Гомеостаз - Ромуил Валерьянович Цыраксон

Ромуил Валерьянович Цыраксон

Гомеостаз

Роман

© Ромуил Цыраксон, 2022

© Интернациональный Союз писателей, 2022

Глава 1. Лазуритовый путь

Веками человечество пытается построить идеальное общество всеобщего процветания и гармонии. От эпохи к эпохе мыслители рождают новые, совершенные, по их мнению, модели государственного и социального устройства, миры, где не нужны деньги, где все здоровы и равны по праву рождения. Только суть человеческой природы, смысл нашего бытия таковы, что все эти красивые концепции остаются в итоге на бумаге. В тот момент, когда почти или уже наступило равновесие,  достигли того, о чем мечтали Вспышка. хаос. Все сначала.

В этом есть смысл диалектической природы мироздания. Классическая спираль развития, стремящаяся от меньшего к большему. Человек накапливает знания, проверяет их на практике, получает результат, появляются новые, более точные, усовершенствованные данные вызовы, на которые вселенная должна реагировать иначе, чем прежде, чтобы сохранить устойчивость. Мир система, общество система, человек система. все есть система, либо первичная, либо вторичная. А любая система стремится к равновесию, и вмешательство в ее устройство, искусственное или естественное, нарушает баланс. И снова она аккумулирует свои ресурсы, исправляет ошибки, стремится к новой стабильности.

В истории мы часто видим, как возвеличиваются и затухают цивилизации и государства, штормовым ураганом пролетают войны и катастрофы, рассеивая по сторонам осколки вселенского векового льда, который замораживает тело и рвет на тысячу лоскутков душу человека, всех людей. И снова После пожара строим Рим, Париж или Москву. После войны жмем руки и заключаем мир. Восхищаемся полотнами и монументами «прекрасным» в нашем культурном понимании. Всякий раз мы восстанавливаем наш Вавилон каждый свой и все вместе общий. Но ступенька. и все сначала. Только по этой дороге мы уже проходили есть опыт и знания ровно до той черты, на которой споткнулись. Наш мир постоянен только в своем непостоянстве. Но в том и заключается условие непрерывного развития.

Иногда просто живешь, что-то делаешь, перемещаешься в пространстве, а потом в один прекрасный момент останавливаешься и как будто приходишь в себя. Понимаешь, что происходящее с тобой всего лишь сон. Полная потеря ощущения реальности. В такой сон провалился и наш герой, когда в последний раз держал за руку Ангелину. Несмотря на свою уверенность и харизму, чувство превосходства над всем миром, которые обладали им до произошедшей трагедии, за весь последующий год Ян так и не смог себе ответить на главный вопрос: «Что дальше?» Смерть девушки обнулила в нем все. Теперь он напоминал чистый лист бумаги: без текстов, геометрических фигур, без красок. Он жил по инерции. Школьный товарищ Яна, конечно, не мог быть виноватым в таком развитии событий. Однако, обладая сильной, но управляемой эмпатией, Андрей Поплавский отчетливо ощущал, как его друг угасает. Тогда он взял ситуацию в свои крепкие, уверенные руки и решил: кардинально поменять обстановку и общество, добавить ритма.

В начале января следующего 2011 года под чутким руководством дипломатичнейшего товарища с учетом своей склонности к эпистолярному творчеству, гармонично дополнявшему артистические таланты Яна, он очутился в казахском городе Астана в качестве внештатного сотрудника при Информационном бюро Организации Объединенных Наций в Республике Казахстан. Постоянная вовлеченность в процесс, работа в команде, мера ответственности за выполнение серьезных задач день за днем возвращали Яна в мир живых. Но, как и прежде, он не мог ощутить всю полноту окружающей действительности, оставаясь в плену самоанализа и поиска ответа на вопрос «ЧТО ДАЛЬШЕ?» И чем дольше он не мог найти приемлемый для себя ответ, тем сильнее в его висках нарастало напряжение.

Очередную, уже осознанную попытку договориться наконец с самим собой, предпринятую Яном, можно характеризовать как обращение к истокам. Наш герой погрузился в изучение древнейших духовных практик подбирал ту, которая станет для него идеальным камертоном. Как известно, существуют камертоны, предназначенные для настройки музыкальных инструментов или подбора тональности для певцов, которые воспроизводят эталон звука как правило, ноты «ля». Однако есть устройства, основанные на принципе камертона, используемые для обработки твердых структур камня или металла за счет воздействия направленной вибрации. Яну нужны были обе опции, но в обратной последовательности: сперва необходимо было обработать, так сказать, огранить дикий камень его души, а потом уже добиваться правильного резонанса с микро- и макрокосмосом.

Доступные для Яна религии и духовные системы на этом этапе не были способны удовлетворить его внутренний запрос и он пошел дальше. А на Востоке как раз с этим проблем никогда не было. Спустя несколько месяцев он решил начать с того, что появилось на заре человечества,  шаманских практик. В первозданном виде шаманизм на нашей планете сохранился в тех ее уголках, которые со стратегической и экономической точки зрения мало интересовали колониальные империи, великие державы и вообще кого бы то ни было. Сохранился он только в тех районах, где «черт ногу сломит», «абсолютный пустырь», «погода регулярно шепчет» и так далее. И, о, чудо!  к счастью, такое местечко оказалось как раз под носом у нашего героя. В горах Гиндукуш, на юго-востоке Афганистана, проживают народы дардской этнической группы, которые не были полностью исламизированы и продолжают до сегодняшнего дня под руководством местных шаманов отправлять культы своих древних предков. Конечно же, как только Ян изучил этот вопрос, он незамедлительно начал планировать возможные варианты своего отбытия в Афганистан. И как раз тут получилась заминка уже десять лет в стране идет затяжной военный конфликт между Движением и силами содействия безопасности НАТО. По большому счету, война в этой стране идет перманентно, начиная с глубокой древности. Если в военных действиях участвуют иностранные государства, то весь мир говорит о войне в Афганистане. В остальное время это нормальный ход жизни, когда в стране, населенной представителями более чем 20 этносов, местные элиты делят власть, территорию и в принципе все, что делится и имеет ценность. Такова историческая особенность территории. Самостоятельно туда ехать небезопасно. И снова везение! На утренней планерке Говард, руководитель отдела, за которым был закреплен Ян, обсуждая наполнение новостной ленты, объявляет, что с 27 июня по 1 июля в целях международной координации мероприятий по борьбе с преступностью и сопутствующими явлениями группа коллег из центра ООН по превентивной дипломатии для Центральной Азии планирует командировку в Афганистан.

 Необходимо взять у коллег программу, а когда миссия закончится, получить материал для подготовки пост-релиза. Сопровождать их не нужно. Взять то, что дадут, и сделать обычный пост-анонс: вода и фотоматериалы. Событие не острое,  поставил задачу Говард, обратившись лично к Яну на русском языке.

Говард был лет на десять старше Яна и успел зарекомендовать себя в качестве высокопрофессионального журналиста с уверенным карьерным бэкграундом. До Казахстана он работал в редакции одного из ведущих изданий своей страны и всего на полставки подрабатывал в Лэнгли[1]. Для пущей важности этот товарищ частенько разбрасывался словечками, относящимися к журналистскому жаргону, и, чтобы подчеркнуть свою идеологическую лояльность правящей на родине политической партии, по делу и без дела любил пафосно вставлять в разговоре с иностранными коллегами фразу, которая вдобавок была лозунгом издания, где он прежде работал,  Democracy dies in darkness (англ. «Демократия умирает во тьме»).

«То что нужно!»  воодушевленно вздрогнул Ян и решил дожимать тему, мелькнувшую лисим хвостом перед его носом. После планерки он подошел к своему руководителю и спросил:

 А может, я лучше поеду вместе с коллегами? Материал получится более качественный, по-моему. Нельзя упускать такую возможность. Ведь в этой стране демократия умирает во тьме!..  любимой фразой шефа, произнесенной с серьезным выражением лица, закончил Ян свою реплику.

Говард читал все это время какой-то текст, лежавший в его папке, но когда услышал излюбленный призыв, выстрелил взглядом в нашего героя и, помолчав секунд десять в том же положении, размышляя над сказанным, спокойно и почти безразлично произнес: