Несколько месяцев спустя «Revolt» опубликовал не менее пламенную речь А. Бахулеяна (Bahuleyan) от 30 июня 1929 года, в которой автор упоминал состоявшуюся в Мадрасе встречу между североиндийским пандитом Малавия и южноиндийскими шастри (то есть знатоками шастр). На этой встрече обсуждались вопросы о неприкасаемости, в частности, вопрос о том, можно ли разрешить неприкасаемым вход в храм и имеют ли они право на мантра-дикшу. Обе стороны цитировали шлоки своих шастр, доказывая авторитет того или иного текста. Господин Малавия утверждал, что неприкасаемым можно позволить входить в храм и дать мантра-дикшу. При этом он процитировал несколько шлок из шастр, подкрепляющих его точку зрения. В свою очередь, южноиндийские шастри тоже цитировали шлоки, подкрепляющие их собственную точку зрения, и утверждали, что неприкасаемым ни в коем случае нельзя позволять входить в храм. Интересно, что большинство шлок, цитируемых шастри, были совершенно новыми для североиндийского пандита, поэтому он попросил показать ему печатное издание. Шастри сразу же послали за нужными книгами и предъявили их североиндийскому пандиту. Поскольку господин Малавия верит в истинность шастр, то вынужден был согласиться с аргументацией своих южноиндийских оппонентов мадрасских пандитов, хотя и признавал, что не встречал этих шлок ни разу в жизни.
Рассказав эту историю, А. Бахулеян взывает читателей к здравому смыслу. Он справедливо полагает, что если какие-либо шлоки не поддерживают справедливую реформу, они просто абсурдны. А. Бахулеян искренне удивляется тому, что до сих пор актуально следующее утверждение брахманов: «Мир зависит от богов, боги зависят от мантр, мантры зависят от брахманов, следовательно, брахманы являются богами богов» (Revolt, 2010: 98). Согласно шастрам, если брахманы не соответствуют идеалам своих шастр, по сути, своей джати-дхарме, то они хуже чандалов. Соответствует ли брахман своей джати-дхарме? А господин Малавия соответствует своим шастрическим идеалам? С точки зрения мадрасских шастри, выступая против них, господин Малавия выступал против шастр. И как насчет брахманов, которые содержат отели, являются владельцами алкогольных магазинов, акцизными чиновниками, брокерами и т.д.? Ведь их занятия не соответствуют их джати-дхарме. И поскольку они требуют признавать авторитет их шастр, то и судить их должны в соответствии с их собственными шастрами (Revolt, 2010: 99).
Заканчивая свою речь, А. Бахулеян попытался объяснить своим потенциальным слушателям, что в священных книгах любой религии, как и в Ведах, полно абсурдных ошибок, непристойных и детских идей. И очень жаль, что люди цепляются за ветхие Веды якобы божественного происхождения. Не следует принимать точку зрения того или иного текста только потому, что он древний. Только «правильное знание» следует рассматривать как настоящую шастру, и при этом абсолютно не важно, когда оно пришло. Такое знание может прийти в любой момент через любого человека из любого уголка мира. Мы не должны забывать, что шастры являются результатом человеческих мыслей (Revolt, 2010: 100).
На Южноиндийской Конференции Социальных Реформаторов один из важных пунктов принятой резолюции звучал так: «Никому не следует отказывать входить в храмы и общественные места на основании касты»[20]. И некоторые люди это решение попытались воплотить в жизнь, а «Revolt» на своих страницах рассказал, как это было. Во исполнение резолюций, принятых храмовым комитетом города Ироду (Erode Devasthanam Committee), некоторые верующие из низших слоев пошли в храм Шивы, чтобы поклониться Богу, но храмовый жрец поспешил закрыть двери и немедленно ушел. «Говорят, что верующие просидели всю ночь в надежде почтить Шиву. Двери храма так и не открылись до самого утра Мы надеемся, что храмовый комитет будет верен своим решениям и не позволит слугам управлять своим господином. Со своей стороны, мы будем только рады, если все храмы закроются навсегда. Тогда энергия нашего народа направилась бы в другое русло и послужила бы более высоким целям служению человечеству. Но если храмы все же должны быть открыты для публичного поклонения, то они должны быть открыты для всех, включая неприкасаемых» (Revolt, 2010: 321).
Тем не менее, не все придерживались прогрессивных взглядов, и попытка людей, принадлежащих к низшим слоям населения, войти в один из храмов Шивы, находящихся в тамильском городе Ироду, не просто не увенчалась успехом, но привела к печальным последствиям люди были наказаны. Полиция арестовала несколько человек в соответствии со статьями 295, 297 и 169 IPC за попытку осквернения и за подстрекательство (Revolt, 2010: 321). История сохранила имена тех, кто впервые решился войти в запретный храм это Ишваран, Пашупати и Каруппан. Всем было назначено наказание в виде штрафа в размере 60 рупий, а при неуплате им грозило тюремное заключение сроком на 2 месяца. Двое обвиняемых уплатили указанный штраф, но Ишваран отказался и с готовностью согласился отбыть тюремное заключение (Revolt, 2010: 322). А спустя некоторое время на конференции в Паттукоттее в качестве одного из пунктов итогового постановления было поздравление храмового руководства города[21] Ироду (Erode Devasthanam Committee) с принятием важного решения открыть доступ в храм всем людям. Поздравление предназначалось и трем отважным господам Ишварану, Пашупати и Каруппану «за смелые действия в данном направлении» (Revolt, 2010: 368).
Борцы за равные права всех индуистов входить в любой индуистский храм порой весьма своеобразно трактовали события, чтобы заставить ортодоксов взглянуть на проблему с иной точки зрения и признать поражение или, по крайней мере, отсутствие в своих суждениях здравого смысла. К примеру, на страницах журнала Revolt можно было встретить следующие рассуждения.
«В 1810 году в Бенгальском президентстве и в 1817 году в Мадрасском президентстве правительство Великобритании взяло под свой контроль сферу религиозных даров и пожертвований как в индуизме, так и в исламе. С этого времени доходами храмов занималась специальная организация (Boards of Revenue). Однако такой поворот дел многие сочли нежелательным. Причем возражения исходили не от индуистов, а от христианских миссионеров, которые протестовали против того, чтобы христианское правительство осуществляло контроль над языческими храмами. Поэтому в 1863 году британское правительство посчитало целесообразным отказаться от контроля над местными религиозными учреждениями. С этой целью в 1863 году был принят соответствующий закон (Act XX) и создана система организаций, которым были переданы все необходимые полномочия, чтобы назначать попечителей и управляющих. Также были выработаны правила для обеспечения надлежащего управления и предоставления полномочий судам принимать во внимание обвинения в отношении неправомерных действий управляющего руководства.
Таким образом, именно христианские миссионеры были озабочены тем, что их христианское правительство занимается деятельностью «языческих» храмов. И британцы прислушались, ибо протесты со стороны своих же христиан были сильные. При этом в Законе 1863 года не указано, к какой индуистской касте, классу или общине должны принадлежать сами попечители или члены храмового комитета. Как в этом законе, так и где-либо еще ничего не говорится о том, что правительство предоставляет им полномочия для запрещения кому-либо из индуистов входить в храм. Имеют ли эти попечители и храмовые комитеты какие-либо полномочия кроме тех, которые установлены для них законом 1863 года? Ответ известен. Несомненно, они имеют право как-то регулировать поведение людей в храмах, но не имеют права запрещать какой-либо группе людей, представляющих часть индуистского общества, войти в храм, чтобы помолиться. Ведь именно достойное поведение является обязательным условием для посещения общественного храма, как и любого другого общественного места. Следовательно, любое действие, с помощью которого попечители и храмовые комитеты не допускают кого-либо из индуистов в общественный храм, должно рассматриваться как незаконное, так как у них нет на это абсолютно никаких полномочий. Факт остается фактом: храмы естественным образом перешли под контроль брахманов и некоторых небрахманов, ведомых брахманами. Христианское правительство, передавая храмы обратно индуистам, не разъяснило, кого следует понимать под «индуистами». Эта неопределенность привела к тому, что вся власть оказалась у брахманов, а часть индуистов оказалась лишенной права называться таковыми. Так при содействии юристов-брахманов, судей-брахманов, авторов текстов о брахманах и пробрахмански настроенных небрахманов брахманы улучшили и еще больше укрепили свое положение, о чем не могли и мечтать даже в сказочные дни царствования Рамы» (Revolt, 2010: 342347).
Благодаря таким людям как Перияр и его соратники со временем положение неприкасаемых во многом изменилось. Постепенно храмы вынуждены были открыть свои двери для данной категории населения. К примеру, последний правитель Траванкора Читтира Тирунал Баларама Варма (19321947) в 1936 году издал документ под названием Temple Entry Proclamation, согласно которому неприкасаемым разрешалось поклоняться в храме Каньякумари и в других храмах. Этот поступок одобрил сам М. К. Ганди, который в январе 1937 года вместе с другими неприкасаемыми поклонялся в храме Каньякумари (Singh, 1985: 106). 14 ноября 1946 года в Тиручендуре для представителей всех индуистских каст, включая неприкасаемых-хариджанов, открылся храм Субрахманьи (Pillai, 1948: 60). А уже в 1968 году в Тамилнаду некоторые люди из числа неприкасаемых смогли стать храмовыми попечителями (Ghose, 1996: 276277).
Хотя ограничения относительно допуска неприкасаемых в большие храмы официально сняты, они до сих пор посещают лишь свои храмы. Когда неприкасаемые на основании принятого закона получили доступ к большим храмам, то эти храмы все равно не смогли стать платформой для социальной сплоченности, и на сегодняшний день допуск неприкасаемых туда это не более чем вопрос равенства на бумаге[22].