В годы борьбы с космополитизмом Александр Грин, как и многие другие деятели культуры (А. А. Ахматова, М. М. Зощенко, Д. Д. Шостакович), был в советской печати заклеймён как «космополит», чуждый пролетарской литературе, «воинствующий реакционер и духовный эмигрант». Книги Грина в массовом порядке изымали из библиотек. Между тем книги «советского романтика» Грина продолжали издаваться в СССР вплоть до 1944 года. В блокадном Ленинграде транслировались радиопередачи с чтением «Алых парусов» (1943), в Большом театре прошла премьера балета «Алые паруса». В 1945 году вышла повесть Л. И. Борисова «Волшебник из Гель-Гью» об Александре Грине заслужившая похвалы К. Г. Паустовского и Б. С. Гриневского.
У писателя был любимый ястреб Гуль, ему даже посвящён рассказ Грина «История одного ястреба».
Начиная с 1956 года, усилиями К. Паустовского, Ю. Олеши, И. Новикова и других, А. Грин был возвращён в литературу. Его произведения издавались миллионными тиражами. Всего опубликовано было 6 томов. Первая попытка издать в советское время (начало 1960-х годов) поэтический сборник Грина окончилась неудачей. Лишь вмешательство поэта Леонида Мартынова поколебало устоявшееся мнение: «Стихи Грина необходимо публиковать. И как можно скорее». Как пишет Н. Орищук, пригодился факт писания Грином сатирических стихотворений. Это позволило советской критике сделать вывод о революционной настроенности поэта. Так или иначе, одно стихотворение «Элегия» Грина было опубликовано в 1969 году в большой серии «Библиотека поэта» в составе издания «Стихотворная сатира первой русской революции (19051907)». В Собрании сочинений Грина 1991 года в составе третьего тома было напечатано 27 стихотворений поэта.
Александр Грин со своим любимым ястребом (1929 г.)
Среди инструментальных средств Грина прекрасный вкус, чуждый натурализму, способность простыми средствами возвысить рассказ до уровня глубокой притчи, яркого захватывающего сюжета. Критики отмечали, что А. Грин невероятно «кинематографичен».
Писатель говорил, что: « бывает, часы провожу над фразой, добиваясь наивысшей полноты её выражения, блеска». Он был близок к символистам, которые пытались расширить возможности прозы, дать ей больше измерений отсюда частое употребление метафор, парадоксальные сочетания слов и т. д. Он был сосредоточен на борьбе в человеческой душе и с удивительным мастерством изображал её тончайшие психологические состояния и нюансы. Как отзывались критики об изображении им особенностей человеческой души: «Объём знаний Грина в этой области, точность изображения сложнейших психических процессов, подчас превосходящих уровень представлений и возможности его времени, вызывают сегодня удивление специалистов».
Перенос действия в вымышленную страну также продуманный его приём, так считали критики: «Грину важен по большому счёту человек, и только человек вне его связи с историей, национальностью, богатством или бедностью, религией и политическими убеждениями. Грин как бы абстрагирует, очищает своих героев от этих наслоений и стерилизует свой мир, потому что так человек ему лучше виден». Идеологический подход к Александру Грину постепенно стал уступать место литературоведческому.
Писатель и литературовед Виктор Шкловский, размышляя о Грине-романтике, писал, что: «Грин «руководил людьми, уводя их от стремления к обыденному мещанскому благополучию. Он учил их быть смелыми, правдивыми, верящими в себя, верящими в Человека».
В своей книге «Золотая роза» Константин Паустовский следующим образом оценил значение повести «Алые паруса» для подрастающего поколения: «Если бы Грин умер, оставив нам только одну свою поэму в прозе Алые паруса, то и этого было бы довольно, чтобы поставить его в ряды замечательных писателей, тревожащих человеческое сердце призывом к совершенству».
В Санкт-Петербурге существует традиция, когда ночью в устье Невы на выпускной бал российских школьников входит парусный корабль с алыми парусами. В 1987 году в городе Чусовая (здесь в юности некоторое время жил Грин) был высечен из цельного куска гранита образ-памятник Александру Грину в полный рост (скульпторы Виктор Бокарёв и Радик Мустафин). Сейчас памятник стоит прямо в водах речки Архиповки. К нему, согласно сложившейся традиции, приходят молодожены. Рядом с А. Грином качаются на волнах его «Алые паруса».
А на набережной г. Геленджика, на двухметровом постаменте с цитатами из произведений А. Грина установлен бюст писателя. Поблизости расположена скульптурная композиция «Ассоль и Алые паруса».
В 2000 году к 120-летию со дня рождения А. С. Грина Союз писателей России, администрация городов Кирова и Слободского учредили ежегодную Российскую литературную премию имени Александра Грина за произведения для детей и юношества, проникнутые духом романтики и надежды.
Саша Гриневский (Грин его псевдоним) родился в городе Слободском Вятской губернии. Отец Стефан Евзибиевич (Степан Евсеевич) Гриневский (польский шляхтич из Дисненского уезда Виленской губернии Российской империи). Он не смог окончить Витебскую гимназию т.к. за участие в январском восстании 1863 года был в 20-летнем возрасте бессрочно сослан в Колывань Томской губернии.
В 1873 году Стефан женился на 16-летней русской медсестре Анне Степановне Лепковой. Александр был первенцем, позднее у него появились брат Борис и две сестры Антонина и Екатерина.
Саша научился читать в 6 лет, и первой его прочитанной книгой стала «Путешествия Гулливера» Джонатана Свифта. С детства Грин любил книги о мореплавателях и путешествиях. Мечтал уйти в море матросом и, движимый этой мечтой, делал попытки убежать из дома. В 1889 году девятилетнего мальчика отдали в подготовительный класс вятского реального училища. Там соученики впервые дали ему прозвище «Грин». Об одной из причин отчисления он позднее писал: «Довольно большая библиотека Вятского земского реального училища <> была причиной моих плохих успехов». В отчёте училища отмечалось, что поведение Александра Гриневского было хуже других. По ходатайству отца он вскоре был принят в городское училище, имевшее в Вятке дурную репутацию.
В 15 лет Саша остался без матери, умершей от туберкулёза. Спустя 4 месяца отец женился. Отношения Александра с мачехой были напряжёнными, и он поселился отдельно от новой семьи отца. Впоследствии атмосферу провинциальной Вятки Грин охарактеризовал как «болото предрассудков, лжи, ханжества и фальши». Юноша жил в одиночестве, увлечённо читая книги и сочиняя стихи. Подрабатывал переплётом книг, перепиской документов. С подачи отца увлёкся охотой.
В 1896 году, по окончании четырёхклассного Вятского городского училища, 16-летний Александр уехал в Одессу, решив стать моряком. Отец дал ему 25 рублей денег и адрес своего одесского друга. Некоторое время «шестнадцатилетний безусый тщедушный узкоплечий отрок в соломенной шляпе» (так иронически описал себя тогдашнего Грин в «Автобиографии») жил в безуспешных поисках работы и отчаянно голодал. В конце концов, он обратился к другу отца, который накормил его и устроил матросом на пароход «Платон», курсировавший по маршруту Одесса Батум Одесса. Но, один раз Грину удалось побывать и за границей, в египетской Александрии. Моряка из Грина не вышло он испытывал отвращение к прозаическому матросскому труду. Вскоре он разругался с капитаном и оставил корабль.
В 1897 году Грин отправился назад в Вятку, провёл там год и снова уехал на поиски счастья на этот раз в Баку. Там он перепробовал много профессий был рыбаком, чернорабочим, работал в железнодорожных мастерских. Летом вернулся к отцу, затем снова ушёл в странствия. Был лесорубом, золотоискателем на Урале, шахтёром на железном руднике, театральным переписчиком.
Александр с горечью вспоминал: «В течение нескольких лет я пытался войти в жизнь, как в штормовое море; и каждый раз меня, избитого о камни, выбрасывало на берег в ненавистную, обывательскую Вятку; унылый, чопорный, глухой город». В феврале 1902 года Грин был предан суду, но коллегией присяжных Вятского окружного суда обвинение сняли, после суда он поступил на военную службу рядовым. Нравы воинской службы существенно усилили революционные настроения А. Грина. Спустя шесть месяцев (из которых три с половиной провёл в карцере) он дезертировал. В армии он познакомился с эсеровскими пропагандистами, которые оценили молодого бунтаря и помогли ему скрыться в Симбирске.
С этого момента А. Грин, получив партийную кличку «Долговязый», искренне отдавал все силы борьбе с ненавистным ему общественным строем, ограничившись пропагандой среди рабочих и солдат разных городов. Впоследствии он не любил рассказывать о своей «эсеровской» деятельности. Эсеры же ценили его яркие, увлечённые выступления. Грин рассказывал позже, что член ЦК партии эсеров, Н. Я. Быховский, которого он назвал «мой крёстный отец в литературе», как-то ему сказал: «Из тебя вышел бы писатель».