Многочисленные материнские образы в культуре (от наскальных рисунков и древних статуэток до иконописного изображения Богородицы) отражают Архетип Матери понятие, введенное Карлом Густавом Юнгом в 1916 году в статье «Структура бессознательного» и обозначающее универсальную психическую структуру, составляющую содержание коллективного бессознательного.
Архетип (от греч. arche начало + typos образ) изначальный образ или символ, универсальный для каждого человека. Архетипы проявляются в сновидениях, повторяются в сюжетах мифов, сказок и народных преданиях, накапливаясь в коллективном бессознательном. В свою очередь, коллективное бессознательное по Юнгу, форма бессознательного, которая отличается от индивидуального тем, что является общей для всех людей.
Архетип Матери имеет множество аспектов и предстает в разных формах и символах. Юнг описывает наиболее типичные из них: мать или бабушка конкретного человека, крестная мать, свекровь и теща, кормилица, няня. «В высшем, переносном смысле богиня, особенно мать бога, дева (как помолодевшая мать, например, Деметра и Кора), София (как мать-возлюбленная, что-то вроде типа Кибелы-Аттиса или как дочь-возлюбленная как помолодевшая мать). В более широком смысле материя, преисподняя, луна, в более узком смысле как место рождения или происхождения пашня, сады, утес, пещера, дерево, родник, глубокий источник, <> в самом узком смысле матка, всякая полая форма, хлебная печь, чугунок; из животных корова, заяц и вообще помогающие животные»[1].
Изначально образ Матери был связан с природой. Несмотря на то что многие предания о сотворении мира представляют Творца мужчиной или двуполым богом, существовали верования и в Богиню-Мать. Гесиод, систематизировавший греческую мифологию, поместил Гею мать-землю в самое начало генеалогии богов как Мать всего сущего, первопричину, старшую из всех богов греческого пантеона. Ею были рождены не только боги, но и первый человек. Почитание Матери-природы в греко-римской традиции отразилось в культе Деметры и Реи. Широкое распространение почитание женских, материнских культов получило в язычестве и сводится к единому образу Великой Богини-Матери, матери-земли, матери сырой земли (имени, которое встречается во многих русских былинах и пословицах): оплодотворенная дождем земля давала урожай, кормила людей, помогала продолжить род[2].
Богиня-Мать присутствует в большинстве мистерий и мифологий мира, и ее чаще всего наделяют двумя благостными функциями: а) созиданием в разных аспектах: участием в творении мира, плодородием, покровительством над животными; и б) покровительством семье и домашнему очагу. Эти функции во многом стали основанием женской материнской ментальности, образуя архаичный пласт культуры[3]. Однако следует помнить и о другом аспекте женского материнского начала способности разрушать. По этому поводу Светлана Лютова пишет: «Человеческому рассудку трудно смириться с амбивалентностью явления, рассудку современного европейца в особенности. И поскольку чудовищным выглядит негативный аспект материнства, фольклор и обыденное сознание отделили его от образа матери Млекопитательницы, Заступницы, Покровительницы, Утолительницы всех печалей (можно перечислять и все прочие эпитеты Богородицы). Негативный аспект архетипического материнства вызвал к жизни ведьмовские образы мачех, свекровей и тещ всех сказок и семейных драм»[4].
Итак, помимо матери как всеблагого начала (англ. all-good) этот архетип таит в себе мощную разрушающую силу (англ. all-malignant): мать может дать жизнь, но в ее силах и отнять жизнь. С одной стороны, она заботливая, убаюкивающая, обволакивающая, с другой удушающая и пожирающая. Неблагоприятный архетипический срез матери также описывается как ускользающая мать[5]. Согласно Юнгу, существенные аспекты матери: «ее оберегающая и питающая доброта, ее оргистическая эмоциональность и ее темнота, присущая преисподней»[6]. Однако из-за невозможности уместить и совместить оба материнских аспекта «тень Мадонны была перенесена в ад, где сейчас ведет ничтожное существование в качестве чертовой бабушки»[7].
Между двумя полюсами положительным и отрицательным происходит скольжение материнского архетипа и динамика отношения женщины к собственной матери. Нам бывает легко принять мать бытовую и благожелательную, но сложно противоречивую и двойственную, с ее не только созидательной, но и разрушающей силой, с ее многосторонним влиянием. Распространенных обобщений «все хорошо» или «все плохо» недостаточно для понимания отношений между людьми, тем более отношений с матерью. Для познания собственной женской природы и жизненной истории важно развить в себе способность интегрировать противоположные материнские аспекты, не расщеплять ее на благостную и несущую зло, даже если первоначально эти векторы кажутся взаимоисключающими. Научиться видеть мать как часть себя и своего внутреннего мира не глазами ребенка, ищущего или даже знающего простой ответ на вопросы: «Что такое хорошо?» и «Что такое плохо?», а глазами взрослого человека, осознающего, что глубочайшая сущность всего лежит за пределами добра и зла.
Между двумя полюсами положительным и отрицательным происходит скольжение материнского архетипа и динамика отношения женщины к собственной матери. Нам бывает легко принять мать бытовую и благожелательную, но сложно противоречивую и двойственную, с ее не только созидательной, но и разрушающей силой, с ее многосторонним влиянием. Распространенных обобщений «все хорошо» или «все плохо» недостаточно для понимания отношений между людьми, тем более отношений с матерью. Для познания собственной женской природы и жизненной истории важно развить в себе способность интегрировать противоположные материнские аспекты, не расщеплять ее на благостную и несущую зло, даже если первоначально эти векторы кажутся взаимоисключающими. Научиться видеть мать как часть себя и своего внутреннего мира не глазами ребенка, ищущего или даже знающего простой ответ на вопросы: «Что такое хорошо?» и «Что такое плохо?», а глазами взрослого человека, осознающего, что глубочайшая сущность всего лежит за пределами добра и зла.
Материнский образ, как и любой другой архетипический образ, представляет собой константу, обладающую межкультурной универсальностью. То есть если самым разным людям на земле показать женщину с ребенком, питающую младенца грудь или плодородную землю, то большинство из них, независимо от того, в каком обществе они живут, дадут ассоциацию с материнством. Однако особенности представлений о материнстве, понятий нормы, социальных взглядов на материнскую заботу и воспитание ребенка существенно отличаются в различных культурах. Причем трансформируются не только материнские установки, но и образ ребенка, понимание его психологии, значимость его потребностей и особенности взаимодействия с ним. В качестве примера можно привести исследование Натальи Разиной (1994), где была выявлена первостепенная роль культуры в содержании представлений о материнстве. Изучение представлений у женщин разных культур и вероисповеданий (христианство, ислам, буддизм) показало качественные различия в образе матери, ребенка и детско-родительского взаимодействия. Женщины отличались по типу отношения к будущему материнству, отношению к детям и семейным идеалам. Различия проявлялись в их представлениях об оптимальном возрасте рождения ребенка, отношении к абортам, желаемом количестве детей, особенностях воспитания. Таким образом, если на уровне архетипа материнство обладает универсальными чертами, понятными для представителей самых разных культур, то в рамках одной культуры все-таки имеются свои выраженные особенности, которые в совокупности с индивидуальным опытом (и здесь сильное влияние оказывает перенос значимости собственной матери и особенности отношений с ней) определяют индивидуальные представления о материнстве у отдельной женщины. О личном срезе материнства мы будем говорить в следующей главе.
Глава 3
Материнство в личном срезе
Мать биологическая и мать психологическая
«Каждая женщина простирается назад в свою мать, и вперед в свою дочь ее жизнь простирается над поколениями, что несет с собой и чувство бессмертия».
Карл Густав ЮнгСобирая образ матери, познавая ее как человека и то влияние, которое она оказала на дочь, важно рассматривать определенный временной контекст этап, на котором происходило то или иное событие. Неверно оценивать материнское влияние на ваше становление по ее сегодняшнему отношению к вам. Ваша Внутренняя Мать как часть вашей психики это в первую очередь мать из вашего прошлого, часто очень далекого прошлого: начиная с периода ее беременности, затем рождения и последующего детства вплоть до подросткового возраста. Многое из того, что вас сформировало, вы не помните, но это не уменьшает его влияния.
Несмотря на то что опыт младенчества и первые детские годы являются наиболее значимым периодом для становления психики, активное развитие личности и важнейшие изменения продолжают происходить вплоть до окончания подросткового возраста. В дальнейшем полученный опыт трансформируется: компенсируется, излечивается или закрепляется, человек движется вперед или зацикливается на произошедшем, замораживая себя в давних событиях, находя подтверждение выводов, сделанных много лет назад на совершенно других людях (что в психологии описывается через два феномена проекцию и отыгрывание). Во взрослом возрасте мы, конечно, меняемся и расширяем свою идентичность (в той или иной степени), но все-таки базовое в нас формируется очень рано и закрепляется наиболее прочно. Как показывает практический опыт, очень ранние довербальные травмы (о которых мы в первую очередь знаем по рассказам, а не помним) крайне мощные и способны на протяжении всей жизни пробивать взрослую осознанную личность, проявляясь в приступах сильнейшей, казалось бы, беспричинной тревоги, эмоциональных срывах, непонятных слезах. Такими довербальными травмами может быть раннее разлучение, пребывание в больницах и других учреждениях (где с нами не могли быть родители), физические болезни в младенческом возрасте и сопутствующие им страдания, насилие любого рода.