Ничего не произошло.
О-370 наступил на крышу, собственным весом пресекая неловкие усилия двоюродного брата.
Посмотри вокруг, Двести одиннадцатый! Пока Фермер не увидел, что произошло, мы на свободе! Можем делать, что захотим! Запрыгнуть на грузовик! Заставить Гризлера за нами гоняться! Можем даже отправиться в лес и устроить охоту на ящериц! Мы научимся и когда-нибудь схватимся с Булькожаждом!
Крыша соскользнула с морды Н-211. С тревогой в глазах он посмотрел в лес.
Мы же всегда этого хотели! воскликнул О-370. Пройдёт много лун, а лисы на Ферме всё ещё будут говорить о Великом Обрушении Нор. Даже когда мы отправимся в Белый Сарай. Пускай она не такая захватывающая, как старые, но это история!
Двоюродный брат нахмурясь посмотрел вниз на крышу.
А что скажут наши предки? Вдруг они почуют от нас запах дикости и не позволят войти в Белый Сарай?
Ну, сам подумай, ответил О-370. Они впустили Юли и Мию. А уж у них-то дикости хоть отбавляй!
Н-211 прикусил в раздумьях язык.
П-838 вздохнула.
Теперь, пушистые колобки, когда ушёл Девятьсот сорок седьмой, я стала за вас в ответе. И должна сказать, Триста семидесятый, что за всю жизнь не слыхала ничего глупее. У меня нет желания смотреть, как вы умираете.
Радость О-370 едва не растаяла но он догадался, что П-838 по-прежнему заперта в норе и не сможет его остановить, даже если захочет.
Он с надеждой взглянул на брата:
Ну, что? Приключение?
Н-211 опустил морду.
Мне Мне хочется. Только вот Его правая передняя лапа дёрнулась вверх и повисла. Лапа. Заноза. Попала, когда рухнула крыша.
Дай посмотрю, сказал О-370. Может, вытащу.
Не получится, сказал, отворачиваясь, Н-211. Она глубоко засела.
О-370 вдруг заметил, что уши у двоюродного брата прижаты, глаза слезятся, и, хотя в воздухе было прохладно, а сломанные обогреватели валялись под лапами, дышит он тяжело и часто О-370 всегда считал двоюродного брата храбрее себя. А Н-211 боялся.
О-370 даже помыслить не мог отправиться на поиски приключений в одиночку. Юли и Мия остались в живых только потому, что были вместе. Каждый обладал талантом, которого не было у другого. Когда братья придумывали свои собственные приключения, сочинял всегда О-370, а Н-211 был в этих историях клыками. Но прямо сейчас у Н-211 был такой вид, что он не сможет обидеть даже земляного червя.
О-370 снова посмотрел в лес. Тот казался темнее и даже гуще, чем прежде. Весь мир пугающе распахнулся навстречу. Но всё-таки распахнулся.
Я пошёл, сказал О-370.
Н-211 навострил уши:
Пошёл?
О-370 глянул вниз через край обвалившейся крыши. Широкая лужайка лежала внизу пропасти в головокружительные три хвоста глубиной. В норе ему едва хватало места подпрыгнуть вверх на две лапы.
Он облизал губы и напомнил сам себе, что такая возможность случается только раз в жизни. А то и реже.
Что если Гризлер тебя поймает? спросила П-838.
О-370 обвёл взглядом Ферму, отыскивая местечко, где старый пёс бросил на ночь кости. Но Гризлера нигде не было видно. Впрочем, какая разница. Пёс хоть и был в восемь раз больше О-370, но отличался тучностью и косоглазием, да ещё и ходил вразвалку.
Самое страшное в Гризлере, сказал О-370, что он забрызжет тебя слюной, когда будет лаять.
Н-211 не засмеялся.
А что если там мистер Шорк? Дождётся, когда ты спрыгнешь, и в два счёта тебе перекусит шею!
О-370 едва сдерживался от злости шерсть на загривке чуть не вставала дыбом.
Увидишь его дай знак. Завой.
И, пока страх не пересилил его, он упёрся передними лапами в острый край крыши и покачался на задних.
Не вздумай, Триста семидесятый! зарычала П-838.
Он посмотрел на траву внизу. Вот оно. Начало единственного великого приключения.
Триста семидесятый! окликнул Н-211.
О-370 обернулся через плечо.
А вдруг с тобой что-то случится? спросил двоюродный брат.
Да ответил О-370. А вдруг со мной вообще ничего не случится?
Н-211 прижал уши.
О-370 прыгнул.
5
ЗЕМЛЯ БРОСИЛАСЬ ВВЕРХ и звонко ударила О-370 по лапам, ткнула его же коленями в живот. Морда лисёныша ударилась о траву, зубы щёлкнули, да так сильно, что, казалось, сейчас рассыпятся. Целое долгое мгновение он не мог вздохнуть и с ужасом думал, что навсегда переломал себе кости.
Наконец лёгкие встрепенулись и жадно глотнули воздух. Шатаясь, О-370 поднялся на лапы и встряхнул головой, чтобы разогнать искры, мелькавшие перед глазами. На негнущихся ногах он обшарил взглядом лужайку как бы не выскочил из кустов мистер Шорк, как бы не выпрыгнул, извиваясь и чавкая, Булькожажд.
Наконец лёгкие встрепенулись и жадно глотнули воздух. Шатаясь, О-370 поднялся на лапы и встряхнул головой, чтобы разогнать искры, мелькавшие перед глазами. На негнущихся ногах он обшарил взглядом лужайку как бы не выскочил из кустов мистер Шорк, как бы не выпрыгнул, извиваясь и чавкая, Булькожажд.
Но, какие бы смертоносные существа ни таились в лесу, никто не показывался.
О-370 попробовал ступить лапами по траве. Щекотно. Он проскакал несколько хвостов вдоль сетчатых нор, повернулся и поскакал обратно.
Как здорово! закричал он двоюродному брату.
П-838 посмотрела на него сверху вниз через сетку:
И как же ты заберёшься обратно, умник?
А, ну-у О-370 смерил взглядом высоту до обвалившейся норы три хвоста. Вернусь что-нибудь придумаю.
Если вернёшься.
Она растворилась в уютном красном свечении норы, и О-370 внезапно остался совершенно один. Н-211 вот пугливые лапы! не отважился даже украдкой выглянуть за край крыши. О-370 ему покажет. Он соберёт целую сотню чешуек Булькожажда и с ликующим видом бросит их двоюродному брату под лапы.
О-370 повернулся лицом к лесу, пытаясь собраться с храбростью. Ночь была всё такой же ветреной и такой же зловещей, что и мгновение назад. Но теперь, когда нора больше не укрывала собой О-370, каждый порыв ветра казался ещё холоднее, ветки, что колыхались под ветром, ещё острее, а в каждом треске, что долетал из леса, чудилась угроза.
Он уже не чувствовал себя таким смелым, чтобы сунуться в лес хотя бы на ус. Особенно без Н-211 ведь теперь некому присматривать за его хвостом. О-370 обвёл взглядом Ферму в поиске каких-нибудь других приключений. Он увидел Белый Сарай и сердито запыхтел. Нет, туда он не пойдёт совершенно точно в этом месте заканчиваются все приключения.
Оставался фермерский дом.
О-370 улыбнулся. Вот оно! Самое лучшее приключение. Он отправится к бочке с едой, принесёт столько, сколько поместится в пасти, и сожрёт на глазах двоюродного брата. Н-211 ещё пожалеет, что выдумал эту занозу!
О-370 потрусил вдоль ряда приподнятых над землёй сетчатых нор.
Ай-яй-яй! раздался над головой чей-то голос.
Набрался дикости, посмотрите-ка! подхватил другой.
Вот ему достанется, и по заслугам!
Это были три беты, самки-производители. Их силуэты пламенели в тусклом свечении обогревателей.
Нельзя этого делать, лисёныш! сказала одна.
Если Фермер увидит, он тебя в Сарай не возьмёт!
Мы с тобой разговариваем! зарычала третья.
О-370 избегал их взглядов. Если им хочется прожить всю свою жизнь, не испытав ни капельки приключений, это их дело.
А у него будет своя история.
О-370 нацелился носом на бочку с едой и стрелой помчался по щекочущим травам. Лапы то и дело спотыкались на невидимых кочках лужайки. Колени ныли, от холодной росы на лапах немели подушечки. Но он мчался не останавливаясь, чтобы поскорее оказаться в укрытии фермерского дома. Свобода пугающе будоражила все ощущения. Сердце ёкнуло. Это ветер взъерошил травы. Тени по сторонам выпустили когти.
До бочки с едой оставалось ещё хвостов двадцать, как вдруг что-то зарокотало и заставило его остановиться. Он медленно повернул голову. Приподнял переднюю лапу. Там, между домом и грубо сколоченной будкой, стоял грузовик Фермера. На мгновение О-370 показалось, что Фермер забыл выключить двигатель. И тут, в тени грузовика, он заметил лохматую фигуру. Гризлер лежал под грузовиком и громко храпел, точно мотор. Губы у пса тряслись и брызгали струями слюны. В воздухе стоял густой мясной запах собачьего дыхания.
О-370 постоял, глядя на Гризлера не проснётся ли? Считается, что лисы быстрее собак, да и Гризлер был псом неуклюжим, грузным, однако за всю свою жизнь О-370 никогда не ходил так далеко на целые полдвора. Колени болели так сильно, что не побежишь, а лёгкие едва не вываливались из пасти.
Гризлер храпел не переставая, но в ушах О-370 гудело сомнение. Он осмотрелся вокруг, отыскивая не такое опасное приключение, и вдруг заметил, что из-за фермерского дома торчит что-то странное.
Это оказалось огромным ухом.
Он пошагал прочь от Гризлера и от бочки с едой, обошёл дом и выскочил на дорогу. Высоко в небе висела картинка гигантская лисья морда с прищуренными глазами. Морда радостно улыбалась в точности как человек, а язык у неё свешивался на подбородок. По низу шли какие-то буквы в точности как на бирке, торчавшей в ухе О-370, но прочитать их он не мог.