. Маленького роста, с большими залысинами, в круглых очках еврей, который обожал русскую историю. Класс радостно загудел. Альберта Ноэлевича искренне уважали и всегда с удовольствием слушали его на уроках. Он умел рассказать так, как будто все это мы увидели своими глазами или были непосредственными участниками событий. Он широко разулыбался и разрешил садиться.
Уроки пролетели незаметно. С урока истории мы вышли возбужденные, и почти всю перемену обсуждали внутреннюю политику Екатерины II. Только наш историк мог так увлечь, что даже на перемене хотелось поспорить с оппонентом, которого мастерски выбирал тебе Рубинштейн, которого кстати за глаза звали Рубином, и доказать во что бы то ни стало свою точку зрения.
Закончился учебный день. Мы с Риткой дошли до остановки, я поклялась, что сегодня же начну читать «Сумерки» и позвоню ей обменяться впечатлениями.
Дома никого не было, если не считать Кота, который сонно потягивался на кухонном диванчике. Я съела банан и пошла к себе в комнату, прихватив рюкзак и кошака
. Кот блаженно растянулся на моей кровати. Я подложила себе под спину одну из миллиона подушек, взяла стаканчик с мороженым и погрузилась в чтение. Я прочитала наверно страниц десять, когда краем глаза увидела, как занервничал Кот. Он приподнялся, навострил уши, и уставился в одну точку. Я погладила его по спине, не отрываясь от книги. Начиналось самое захватывающее, и на Кота не хотелось отвлекаться. Я продолжала читать, когда кот под моей рукой начал дрожать мелкой дрожью, а на его загривке начала подниматься шерсть.
Успокойся, там мыши, прошептала я, потрепав его по голове, и перелистнула страницу. В этот момент Кот заурчал еще сильнее, и я, наконец, подняла глаза и увидела ЭТО.
4. Битва
От шифоньера по полу растекался плотный сизый туман. Он клубился, поднимался все выше, и напоминал дым, который пускают на танц поле. Туман медленно приближался к кровати. Кот утробно заурчал, прижал уши к голове, выгнул спину и нервно бил себя хвостом по бокам. Я почувствовала, как липкий страх заползает в душу при виде странного явления. Буквально вжавшись в стену, я наблюдала, как таинственный туман движется все ближе. Кот взревел, размахивая передними лапами. Его зрачки расширились, заполонив всю радужку глаз. Туман лизнул край одеяла. Мои нервы не выдержали, я попыталась закричать, но голосовые связки парализовало страхом. Вместо крика я издала слабый писк. Ужас объял все мое существо. Я каждым волоском на коже чувствовала опасность, исходящую от тумана. Белый, как молоко, он начал обволакивать кровать, приближаясь к ногам. На поверхности тумана я увидела бурые, похожие на запекшуюся кровь, пятна. Они были влажными и исходили капельками, которые капали мне на постель со странным чавкающим звуком. От капель начали отпочковываться тонкие струйки, похожие на жирных червей. Они медленно поползли ко мне. Я вскочила, прижимаясь к стене. Леденящий душу страх сковал меня. Некуда бежать. Некого позвать на помощь. Только я, Кот и этот кошмар на яву.
Помоги мне, осипшим от страха голосом прошептала я, помоги
Я не имела понятия, кого прошу помочь, но знала, что есть неведомая сила, способная на это. Я верила в это. И вдруг события начали развиваться со стремительной скоростью. Туман, словно замер. Откуда-то потянуло холодом. С грохотом распахнулось окно от внезапного порыва ветра, и я поняла, что в комнате есть кто-то еще. Туман резко отступил от кровати. Посреди комнаты стоял огромный медведь.
Помоги мне, осипшим от страха голосом прошептала я, помоги
Я не имела понятия, кого прошу помочь, но знала, что есть неведомая сила, способная на это. Я верила в это. И вдруг события начали развиваться со стремительной скоростью. Туман, словно замер. Откуда-то потянуло холодом. С грохотом распахнулось окно от внезапного порыва ветра, и я поняла, что в комнате есть кто-то еще. Туман резко отступил от кровати. Посреди комнаты стоял огромный медведь.
Оскалив пасть, он встал на задние лапы и ударил по мерцающему кровавыми пятнами туману. Туман взвился вверх, превратившись в тонкий столб дыма, вихрем обвился вокруг медведя, сжимая его пасть. Страшный рев прокатился по моей спальне. Забившись в угол, я наблюдала битву между зверем и кошмарным кровавым туманом. Я видела, как завыл медведь, раздираемый странной субстанцией, как полетели во все стороны куски шифоньера, как отдирая от себя дым, медведь швырнул его в сторону окна, которое разбилось на мелкие осколки, разрезая мне руки, шею, лицо. Истекая кровью, я увидела, как туман наползает на животное, тонкими белыми щ
упальцами опутывая его. Р
ев медведя перешел в утробное рычание. Медведь из последних сил рванулся из силков, которыми опутал его призрачный спрут; из его плеча хлынула кровь, но в этот момент туман вдруг начал бледнеть, его щупальца слабеть. Последний рывок и животное
оказалось свободно. Туман медленно уползал куда-то под разбитый шифоньер. Медведь, тяжело дыша, смотрел вслед уползающему туману. Его громкое дыхание эхом отдавалось в моей голове. Я, не дыша, смотрела на огромную лохматую черную спину. Вдруг он резко встал на задние лапы и развернулся ко мне. Наши глаза встретились. Сознание не выдержало, и я отключилась.
Женя, Женечка, ты меня слышишь? Кто-то тряс меня за плечо.
Я с трудом разлепила глаза. Страшная слабость не давала возможности даже приподнять голову. Я зажмурилась от яркого света, ударившего в лицо. Надо мной склонился папа.
Жень, может, спустишься покушать? Участливо спросил папа.
Все разбито да? Спросила я, с трудом сглотнув.
Что разбито, о чем ты? Удивленный голос папы вернул меня в реальность.
Я приподнялась на кровати, ожидая увидеть разгромленную комнату, но к моему изумлению в спальне все было по-прежнему. Совершенно целый шифоньер стоял на своем месте, окно без единой царапинки, даже книга лежала рядом. Папа с тревогой наблюдал за мной. Он приложил широкую ладонь к моему лбу.
Господи, да ты вся горишь, воскликнул он, Алла, иди сюда. Женя заболела.
Остальное я помнила с трудом. Слышала торопливые шаги мамы, ее руки, вставляющие мне подмышку градусник, как она прошептала «сорок и пятьМиша, срочно скорую». Я почувствовала, как мне сделали укол, что-то тихо говорили маме, как запахло спиртом и еще чем-то резким. Сквозь лихорадящую меня дрожь ощутила, как прижимается Кот, и начинает тихо мурчать. Всю оставшуюся ночь я провела в забытьи, иногда просыпаясь, чтобы тут же заснуть. Где-то далеко за полночь я почувствовала, как меня начинает трясти. Крупная дрожь сотрясала все тело. Я поняла, что снова поднимается температура, но встать или позвать маму сил не было. Заболел левый бок вероятно пошло побочное действие от лекарств. Было так больно и так тяжело, что от бессилия я тихо заплакала. Вдруг я почувствовала как на кровать кто-то сел.
Мама, мне больно, прошептала я, всхлипывая.
Стало невыносимо жарко настолько, что пришлось откинуть одеяло. Прохладная рука легла мне на спину. Я ощутила, как постепенно уходит боль, как проходит дрожь. Меня окутывал сон. Рука медленно погладила по спине. Боль растворилась. Я заснула.
Меня разбудил Кот. Он самым бесцеремонным образом топтался по мне, нюхал лицо, шершавым языком пытался лизать нос. Я осторожно села в кровати. Голова слегка кружилась, но ни жара, ни боли не было. Я встала и подошла к зеркалу, ожидая увидеть царапины на лице. Но к моему удивлению и облегчению на лице не было ни единого пореза или иного повреждения.
Неужели мне все это приснилось, пробормотала я, посмотрев на Кота. Он с важным видом занимался утренним моционом и ничего не ответил. Грациозно задрав заднюю лапу, кошак самозабвенно чистил шерсть на животе, и совершенно был не настроен на общение. После утренних гигиенических процедур я оделась, и уже было собралась спускаться вниз, когда меня посетила мысль заглянуть под шифоньер. Но только стоило опуститься на колени, как дверь комнаты распахнулась, и вошел папа.