Как отмечает автор очерка об улице Рубинштейна в журнале «Адреса»: «это была, вероятно, самая гламурная улица столицы (не считая, конечно, Невского проспекта). Практически в каждом доме здесь имелось ателье по пошиву, а иногда и несколько. Рекорд принадлежал дому 25 В этом пятиэтажном доме одновременно работали целых семь модных заведений; дамские портные Никита Поденко, Иван Чернов и Николай Прилуцкий, а также дамские портнихи Раиса Вениг и Екатерина Катаева-Прилуцкая (супруга упомянутого Николая). Тут же имелась мастерская вязально-трикотажных изделий Эмилии Оххо и фабрика шляп Давида Фридберга.
Конкуренция на Троицкой была очень острой. Клиент мог, как на рынке, переходить из дома в дом вдоль улицы, выбирая мастера и цену. Не понравилось у Зинаиды Пульвермахер из дома 5, идет в ателье Aux Modes Elegantes Анастасии Сизовой в следующем доме 7, затем напротив, в дом 10, к портнихе Анастасии Федосеевой заглянет, не то в ателье Beatrice к Иде Шапиро в дом 12 забежит Вновь переходит улицу и к дому 11, в Jeanne Panie И так в каждый подъезд где-нибудь да сгодится.
Некоторые модистки имели узкую специализацию: одна Евдокия Акимова из дома 26 шила только верхнюю одежду, три портнихи занимались вязально-трикотажными изделиями (в домах 25 и 36), еще четыре мастера делали на заказ белье и корсеты (любопытно, что, несмотря на некоторое ханжество тогдашнего русского общества, двое из них были мужчинами Гавриил Лаунер в доме 14 и Марк Розенберг из дома 36). Неплохо обстояло дело и с головными уборами: на Троицкой существовало две фабрики шляп уже упомянутое предприятие Давида Фридберга в доме 25.
Кроме того, в доме 24 разместилось Художественное ателье дамских шляп, где желающих обучали шляпному ремеслу. Трехмесячный курс стоил 45 рублей немало по тем временам. Да и брали туда не всех: приписка в объявлении гласила, что ателье принимает только интеллигентных учениц. Кстати, похоже, какие-то их этих ателье дамских головных уборов дожили до 1930-х годов: не была на Троицкой обойдена вниманием мужская мода: клиентов ожидали десять мужских портных Лев Милькер из дома 9, Дмитрий Богданов из дома 11, Матвей Старосельский из дома 29 и другие. Специфическую мужскую одежду церковные облачения тоже делали неподалеку. Единственный в округе их шил Иван Смирнов в Чернышевом переулке, дом 16. Особняком держались военные портные, изготавливавшие парадные офицерские мундиры. Их было всего двое: Петр Игнатовский работал в доме 1517, а Отто Рексин в доме 29. Судя по всему, они имели солидную клиентуру: у обоих указаны телефоны мастерских (что в рекламе встречалось нечасто), а объявление Игнатовского даже в особый немаленький модуль»29 Такая деловая активность на Троицкой улице объяснялась тем, что аренда в здешних доходных домах была существенно дешевле, чем совсем рядом, на Невском и Литейном проспектах.
Но Троицкая улица могла удовлетворить не только материальные запросы. Три адреса на ней связаны с деятельностью организации «Народная воля» и два с В.И. Лениным. В конце XIX начале ХХ вв. здесь размещались редакции известных журналов. В доме 2 помещались редакции газет «Новое время» и «Сын Отечества», в доме 10 юмористический журнал «Шут», в доме 9 на углу Графского переулка редакция литературно-научного журнала «Северный вестник», в доме 31/1 редакции литературно-политического журнала «Дело» и «Журнала Министерства народного просвещения», в доме 18 находилась редакция сатирического журнала «Осколки», в доме 26 газеты «Санкт-Петербургские ведомости», а в доме 40 издательства двух технико-экономических журналов: «Технический обзор» и «Прогрессивное сельское хозяйство»30. И это далеко не полный перечень издательств.
В предреволюционные годы Троицкая улица становится и заметным культурным центром столицы. Петербургские театралы хорошо знали Троицкий театр миниатюр, разместившийся в перестроенном доме И.А. Жевержеева ( 1820). Музыкальные концерты, благотворительные спектакли, балы и выставки художников по-прежнему проходили в Зале собраний Павловой (б. Руадзе). Здесь же располагался Дом Польский «Огниско» (очаг) в прямом смысле очаг польской культуры31.
О высоком статусе Троицкой улицы в начале ХХ в. свидетельствует тот факт, что здесь располагались генеральные консульства Болгарии (дом 6), Швейцарии (дом 3), США (дом 5), Монако и Бразилии (дом 27)32.
О высоком статусе Троицкой улицы в начале ХХ в. свидетельствует тот факт, что здесь располагались генеральные консульства Болгарии (дом 6), Швейцарии (дом 3), США (дом 5), Монако и Бразилии (дом 27)32.
В годы Первой мировой войны на Троицкой улице были открыты лазареты для раненых и увечных воинов, как городские, так и частные, содержавшиеся на благотворительные средства33.
Октябрьская революция и последующие за ней годы Гражданской войны коренным образом изменили жизнь улицы. Многие домовладельцы и арендаторы барских квартир бежали из России, а те, кто остались, испытали все ужасы красного террора, разрухи, национализации частной собственности и последовавшего вслед за ней уплотнения, наследием которого стали ленинградские коммуналки, дошедшие до нашего времени. Сколько драм и трагедий таилось за стенами домов на Троицкой улице.
О такой драме в недрах коммуналки бывшего Троицкого переулка рассказал известный театральный художник Э. Кочергин. В 1966 г., чтобы приобрести необходимый для спектакля реквизит старинную мебель, он пишет: «я попал в выстроенный в конце XIX века дом на улице Рубинштейна Открыла мне дверь высокая старуха с довольно жестко прорисованным лицом видать, где-то когда-то начальствовала. За ее спиной, по длинному темному коридору, открылось еще несколько дверей, и из каждой, как по какой-то команде, высунулось по старухе, а в дальнем проеме коридора, ведущем, очевидно, на кухню, покачивался чей-то силуэт в длинной шали». Старухи оказались псковскими комсомолками, которых «в начале 20-х годов по спецпризыву поднимать фабрики и заводы и бороться с разрухой привезли в Петроград и поселили в этой буржуазной квартире». А «тощий силуэт» в конце темного коридора принадлежал сыну ее бывшего хозяина. Он обитал в маленькой комнатке для прислуги, полутемной и без дверей, чтобы из кухни можно было постоянно наблюдать за тихим, но небезопасным жильцом-алкоголиком: вдруг заснет с зажженной сигаретой? Новые хозяйки пустили его туда из милости. Это больной, нищий и совершенно одинокий человек, у которого «все пропало: родные. Квартира. Жизнь». По образованию архитектор, он зарабатывает себе на пропитание тем, что надписывает ценники в магазине. От прошлой жизни у него осталось две вещи: пожарная каска отца-брандмайора и семейный альбом. Рассказ заканчивается его горькими словами: «Человек это звучит больно»34.
Прошлась по улице Рубинштейна и страшная волна сталинских репрессий. Имена некоторых жителей улицы, ставших невинными жертвами в годы террора, удалось выявить благодаря «Ленинградскому мартирологу», размещенному на сайте «Возвращенные имена» при Российской национальной библиотеке. В одном только Толстовском доме выявлено 38 имен репрессированных, 36 из которых расстреляны35.
В годы Великой Отечественной войны в Красную армию призваны сотни жителей улицы Рубинштейна, и многие из них погибли. Только по тому же дому 1517 удалось выявить 17 погибших или пропавших без вести солдат и офицеров36.
В годы блокады Ленинграда во многих домах в подвалах улицы были оборудованы бомбоубежища, на крышах выставлялись дежурные местной противовоздушной обороны (МПВО) для тушения зажигательных бомб. Но каждый день в этих домах в комнатах люди умирали от голода, погибали от обстрелов и бомбежек. На одном из домов улицы Рубинштейна в годы войны установили табличку «Граждане! При артобстреле это сторона улицы наиболее опасна», такая же, что сохранилась на доме 14 в начале Невского проспекта. В «Книге памяти», составленной исследователями истории Толстовского дома, указаны имена 417 его жителей, умерших в блокаду Ленинграда37. Но даже в этих нечеловеческих условиях улица продолжала жить. В доме 13 работала средняя школа (в разные годы под 21, 16, 218). С наступлением весны все жители улицы, способные держать в руках лопаты, выходили на уборку снега и нечистот, пролежавших всю зиму. Нагружали снег и куски льда на фанеру, и несколько человек тащили за веревку ее к Фонтанке, там сбрасывали на лед38. История улицы неразрывно связана с именем музы блокадного Ленинграда О.Ф. Берггольц39.
В послевоенные годы улица залечивала свои раны, ремонтировались пострадавшие от обстрелов и бомбежек дома, приводились в порядок дворовые территории. Удивительно, что как и в предреволюционные годы, на этой улице жили многие выдающиеся писатели, артисты, деятели науки, о которых мы расскажем в последующих главах, также как и о том, какую роль сыграла улица Рубинштейна в их жизни и творчестве. А какая метаморфоза произошла с бывшим Троицким театром, когда с приходом Льва Додина заурядный областной драматический театр превратился в «Театр Европы». А через какие превращения прошел бывший Зал Собраний Павловой (школа), Дом художественной самодеятельности, знаменитый рок-клуб и, наконец, Государственный детский музыкальный театр «Зазеркалье», один из лучших в Петербурге!