Вы прекрасно понимаете, что нельзя ехать в Вену, не договорившись по этому пункту, сказал Хэйлуорд.
Спокойнее, господа. Сьюард держал бокал с виски, пить он не любил, но считал, что бокал в руке придает разговору непринужденность. Думаю, что это ложная тревога. Точнее, тревога, которая нам на руку.
Вы выяснили причины неожиданного требования? спросил Купер. Договор практически готов. Русским он более необходим, чем нам. Если они не подпишут, то лишатся большого займа на следующий год Валютный фонд заморозит свои выплаты. Какой смысл Разину за неделю до встречи вносить новое предложение, заведомо зная, что оно неприемлемо?
Все сложнее, господин президент, Сьюард резко двинул рукой, и жидкость пролилась на ковер. Прошу прощения Так вот, по агентурным данным Это пока непроверенная информация, но думаю, она близка к истине Русским стало известно о бункерах во Французских Альпах. До сих пор утечки информации не было, но по ряду косвенных данных можно судить о повышенной активности русской разведки в этом регионе.
Ваша хваленая секретность, буркнул президент.
Ведется тщательное расследование
Это ваши проблемы.
Купер встал и начал быстро ходить по кабинету, от стены к стене. Поездка в Вену его беспокоила. И даже не сам договор, который, конечно, будет подписан, русским этот договор совершенно необходим. Нет, Купера волновала его репутация. На последней встрече с Разиным три месяца назад он однозначно заверил российского президента в том, что у НАТО нет в Европе запасов стратегического оружия, имелись в виду запасы списанного, но не уничтоженного, вооружения. Разин не преминет использовать в Вене полученную информацию, если она у него действительно есть.
Развить свою мысль Купер не успел. В кабинет вошла миссис Скрэнтон, его личный секретарь, женщина неопределенного возраста, навсегда застывшая, по мнению Купера, на отметке «сорок».
Звонок из Лэнгли, сказала миссис Скрэнтон. Просят, если можно, мистера Сьюарда. Очень срочно.
Сьюард вопросительно посмотрел на Купера. Тот пожал плечами, сел в кресло и взял с подноса рюмку с коньяком. Повертел, посмотрел на свет, сказал:
Миссис Скрэнтон, попросите, пожалуйста, чтобы нам принесли кофе.
Хэйлуорд и Вард с любопытством следили за Сьюардом. Временный шеф Управления бросал в трубку короткие «да, да», паузы между которыми удлинялись. Наконец он сказал:
Держите меня в курсе, и положил трубку. На лице его ясно читалось: «Только этого мне не хватало».
Только этого не хватало, пробормотал Сьюард. Два часа назад из клиники Рокфеллеровского университета в Нью-Йорке исчез Ричард Кирман.
Кирман? президент не знал этого имени. Ничего не говорило оно и Варду, но Хэйлуорд сразу напрягся.
Что значит исчез? резко спросил он.
Сбежал или похищен
Черт возьми, Джон, вы же говорили, что он вот-вот умрет, как он мог сбежать? И зачем?
Господа, вмешался Вард, что произошло? Кто это?
Ричард Кирман, объяснил Сьюард, известный генетик, занимался проблемами рака. Лет десять назад предложил так называемую генно-транспортную теорию. Тогда им заинтересовалась армия. Впоследствии Кирман вовсе отошел от преподавания и работы в университете штата Нью-Йорк. Это когда выяснилось, что есть возможность влиять на распространение раковых заболеваний.
Распространение, вы говорите?
Президент наконец вспомнил. Дело это перешло к нему от прежней администрации, он не очень вникал в суть, подробностями занималась комиссия по контролю над вооружением. Речь, в общих чертах, шла о создании варианта так называемой «генетической бомбы» медленного поражения противника путем влияния исподволь на генетический фонд. Да, и руководил проектом этот самый Кирман.
В последнее время, продолжал Сьюард, Кирману удалось многого добиться. Генетическая бомба стала реальностью. Готовился доклад по этому вопросу. Но вы понимаете, что никто не застрахован У Кирмана рак. Конечно, это выглядит зловеще. Человек, занимавшийся распространением рака, сам
Без сантиментов, Джон, поморщился Хэйлуорд.
Да Итак, Кирман сначала лежал в лазарете на базе Шеррард, было сделано все возможное, но время упущено. Метастазы и все такое. Перевели в клинику Рокфеллеровского университета в Нью-Йорке. Собственно, на Кирмане поставили крест. Жить ему от силы несколько дней.
И он исчез, резюмировал Купер. Не представляю, ведь это ужасные боли, верно?
Потому-то у моих сотрудников и возникло предположение о том, что он похищен.
Кирман еще способен что-то выдать?
Он был в сознании. А проблема чрезвычайно важная. Генетическая бомба, принципиально новое оружие.
Это ваше упущение, Джон, сказал президент, помолчав. Надеюсь, Кирмана найдут. Хотя бы для того, чтобы похоронить.
Уверен, бодро сказал Сьюард.
Настроение у него было паршивое. Операция может занять часы и дни, а их у Кирмана немного. И если не удастся обнаружить хотя бы тело, скандал грозит оказаться значительно большим, чем думает президент. Сьюард знал об одном обстоятельстве завтра Нобелевский комитет объявит фамилии лауреатов 2001 года, первого года XXI века. Премию по биологии и медицине присудят Ричарду Кирману.
* * *
После укола, полулежа в глубоком кресле, Кирман почувствовал себя человеком. Уолтон сидел напротив. Он уже изрядно выпил и, кажется, пил в одиночку еще до того, как позвонил Кирман.
Сам Кирман не пил ничего ни спиртного, ни кофе, хотя жажда казалась ему сейчас страшнее боли. А на еду и смотреть не мог знал, что желудок не в состоянии принимать пищу. Он сидел молча, собираясь с силами и мыслями.
Да что с тобой, Дик? не выдержал молчания Уолтон.
Скажи, каким ты меня видишь?
Ты серьезно болен или
Рак, Джо. Эта болезнь не красит, верно?
Тебе нужен не репортер, а врач, Дик, медленно сказал Уолтон. Сейчас я
Не нужен мне врач. Репортер мне тоже не нужен. Сейчас мне нужен только друг.
Но ты же совсем
Кирман сделал резкий отстраняющий жест. Уолтон замолчал. Он не торопил, не спрашивал, только смотрел, в глазах у него была жалость.
Лиз передает тебе привет, с усилием сказал Кирман. Джо не знал, что они развелись.
Она славная. Детей у вас по-прежнему нет?
Нет И уже не будет.
Я не совсем понимаю, Уолтон совершенно протрезвел. Ты болен, и тебе нужен друг. Ты не держишься на ногах, и тебе не нужен врач. Ты оставляешь Лиз в Нью-Йорке и летишь через континент в таком состоянии
В Карсон-Сити у меня дело. Я не могу тебе всего сказать
Ну, это я могу понять. Ты связан с военными, верно? Иначе как объяснить твое пятилетнее молчание? Чем я могу тебе помочь?
С этого надо было начинать, Джо, пробормотал Кирман.
Подступила тошнота. Вместе с болью она поднялась к горлу, и Кирман заставил ее остановиться там. Нужно было сделать еще укол, приступы становились все чаще, чего-то он не учел, процесс развивался быстрее, чем он предполагал, и обязательно нужно успеть до утра Нет, утром, едва станет светло В темноте нельзя Незнакомые дороги Кирман очнулся.
Мне нужна машина, Джо, сказал он. На день-другой.
Я тебя отвезу, сразу согласился Уолтон.
Я поеду сам.
Ты с ума сошел! Посмотри на себя
Так нужно, Джо.
Ты от кого-то скрываешься?
От кого? Просто это моя работа. Я должен выполнить задание. Будем называть это так. Тебе понятно?
Нет.
О Господи, подумал Кирман. Он может из упрямства позвонить врачу, тот непременно вкатит какой-нибудь наркотик и отправит в больницу, и тогда действительно будет все. Тогда он действительно умрет.
Уолтон ходил по комнате широкими шагами, искоса поглядывал на Кирмана. Кирман ждал. Аргументов у него не было. Сил тоже. Он спал и видел сон.
В прошло году весна на базе Шеррард была буйной как никогда. Пустыня в западной части Невады скупа на растительность, но примерно с середины апреля в окрестностях базы пошли в рост кусты, и на эхинокактусах появились мелкие, но сочные красные цветочки. После рабочего дня, когда Кирман уже не мог смотреть на животных и на приборы, он уходил из зоны один или с Бет. База располагалась в низине между холмами, и они поднимались на кручу, откуда открывался вид на предгорья хребта Уоссек очень унылое место, где все было коричневого цвета, начиная от выпиравших из почвы, подобно скулам гиганта, огромных валунов, и кончая кактусами, в далеком прошлом растерявшими все зеленые оттенки. Они доходили до зарослей колючих шаров, бродили среди них. Кирман каждый раз замечал, что здесь почему-то лучше думается
В последние годы он все больше отдалялся от чистой науки, и это его угнетало. Он искал оправданий. В конце концов, многие его коллеги в университетах работают на армию, сами порой не подозревая об этом. Академическая наука последние десять лет не получает достаточного финансирования, многие темы приходится сворачивать. Какая, в конце концов, разница, кто оплачивает работу, если оборудование прекрасное, коллеги умны, а результаты превосходят все ожидания. Нужно признаться: нигде он не смог бы получить таких эффектных результатов, каких достиг здесь, на базе Шеррард. За пять лет он не только полностью доказал генетическую природу рака, но пошел значительно дальше научился вызывать искусственно рак любого вида.