Газинур и сам чувствовал, что Гали-абзы от всей души желает ему добра. Как подсолнечник, влюблённый в солнце, день-деньской неутомимо поворачивает свою головку ему вслед, так и Газинур не мог оторвать своих глаз от Гали-абзы в те дни, когда он наезжал в деревню. И всегда, за какую бы работу ни принимался, думал про себя: а что бы посоветовал в этом случае Гали-абзы?
Газинур готов был сидеть с Гали-абзы хоть до рассвета, но постеснялся беспокоить больного, да ещё уставшего с дороги человека.
И Газинур решился, наконец, сказать, зачем он, собственно, пришёл.
А сам-то ты как думаешь, Газинур? спросил вместо ответа Гали-абзы. Есть желание ехать?
Мало сказать есть, я только об этом и мечтаю! горячо откликнулся Газинур. Но что понимает в подобных делах такая сухопутная лодка, как я! Хочется услышать твоё мудрое слово, Гали-абзы.
А ты знаешь, куда и на какую работу едешь?
Ханафи-абы говорил на лесозаготовки. На Урал.
Гали-абзы взял лежавший на столе карандаш и показал на карте район Свердловска. Газинур, как и все отъезжающие товарищи, будет работать в Соликамском леспромхозе, пояснил Гали-абзы. И стал подробно рассказывать об этих местах.
Ну вот, я рассказал тебе, что знал, о богатствах уральской земли, о красоте городов и величии заводов Урала, закончил Гали-абзы. Но не воображай, что тебе сразу всё станет там любо и мило. Много трудностей встретится на твоём пути. Не отступай перед ними. Помни: смелость подруга джигита. И потом не теряй попусту времени. Приобретай специальность. Может быть, даже не одну. Джигиту и семидесяти специальностей мало. И ещё тебе мой совет: учись русской грамоте. Русский язык наш второй родной язык. И, конечно, надо тебе постараться получить рабочую квалификацию.
Было уже поздно, когда Газинур вышел от Гали-абзы. Домой он возвращался мимо дома деда Галяка. Опираясь руками на толстую суковатую палку, старик сидел на куче брёвен. Вокруг него, глядя ему в рот, сбилась деревенская ребятня. Дед Галяк рассказывал о давно прошедших временах, о славном Пугачёвском восстании. Изредка он перемежал свой рассказ песнями, которые исполнял на мотив старинных баитов[13].
Говорят, что на свете есть царь Пугачёв,
Что атласный бешмет ему тесен любой.
Что земля на Яике дрожит от шагов
Его храброго войска, летящего в бой.
Ах, Ямэлке-царю поклониться бы мне,
На него, Тимофеевича, поглядеть,
Ах, с яицким бы войском на быстром коне
Я хотел бы со славою в битву лететь!
В воображении Газинура встал чугунный ствол пугачёвской пушки, лежащий у подножия памятника в Бугульме. Гали-абзы помог ему увидеть его совсем другими глазами. И в сердце юноши опять возникло горячее стремление вложить все свои силы в великую борьбу на благо народа.
А старый дед Галяк всё пел и пел. Сколько переслушал Газинур его песен мальчишкой! Сколько добрых чувств, дерзких желаний пробудили они в его детской душе! Теперь он уже взрослый человек, собирается в дальний путь. Отошло уже то время, когда он заслушивался чудесными песнями и сказками деда. Но сколько ещё новых, неведомых ему мечтаний и порывов пробудят песни старого деда у этих вот мальчуганов, что, полуоткрыв рот, зачарованные, сидят прямо на земле, не замечая, что трава давно уже покрылась обильной росой!
Всё существо Газинура вдруг глубоко потрясла мысль о том, что жизнь никогда не останавливается, что жизнь это непрекращающееся, бесконечное движение вперёд. Он улыбнулся и, мечтательно глядя на звёзды, сверкавшие крупными алмазами там, в вышине, медленно зашагал вдоль улицы. А старый дед пел песню за песней.
IX
Из Казани к Гафиатулле-бабаю приехала погостить приходившаяся ему сродни молодая девушка Гюлляр. Приехала она со своей подругой Фатымой. Их встретили с радостью.
Дом у нас, правда, не очень просторен, зато принимаем от души. Поместимся как-нибудь, в тесноте, да не в обиде, радушно приговаривал отец Газинура.
А нам ничего и не нужно, кроме деревенского воздуха, смеясь, отвечали девушки.
Воздух в нашем колхозе особенный, поддержала мужа Шамсинур-джинги. Ну а молоко, яйца, хлеб свои, не покупать. Вам заботиться ни о чём не придётся. Спасибо, что вспомнили, приехали. Посмотрите на нашу колхозную жизнь.
Весть о девушках-гостьях в тот же час облетела весь колхоз. Услышал о них и Гали-абзы. На следующий день он увидел в окно, как они прошли по улице. У одной волосы светлые, короткие, другая с длинными чёрными косами. Держась за руки, болтая и громко смеясь, они пересекали улицу.
Весть о девушках-гостьях в тот же час облетела весь колхоз. Услышал о них и Гали-абзы. На следующий день он увидел в окно, как они прошли по улице. У одной волосы светлые, короткие, другая с длинными чёрными косами. Держась за руки, болтая и громко смеясь, они пересекали улицу.
Гали-абзы захотелось послушать казанские новости. Давно не бывал он в Казани. Собирался, да всё никак не удавалось выбраться: то одно помешает, то другое. Через младшего брата Газинура Халика он попросил девушек зайти к нему. А так как Халик был мальчик проворный, да к тому же, подобно брату, готов был для Гали-абзы в огонь и в воду, то он, не медля, и притащил девушек.
Но разговор не ограничился Казанью, с Казани он только начался. Знакомясь, девушка со светлыми волосами назвала себя: «Гюлляр». Она учится на инженера-электрика. Её подружка, та, что с длинными чёрными косами, Фатыма готовится стать артисткой.
Да вы нам нужны, как воздух, девушки! воскликнул обрадованный Гали-абзы. От Казани живём далеко, городские гости редко наезжают к нам. А наши колхозники, как вы, может, и сами успели заметить, народ до культуры жадный. Вы, Гюлляр, верно, смогли бы сделать нам доклад о колхозной электростанции? А Фатыма, может быть, покажет нам своё искусство?
Он помолчал, потом окинул их испытующим взглядом и спросил:
Ну как, девушки?
Девушки переглянулись конечно, они согласны. Только просили бы день-другой на подготовку. Кроме того, Гюлляр хотела бы осмотреть колхозную речку. Может, в скором будущем колхоз захочет выстроить свою электростанцию.
Гали-абзы усмехнулся про себя. «Колхозную речку!.. Да, его односельчане мечтают о воде. Конечно, когда-нибудь в «Красногвардейце» будет свой пруд и, возможно, даже не один. Но пока что приходится ограничиваться колодцами да небольшим родничком. Что ж поделаешь! Раньше времени и молния не сверкнёт».
А вечером Ханафи, по совету Гали-абзы, вызвал к себе Газинура.
Есть для тебя, Газинур, боевое задание, сказал он, покручивая свой чёрный ус. Казанские гостьи хотят посмотреть «нашу реку». Пойдёшь с ними. В разведку. Уразумел?
Газинур вмиг смекнул, чего хочет от него председатель.
Вполне, Ханафи-абы.
Вполне, говоришь? переспросил председатель. А знаешь, что такое разведка?
Приду домой спрошу у отца.
Ах ты, языкастый! откинув голову, весело расхохотался Ханафи. И погрозил парню пальцем. Думаешь провести такого старого воробья, как я? А ну, шагом марш!
И Газинур отправился.
На землях «Красногвардейца» не было не только речки, на которой можно было бы поставить свою электростанцию, но даже такого ручейка, чтобы напоить колхозный скот. Правда, неширокая, но довольно глубокая река протекала по землям соседнего колхоза «Прогресс». Но Газинур не сразу повёл туда девушек. Он долго водил их по полям своего колхоза, показывал каждый крохотный ручеёк. Делал он это нарочно, рассчитывая, что городские девушки быстро устанут и запросятся домой. Но ошибся.
Ах, как хорошо! Какой простор! восклицала Фатыма. Знаешь, Гюлляр, я видела в Третьяковской галерее «Рожь» Шишкина. Чудесная картина! Но здесь здесь несравненно красивее! Газинур, слегка коснулась она руки парня, это ваши поля? И всё это вырастили ваши колхозники?
Да, ответил Газинур с гордостью, это всё колхозные хлеба!
Поля убегали к синеющему лесу. С чем можно сравнить красоту полей в пору созревания хлебов? «Ни с чем», подумала про себя Фатыма.
Прекрасен вид лесов, гор, лугов, но вид спеющих нив ещё прекраснее. Там природная красота, первозданная сила природы, а здесь торжество человеческого труда, труда тысяч вот таких Газинуров. Идёшь просёлком вокруг никого. А по обе стороны от тебя колышется шелестящее море колосьев. Рожь так высока, что над ней чуть возвышается лишь твоя голова. Иногда и голова тонет и ты идёшь будто меж двух стен. И тут, если твоё сердце не очерствело, как ком земли, что лежит у дороги, ты задумаешься и запоёшь о красоте и величии труда тех, кто вырастил эти золотые хлеба. Да, они выросли не по милости природы, им дал жизнь человек. Сколько сил потратил он, сколько пота пролил, чтобы обработать эти бескрайние поля!..
Фатыма так и застыла, будто прислушиваясь к далёким отзвукам чудесной песни. Газинур и Гюлляр за оживлённым разговором незаметно ушли далеко вперёд.
Фатыма догнала их и пошла рядом, лаская пальцами шершавые колосья. Вдруг остановилась и, раскинув руки, преградила своим спутникам дорогу.