Но совершенно новый опыт рассмотрения души был приобретён в обыке, связанной, с одной стороны, с герметизмом и знайством (гностицизмом), а с другой с христианством. Свойственнное для первого направления представление о душе как о женском начале, отпавшем от Ума, своего Горнего Отца, от света и полноты жизни, ставит вопрос о причине этого отпадения, каковым оказывается исходная ошибка, за которой неизбежно следует наказание жизнь в теле. В связи с этим могло меняться и понимание платоновского «Тимея»: напр., пифагореец Нумений Апамейский учил о душе мiра как творца, в связи с чем мог выникать вопрос о добром или злом творце. Таким образом в общеплатоническом представлении об сопорядке мiра мог заостряться двойственная часть, намеченный в «Законах».
В границах древнегреческой любомудрского обыка эти уклоны проявились у Плотина, учившего о безсмертии мировой души, но отрицавшего безсмертие отдельных душ: эти отдельные души оказывались у него частями мировой души, дерзостно отвернувшейся от ума и обратившейся к опеке созданного через её посредство чувственного мiра. Разумеется, душа у Плотина не является нароком (принципом) зла, но именно она подталкивает высшее к переходу в низшее как подлежащее ума, его сырьё, в ходе какового перехода и выникает нарок зла вещество как таковое.
Порфирий вновь возвращается к учению о душе-творце и рассматривает нарочно вопросы о вхождении души в тело и способностях души. При этом Плотин и Порфирий, сохраняя представление о сопорядке мiра, предполагают можность для одной и той же души пребывать на разных его уровнях. Дело решительно меняется у Ямвлиха, не только закрепившего разные виды души разумные и неразумные за разными уровнями сопорядка, но и не признавшего можности перехода с одного уровня на другой. Прокл предлагает соподчинение душ (души общие; души умопостигаемые духи, вестники, удальцы; души отдельные людей и животных) и подчёркивает промежуточное положение самой оболости души: она есть все чувственные вещи в качестве образца и все умопостигаемые в качестве подобия («Начала теологии», 195). Последнее нововведение новоплатонства в понимании души было предложено Дамаскием, который рассматривал отдельную человеческую душу как единственную сущность, могущую менить себя самое и своё место в сопорядке мiра.
Источ.: Festugière A.-J. La révélation dHermès Trismégiste. Ill: Les doctrines de lâme. P., 19502 (repr. 1990); Moreau J. L'âme du monde de Platon aux Stoïciens. Hldh., 1965; Dörrie H. Die Lehre von der Seele, ENTRETIENS 12. Porphyre. Huit Exposes suivis de Discussions (30 aout-5 sept. 1965). Vandv.; Gen., 1966, p. 165192; Trouillard J. L'âme du Timée et lun du Parménide dans la perspective néo-platonicienne, RlPh 24, 1970, p. 236251; Steel C. G. The changing self. A study on the soul in later Neoplatonism: Iamblichus, Damascius and Priscianus. Brux., 1978; Robinson T. M. Platos Psychology. Tornt, 19952; Essays on Aristotles «De anima». 1992; Corps et âme. Sur le «De anima» dAristote. Sous la dir. de G. Romeyer Dherbey, études réunis par C. Viano. P., 1996. См. также лит. к ст. «О душе» и «Федон».
Ю. А. Шичалин.
Античная философия: Энциклопедический словарь. М.: Прогресс-Традиция. П. П. Гайденко, М. А. Солопова, С. В. Месяц, А. В. Серегин, А. А. Столяров, Ю. А. Шичалин. 2008.
Душа
представление, выникающее на основе олицетворения жизненных ходов человеческого тела. Для неевропейских народов свойственно олицетворение отдельных сторон жизнедеятельности человека: дыхания, крови, частей и орудий тела, сознания, чувства, движения, здоровья и пр., а также некоторых представлений, связанных со смертью и умершими. Согласно Э. Тайлору, первым из народоописателей (этнографов) познававшему мысль «Д.» в первобытном укладе и выдвинувшему душевое (анимистическое) учение (от итал. anima, «душа») происхождения и развития чудоверия (религии), у древних людей из наблюдения явлений сна, болезни, обмороков, смерти и пр. выникали представления о «двойнике», сидящем в теле человека, но способном покидать его временно или окончательно. Позднее Д. стали приписывать животным, растениям и неживым вещам. Немецкий душевед В. Вундт предлагал различать раннее представление о Д. «телесная Д.», не отделимая от тела, помещавшаяся в крови, глазах, почках и других частях тела, и более позднее: «свободная Д.» (психе) в её главных разновидностях: Д. дыхание и Д. тень, способная покидать тело. Английский народоописатель Дж. Фрейзер обратил внимание на широко распространённую веру во «внешнюю Д.», способную не просто временно покидать человеческое тело, но и скрываться ради безопасности в посторонней вещи, в теле животного и пр., и выводил отсюда родовщину (тотемизм).
Простое представление о Д. отождествление её с дыханием (ср. слав, слово «Д.» от корня «дых-», «дух-», прекращение дыхания явный признак прекращения жизни: «испустить дух» умереть). Их сближение или тождество сохранилось во многих языках. Не менее древне отождествление Д. с кровью человека и животных. Этим обусловлен строгий запрет в Свитках (Библии) употреблять в пищу кровь или необескровленное мясо: «ибо душа всякого тела есть кровь его, она душа его; поэтому я сказал сынам Израилевым: не ешьте крови ни из какого тела, потому что душа всякого тела есть кровь его» (Лев. 17, 14). Вместилищем души у многих народов считается также тень, отбрасываемая человеком, его отражение в воде или в зеркале, портретное изображение и т. п. У народов Сибири, Америки, Океании считалось, что похищение (или поедание) Д. человека колдуном, призраком или злым духом вызывает болезнь (Д. олицетворение здоровья, похищение Д. болезнь). Широко было распространено и представление о том, что во сне Д. покидает тело и самостоятельно путешествует, принимая при этом вид птицы, насекомого и пр.: отсюда вера в «вещие сны» и их толкование, а также запреты резко и неожиданно будить спящего: Д. не успеет вернуться и войти в тело. Здесь Д. вполне вещественна, не противопоставляется телу и олицетворяет отдельные его отправления (функции). Но довольно отчётливо противопоставлены в сказах (мифах) большинства неевропейских народов Д. живого человека и Д. умершего: Д. живого человека умирает вместе с ним, Д. (или дух) умершего это совсем иное существо. Д. человека может превращаться в дух умершего или этот дух заново рождается в миг смерти. Многим народам присуще представление о множественности обитающих в одном человеке душ. Так, тюркоязычные народы Сибири (алтайцы и др.) различают Д.: тын (дыхание, не отделимое от человека), кут (жизненная сила, похищение которой влечёт за собой смерть), сюр (призрак, двойник, который может отделяться от тела), кёр-мёс (досл., «невидящий», дух умершего): ару-кёрмёс («чистый») и дьяман-кёрмёс («нечистый, злой»). В древнекитайских сказальческих (мифологических) представлениях у человека несколько Д., например Д. хунь и по, одна из которых после смерти улетает, а другая остаётся при трупе до его полного разложения; кроме того, существуют Д. лин, находящаяся во всех вещах и существах, жизненная сила ци, духи всех частей тела, а также Д. умерших гуй (злой дух) и шэнь (добрый дух).
Представления о Д. умершего и о её судьбе чрезвычайно разнообразны и связаны с понятием загробного мира. Так, у австралийцев считалось, что Д. покойника сама умирает через некоторое время (т. е. память о ней выглаживается). Для раннесословных обществ свойственны представления о том, что по большей части Д. знатных пользуются в загробном мире жизненными благами, а Д. простых людей влачат жалкое существование или вообще погибают (Полинезия). Наконец, при обострении сословных противоречий, усложнении общественной жизни и общем росте нравственного сознания общества появляется понятие загробного наказания: Д. добрых, справедливых, «праведных» получат вечное блаженство в раю, а Д. злых, «грешников» будут вечно мучиться в нави (аду). Это представление об утешении страдающих надеждой на загробную награду и устрашения грешников несветскими (адскими) мучениями повело в мировых верах (религиях), особенно в христианстве, к резкому противопоставлению Д. телу, к превращению понятия Д. в головное понятие всего вероучения, к убеждённости в ничтожности, греховности тела и телесного и к переносу головной задачи человеческой жизни на спасение Д. Вместе с тем само представление о Д. достигло в христианстве наивысшей степени развеществления, хотя сохранился и чисто человекоподобный её образ.
У многих народов существовало представление о переселении, перерождении (реинкарнаии) душ (метампсихоз), восходящая тоже к глубокой древности. Корни этого представления вера в родовщинное (тотемическое) переселение (человек отождествляется с родовщинным (тотемическим) предком, поселяющимся в его теле). У некоторых народов (эскимосы, индейцы Северной Америки) есть вера в то, что в ребёнка входит Д. его деда. В Индии передставление о переселении душ прочно связалось с чистинным (кастовым) строем и с учением о нравственной причинности карме: в награду за строгое выполнение законов чистины (касты) человек получает более высокое рождение, а за их нарушение его Д. (атман) будет наказана рождением в низшей чистине (касте) или в теле животного и пр. То же представление в буддизме получило иное любомудрско-сказальческое (философско-мифологическое) толкование: существование Д. человека и её безсмертие отрицается, но считается, что составляющие личность человека купы душетелесных частей и состояний «скандхи», распадаясь после его смерти, вновь соединяются под действием обязанности (кармы) и создают новую личность.