Когда официант принес Марине заказанный коктейль, и она взяла в руки холодный, покрытый туманной испариной высокий стакан, внутри которого сквозь кубики льда просвечивали зеленые листики мяты, на песчаной площадке перед террасой бара началось какое-то движение. И Марина подняла голову, с интересом всматриваясь в компанию молодых ребят, расположившихся кружком, и вслушиваясь в зазвучавшую ритмичную мелодию.
Марина потягивала через трубочку освежающий напиток и смотрела, как в центр круга вышла необычная парочка, притопывая и приплясывая под зажигательный ритм барабанов и переборы гитар. Парень лет двадцати и еще более юная девушка танцевали какой-то танец в стиле латино. Парень был одет в одни шорты, которые казались ослепительно белыми на фоне бронзового от загара тела. Девушка, тонкая как тростинка, и гибкая, как змея, ритмично покачивала бедрами в коротких голубых шортиках, как вторая кожа облегающих идеальной формы ягодицы. Голубой короткий топик на теле танцовщицы прикрывал только грудь, оставляя открытым плоский загорелый живот. Девчонка была хорошенькой, как куколка, и с удовольствием ловила восхищенные взгляды зрителей. А вот парень парень был необычайно, умопомрачительно красив. Черноволосый, с глазами черными, как маслины, он был сложен, как юный древнегреческий бог, ненароком спустившийся с Олимпа и заглянувший на огонек к морскому черту. На лице его с благородными чертами испанского гранда то и дело вспыхивала белозубая улыбка. А двигался он с завораживающей грацией молодого дикого зверя. Марина невольно залюбовалась танцорами и отставила в сторону полупустой стакан с коктейлем.
Она не разбиралась в латиноамериканских танцах, но зрелище было достойно восхищения. Ритмично переступая ногами и плавно покачивая бедрами в такт, парочка двигалась абсолютно синхронно, точно была единым целым. Юная красотка, повинуясь руке черноволосого кавалера, то и дело кружилась на месте то в одну, то в другую сторону, томно изгибала тонкую талию, вытягивала точеную ножку. Восхищенные, восторженные крики зрителей и аплодисменты были ей наградой. «Чикита!» выкрикнул кто-то из поклонников юной танцовщицы. Босые ноги танцоров взбивали песок, ритмичные покачивания бедер завлекали, манили, жемчужные зубы взблескивали в улыбках. Танец был таким игривым и эротичным, что Марина не заметила, как стала постукивать носком босоножки по полу в такт зажигательной мелодии.
«Мохито» был выпит, а на импровизированном танцполе зазвучала медленная, лиричная мелодия. И юная пара слилась в танцевальном объятии. Движения стали медленнее, плавнее, словно вторя движению волн, с тихим шелестом набегающих на пологий берег. Гибкость юной красотки поражала, гипнотизировала, словно та и впрямь состояла в родстве со змеями или ящерицами. Партнер ее был настолько пластичен и музыкален, что казалось, сама музыка живет в его теле, играет в каждой мышце, переливается гитарными переборами под смуглой кожей.
Марина обратила внимание на руки танцоров, тонкие, изящные, грациозные. Они будто бы вели свою отдельную мелодию. И то рука партнерши оказывалась на загорелой шее танцующего бога, то его узкая ладонь ложилась на ее талию, то скользила вдоль девичьего бедра с такой пугающей откровенностью, что зрительнице становилось жарко. Вдруг тела танцоров изогнулись, словно пропустив сквозь себя волну, но волну встречную, и коснулись друг друга животами. У Марины ускорился ритм сердца После плавного поворота черноглазый красавец прижал девчонку к себе спиной и положил ладонь на ее смуглый упругий живот, медленно вращая бедрами. Марина не выдержала и встала, оставив пустой стакан на столе, вышла на открытую террасу, чтобы не пропустить ничего в завораживающем зрелище.
Танец был настолько откровенным и эротичным, настолько чувственным, что, если бы амплитуда движений умелых танцоров была чуть больше, если бы дерзкая ладонь партнера прижималась к животу девчонки чуть ниже, а загорелое колено оказывалось между бедер партнерши чуть глубже, то это было бы уже неприличным. И так дыхание случайной зрительницы перехватывало, а стук сердца отдавался в ушах. Появилось ощущение, будто она подсматривает в замочную скважину чужой спальни, став невольным свидетелем тайного и запретного. Танец будоражил, волновал, пьянил, пробуждая не только в душе, но и в теле смутное беспокойство.
Вам что-нибудь еще принести? вернул к реальности Марину голос официанта.
Да, еще «мохито», пожалуйста, пробормотала она, не отрываясь глядя на танцующую пару. Нужно было чем-то загасить разгорающийся внутри пожар. Скажите, кто эти люди?
Танцоры? Это Хуанита и Мигель.
А что за танец они танцуют?
Бачату. Сеньоре понравился танец?
Да. Это восхитительно, призналась Марина, чувствуя, как щеки заливает румянец.
Ребята очень хорошо танцуют, кивнул словоохотливый официант и довольно улыбнулся.
Они профессиональные танцоры?
Нет, любители, но очень талантливые любители. Еще в прошлом году хозяин нашего бара придумал танцами привлекать посетителей. Что-то вроде рекламной акции. Виртуозная сальса или бачата собирают толпы зрителей, горячат кровь. А в нашем баре всегда есть прохладительные напитки. От посетителей, жаждущих посмотреть танцевальное шоу, по вечерам нет отбоя. Так что реклама удалась. Мигель с Хуанитой еще и обучают желающих сальсе. Если хотите, сеньора, то приходите часам к семи вечера. Танцы будут в разгаре.
Выпив второй «мохито» Марина пошла от гостеприимного «Морского черта» на набережную, а там и на пристань, чтобы заняться организацией завтрашней вечеринки. Но перед глазами продолжала танцевать обворожительная пара, сладострастно извиваясь гибкими загорелыми молодыми телами.
Ночью долго не могла уснуть. То ли монотонный плеск волны, ударяющей в борт яхты, то ли полнолуние никак не давали сну подобраться к ее изголовью. Несмотря на исправно работающий кондиционер в каюте было нестерпимо душно. Мокрые от пота простыни противно липли к телу. Пришлось подняться с постели и среди ночи принимать душ, пытаясь остудить и успокоить что-то смутное и молчаливое, беспокойно ворочавшееся на дне души.
Весь следующий день пролетел в суетливой подготовке к встрече старых приятелей. А в половину седьмого вечера будто что-то толкнуло изнутри и, бросив все, Марина поспешила на берег, где на песчаной площадке перед «Морским чертом» уже загорались фонари, наполняя сумерки волшебным сиянием.
Издалека она услышала чарующие звуки музыки, доносящиеся от прибрежного бара. Две гитары спорили друг с другом, рассыпая по песчаному берегу бисерные переборы. Перед открытой террасой толпился народ. Столики на террасе были все заняты. А в центре импровизированного танцпола демонстрировали свое мастерство те самые танцоры. Мигель и Хуанита.
Снедаемая странным нетерпением, Марина протиснулась сквозь чужие спины, натыкаясь на острые локти и недовольное ворчание, и остановилась прямо напротив танцующей пары. Сегодня на Мигеле были не только шорты, но и рубашка без рукавов, впрочем, застегнутая лишь на треть. Сквозь тонкую белую ткань просвечивала смуглая мускулистая грудь. Хуанита танцевала в чем-то невесомо-воздушном, едва прикрывающем тело, придавая девушке вид пестрого мотылька. Танцовщица и порхала, как мотылек, то вращаясь с высоко поднятыми руками, то грациозно выгнув спину, падала на руку партнера, то вытягивала стройную ножку в шпагате. Марина охнула от неожиданности, когда Мигель легко подхватил девушку обеими руками и поднял ее над головой, красиво изогнувшуюся, словно рыбак, поймавший золотую рыбку. И опять со всех сторон, как брошенные на сцену охапки цветов, летели восторженные возгласы «Чикита!» Стало остро жаль, что она не понимает по-испански. А так хотелось знать, что означает «чикита».
Когда сальса сменилась более медленной бачатой, танцоры вдруг отошли друг от друга и повернулись лицом к публике. Марина неожиданно встретилась с взглядом черных, как маслины, магических глаз, в глубине которых ей почудился темный огонь. Мигель дружелюбно улыбнулся и протянул к ней руку, приглашая в центр круга.
Я? испуганно пробормотала она по-русски, но тут же, перейдя на английский, замотала головой: О, нет, нет, я не умею!
Смелее, сеньора, ответил парень тоже по-английски, я научу. В бачате нет ничего сложного.
Она нерешительно вложила свои пальцы в протянутую к ней ладонь и шагнула навстречу. Вокруг шумели и волновались обделенные вниманием танцоров зрители. Со стороны террасы «Морского черта» лилась медленная лиричная мелодия. Взволнованный голос пел что-то о любви. А Мигель, выведя даму почти в центр круга и не выпуская ее руку, тихонько объяснял:
Смотрите на мои ноги, сеньора, и просто повторяйте шаги. Всего четыре счета: раз, два, три, четыре. Движение бедром. И раз, два, три, четыре.