Знаковое целое это упорядоченная совокупность знаков.
Герменевтика (греч. нermeneutike, от hermeneuo толкую, объясняю, перевожу) ясничество, яснительство, прояснительство, уяснительство, объяснительство, толковательство.
Происхождение и определения слова «герменевтика»:
Герменевтика
Название «герменевтики» связывают с именем греческого бога Гермеса, который был обязан толковать речения богов людям. Современная герменевтика течение в любомудрии (философии), связанное с именами Ф. Шлейермахера и В. Дильтея, для которых её задача понимание (уяснение) той духовной целостности, которая стоит за значицей (текстом), осмысление и толкование части (т. е. значицы) в поле целого.
Литература и язык. Современная иллюстрированная энциклопедия. М.: Росмэн. / Под редакцией проф. Горкина А. П. 2006.
Герменевтика
(греческ. ερμηνευω толкую) учение о толковании какого-нибудь произведения, установлении подлинного его смысла и точного понимания (разумения) его содержания.
Литературная энциклопедия. В 11 т.; М.: издательство Коммунистической академии, Советская энциклопедия, Художественная литература. / Под редакцией В. М. Фриче, А. В. Луначарского. 19291939.
Герменевтика
В общепринятом смысле слова толкование или поиск (наход) смысла (сути) чего-либо (знака, речи, события). В более узком смысле я бы назвал герменевтическим подход, основанный на стремлении объяснить смысл посредством этого же или иного смысла вместо того, чтобы приводить его причины, которые ничего не значат.
Философский словарь М.: Палимпсест, Издательство «Этерна». Андре Конт-Спонвиль. 2012.
Герменевтика
Человеч. бытие, т. о., начально бытие понимающее (разумеющее, проясняющее). Задача Г. состоит в толковании этого разумения. Оно не просто лежит в основе нашего отношения к тем или иным зачицам (текстам), но в основе нашего отношения к мiру. Именно благодаря языку обычай существует как живое целое. В среде языка становится можным то, что Г. Г. Гадамер называет «действенно-былев. (истор.) разумом»: понимаемое (уясняемое) нами произведение, сколь бы быльчески (исторически) далёким от нас оно ни было, вступает с нами в разговор и тем самым оказывается частью «события обыка» (равным образом частью этого события является и наше толкование).
В. С. Малахов.
Культурология ХХ век. Энциклопедия. М. 1996.
Большой толковый словарь по культурологии. Кононенко Б. И. 2003.
Герменевтика
это умение понимания (уяснения) как постижение смысла и значения знаков. По В. Гумбольдту, основная задача языка это понимание (разумение).
Л. А. Микешина.
Всякое понимание (уяснение), по П. Рикёру, опосредовано знаками (позднее в этот ряд включаются значицы (тексты).
B. C. Малахов.
Энциклопедия эпистемологии и философии науки. М.: «Канон+», РООИ «Реабилитация». И. Т. Касавин. 2009.
Основные вопросы любомудрия предельные вопросы.
Первый основной вопрос любомудрия: что я могу знать? (См.: Кант И. Соч.: В 6 т. М., 1964. Т. 3. С. 661; И. Кант. Письмо К. Ф. Штойдлину от 4 мая 1793 года). Ответ: только то, что есть я или моё самосознание и проявления моего (или не моего) я.
«Ибо осознавать и быть одно и то же» (Парменид. B3).
Платон говорил о «знании знания» (греч. Νόησις νοήσεως, nóesis noéseos), а Аристотель полностью объясняет это понятие: «Но если сама жизнь хороша и приятна и если тот, кто видит, сознаёт, что видит, тот, кто слышит, что он слышит, тот, кто идёт, тот идёт, и соответственно для всех других человеческих действий есть способность, коя осознает их упражнения, так что всякий раз, когда мы воспринимаем, мы осознаём, что мы воспринимаем, и всякий раз, когда мы думаем, мы осознаем, что мы думаем, и осознавать, что мы воспринимаем или думаем, означает осознавать, что мы существуем».
Никомахова этика, 1170 а 25 и сл.
«Si fallor sum» («Если я ошибаюсь, я есть») / «Я не боюсь никаких возражений относительно этих истин со стороны академиков, которые могли бы сказать: «А что если ты обманываешься? Если я обманываюсь, то уже поэтому есть. Ибо кого нет, тот не может, конечно, и обманываться: я, следовательно, есть, если обманываюсь».
Августин Блаженный. «О граде божьем» (кн. XI, 26. ок. 1470).
Испанский философ Гомес Перейра в своей работе 1554 года De Inmortalitate Animae, выпущенной в 1749 году, написал: «nosco me aliquid noscere, & quidquid noscit, est, ergo ego sum» («Я знаю, что я что-то знаю, любой, кто знает, существует, значит, я существую»).
«Je pense, donc je suis» (с франц. «Я мыслю, следовательно, я есть«) / Часть 4 («Доводы, доказывающие существование Бога и человеческой души, или Основание метафизики») « // «Рассуждения о методе» / Н. В. Мотрошилова // Новая философская энциклопедия: в 4 т. / пред. Науч.-ред. Совета В. С. Стёпин. 2-е изд., испр. И доп. М.: Мысль, 2010. «Не знаю даже, должен ли я говорить о первых размышлениях, которые у меня там возникли. Они носят столь метафизический характер и столь необычны, что, может быть, не всем понравятся. Однако, чтобы можно было судить, насколько прочны принятые мною основания, я некоторым образом принужден говорить о них. С давних пор я заметил, что в вопросах нравственности иногда необходимо мнениям, заведомо сомнительным, следовать так, как если бы они были бесспорны. Об этом уже было сказано выше. Но так как в это время я желал заняться исключительно разысканием истины, то считал, что должен поступить совсем наоборот, т. е. отбросить как безусловно ложное все, в чем мог вообразить малейший повод к сомнению, и посмотреть, не останется ли после этого в моих воззрениях чего-либо уже вполне несомненного. Таким образом, поскольку «, я счёл нужным допустить, что нет ни одной вещи, коя была бы такова, какой она нам представляется; и поскольку есть люди, кои ошибаются даже в простейших вопросах геометрии и допускают в них паралогизмы, то я, считая и себя способным ошибаться не менее других, отбросил как ложные все доводы, кои прежде принимал за доказательства. Наконец, принимая во внимание, что любое представление, которое мы имеем в бодрствующем состоянии, может явиться нам и во сне, не будучи явью, я решился представить себе, что все когда-либо приходившее мне на ум не более истинно, чем видения моих снов. Но я тотчас обратил внимание на то, что в это самое время, когда я склонятся к мысли «, было необходимо, чтобы я сам, таким образом рассуждающий, действительно существовал. И заметив, что « столь тверда и верна, что самые сумасбродные предположения скептиков не могут ее поколебать, я заключил, что могу без опасений принять ее за первый «
Затем, внимательно исследуя, что такое я сам, я мог вообразить себе, что у меня нет тела, что нет ни мiра, ни места, где я находился бы, но я никак не мог представить себе, что вследствие этого я не существую; напротив, из того, что я сомневался в истине других предметов, ясно и несомненно следовало, что я существую. А если бы я перестал мыслить, то, хотя бы все остальное, что я когда-либо себе представлял, и было истинным, все же не было основания для заключения о том, что я существую».
«Рассуждение о методе, чтобы хорошо направлять свой разум и отыскивать истину в науках». IV; перевод Г. Г. Слюсарева и А. П. Юшкевича с комментариями, 1953».
«Я есть» «всякий раз, как я говорю слова Я есмь или воспринимаю это речение умом, оно по необходимости будет правдивым» (Размышление II. О природе человеческого ума: о том, что ум легче познать, нежели тело / Размышление II.). «Итак, я допускаю, что всё видимое мною ложно; я предполагаю никогда не существовавшим всё, что являет мне обманчивая память; я полностью лишён чувств; мои тело, очертания (figura), протяжённость, движения и место химеры. Но что же тогда остаётся истинным? Быть может, одно лишь то, что не существует ничего достоверного.
Однако откуда мне вестимо, будто, помимо перечисленных, не существует других вещей, относительно которых не может быть ни малейшего сомнения? Ведь, возможно, есть некий Бог или как бы мы это ни именовали, внушивший мне эти самые мысли? И прав ли я в данном случае ведь я и сам могу быть их виновником? Так не являюсь ли, по крайней мере, и я чем-то сущим? Но ведь только что я отверг в себе всякие чувства и всякое тело. Тем не менее я колеблюсь; что же из этого следует? Так ли я тесно сопряжен с телом и чувствами, что без них немыслимо мое бытие? Но ведь я убедил себя в том, что на свете ничего нет ни неба, ни земли, ни мыслей, ни тел; итак, меня самого также не существует? Однако, коль скоро я себя в чем-то убедил, значит, я все же существовал? Но существует также некий неведомый мне обманщик, чрезвычайно могущественный и хитрый, который всегда намеренно вводит меня в заблуждение. А раз он меня обманывает, значит, я существую; ну и пусть обманывает меня, сколько сумеет, он все равно никогда не отнимет у меня бытие, пока я буду считать, что я нечто. Таким образом, после более чем тщательного взвешивания всех «за» и «против» я должен в конце концов выдвинуть следующую посылку: всякий раз, как я произношу слова Я есмь или воспринимаю это речение умом, оно по необходимости будет истинным.