«Грустный ветер» и другие стихотворения. Перевод Елены Айзенштейн - Шарль Бодлер

Vous partez, chers amis; la bise ride londe,
Un beau reflet ambré dore le front du jour;
Comme un sein virginal sous un baiser damour,
La voile sous le vent palpite et se fait ronde1.
Une écume dargent brode la vague blonde,
La rive fuit.  Voici Mante et sa double tour,
Puis cent autres clochers qui filent tour à tour;
Puis Rouen la gothique et lOcéan qui gronde.
Au dos du vieux lion, terreur des matelots,
Vous allez confier votre barque fragile,
Et flatter de la main sa crinière de flots.
Horace fit une ode au vaisseau de Virgile :
Moi, jimplore pour vous, dans ces quatorze vers,
Les faveurs de Thétis, la déesse aux yeux verts

В дорогу, о, друзья, объятьем скачут волны,
Янтарный луч златит прекрасный горизонт,
Как девственная грудь под ласкою любовной,
Трепещет, кружит парус в ветре вод.

Брег убегает. Вот богомолец и двойная башня, выше
Плетутся друг за другом ста колоколен крыши,
Серебряная пена волнами бормочет,
Потом Руан готический, и Океан грохочет.

Вы старому морскому льву, матросов року,
Доверив барку хрупкую,
Ласкаете рукой гриву потока.

Виргилия корабль простую оду подсказал
Горацию, а я молю для вас своим рассказом
О благосклонности Нерея дочери зеленоглазой.

Poète, dans les cœurs mettre un écho sonore,
Remuer une foule avec ses passions,
Écrire sur lairain ses moindres actions,
Faire luire son nom sur tous ceux quon adore;

Courir en quatre pas du couchant à laurore,
Avoir un peuple fait de trente nations,
Voir la terre manquer à ses ambitions,
Être Napoléon, être plus grand encore!

Que sais-je? être Shakspeare, être Dante, être Dieu!
Quand on est tout cela, tout cela, cest bien peu :
Le monde est plein de vous, le vide est dans votre âme

Mais qui donc comblera labîme de ton cœur?
Que veux-tu quon y jette, ô poète! ô vainqueur?
 Un mot damour tombé dune bouche de femme!

Поэт, в сердцах эхо пробуждаешь ты звучное,
Волнуешь толпу страстями,
Пишешь в металле деянья кипучие,
Заставляешь сиять свое имя речами!

Бежать в четырех шагах от зари,
Владеть народами тридцати стран земли,
Видеть, что земля безучастна к твоим амбициям,
Наполеона быть двойником и рыцарем!

Что знаю я? быть Шекспиром, быть Данте, быть Богом,
Когда б мы были во всем этом, всем этим,  добра немного.
Мир полон вами, пусто в души берлоге.

Но кто заполнит сердца твоего пропасть?
О победитель-поэт, что туда нужно бросить?
С уст женских любовного слова шепот!

Dans le bain, sur les dalles,
À mon pied négligent
Jaime à voir des sandales
De cuir jaune et dargent.
En quittant ma baignoire,
Il me plaît quune noire
Fasse mordre à livoire
Mes cheveux, manteau brun,
Et, versant leau de rose
Sur mon sein quelle arrose,
Comme laube et la rose,
Mêle perle et parfum.

Jaime aussi lodeur fine
De la fleur des Houris,
Sur un plat de la Chine
Des sorbets dambre gris,
Lopium, ciel liquide,
Poison doux et perfide,
Qui remplit lâme vide
Dun bonheur étoilé;
Et, sur leau qui réplique,
Un doux bruit de musique
S«échappant dun caïque
De falots constellé.

Jaime un fez écarlate
De sequins bruissant,
Où partout lor éclate,
Où reluit le croissant.
Larbre en fleur où se pose
Loiseau cher à la rose,
La fontaine où leau cause,
Tout me plaît tour à tour;
Mais, au ciel et sur terre,
Le trésor que préfère
Mon cœur jeune et sincère,
Cest amour pour amour!

В ванной, на мозаике близ краба
Я люблю увидеть сабо,
У ног моих небрежных.
Серебряной и желтой кожи сабо,
Мне нравится, что Ночь,
Когда покину мою ванную огромного масштаба,
Кусает кость слоновую волос и темный плащ,
И течет вода розовая арабов
На грудь мою важно,
Как заря и роза,
Смешивая ароматы и жемчуга сагу.

Я люблю тонкий аромат не зря
Цветок Гурии беря,
На китайской тарелке 
Шербет серого янтаря,
Опиум, жидкое небо,
Нежный и коварный яд,
Кто заполнит пустую душу
Звездным счастьем наград,
А вода повторяет
Нежной музыки звукоряд,
Бежит шлюпка турецкая
Под созвездьем огней-ягнят.

Я люблю фесок алые балдахины,
И звенящие цехины,
И сияние злата,
И месяца переливы,
И цветущее дерево, где сидит
Птица близ розы стыдливой.
И фонтан, где вода объясняется торопливо, 
Все мне нравится счастливо.
Но на земле и на небе
Из всех сокровищ предпочитаю ревниво
Моего юного и прямого сердца
Любящего заливы!

Sur leau bleue et profonde
Nous allons voyageant,
Environnant le monde
Dun sillage dargent,
Des îles de la Sonde,
De lInde au ciel brûlé,
Jusquau pôle gelé

Les petites étoiles
Montrent de leur doigt dor
De quel côté les voiles
Doivent prendre lessor;
Sur nos ailes de toiles,
Comme de blancs oiseaux,
Nous effleurons les eaux.

Nous pensons à la terre
Que nous fuyons toujours,
À notre vieille mère,
À nos jeunes amours;
Mais la vague légère
Avec son doux refrain
Endort notre chagrin.
Le laboureur déchire
Un sol avare et dur;
L«éperon du navire
Ouvre nos champs dazur,
Et la mer sait produire,
Sans peine ni travail,
La perle et le corail.

Existence sublime!
Bercés par notre nid,
Nous vivons sur labîme
Au sein de linfini;
la Des flots rasant la cime,
Dans le grand désert bleu
Nous marchons avec Dieu!

По воде глубокой и голубой
Путешествуем мы с тобой,
По окрестностям мира,
Серебряный след
Зондских островов зефиром.
От неба Индии сожжённого
Почти до полюса студёного.

Маленькие звёздочки
Указывают своим золотым пальцем,
В какую сторону
Направить должно парус;
Как птицы белые,
Крыльями парусов помахав небосводу,
Мы пробуем воду.

Мечтаем о земле,
Которой мы бежим,
О матери своей,
О молодой любви 
Но легкая волна
Вмешается в игру,
Смежит души хандру.

Терзает труженик
Земли скупой поля;
Раскроют воды
Шпоры корабля,
И море сотворит в пустотах
И жемчуг, и коралл
Без боли, без работы.

Высоты бытия!
Баюкают фрегат,
В пучинах жития 
Бессмертья виноград,
Реют воды потоком,
По голубой пустыне
Идем мы с Богом!

Dans un baiser, londe au rivage
Dit ses douleurs;
Pour consoler la fleur sauvage
Laube a des pleurs;
Le vent du soir conte sa plainte
Au vieux cyprès,
La tourterelle au térébinthe
Ses longs regrets.
Aux flots dormants, quand tout repose,
Hors la douleur,
La lune parle, et dit la cause
De sa pâleur.
Ton dôme blanc, Sainte-Sophie,
Parle au ciel bleu,
Et, tout rêveur, le ciel confie
Son rêve à Dieu.

Arbre ou tombeau, colombe ou rose,
Onde ou rocher,
Tout, ici-bas, a quelque chose
Pour sépancher
Moi, je suis seul, et rien au monde
Ne me répond,
Rien que ta voix morne et profonde,
Sombre Hellespont!

В поцелуях воды на берегу
О ранах волны рассказ,
Чтобы утешить дикий цветок
На заре в дождях.
Вечером бриз скажет о нем
Древнему кипарису,
Горлице пропоет
Сожалений каприсы.

В спящих потоках,
Где все отдыхает
Вне страданий, вне ран,
Луна рассказывает о бледности.
Святая София, храм
Шепчет в синем неба чертоге,
Мечтатель небу доверяет
Свой сон о Боге.

Дерево иль гробница, голубь иль роза,
Скалы иль волны 
Все может взмолиться,
Рассказом пролиться неровным.
Я одинок, и нет в этом мире
Мне эха в эфире.
Нет ничего, кроме голоса огромного
Геллеспонта темного.

Du haut de la montagne,
Près de Guadarrama,
On découvre lEspagne
Comme un panorama.

À lhorizon sans borne,
Le grave Escurial
Lève son dôme morne,
Noir de lennui royal;

Et lon voit dans lestompe
Du brouillard cotonneux,
Si loin que lœil sy trompe,
Madrid, point lumineux!

La montagne est si haute,
Que ses flancs de granit
Nont que laigle pour hôte,
Pour maison que son nid;

Car lhiver pâle assiège
Les pics étincelants,
Tout argentés de neige,
Comme des vieillards blancs.

Jaime leur crête pure,
Même aux tièdes saisons
Dune froide guipure
Bordant les horizons;

Les nuages sublimes,
Ainsi que dun turban,
Chaperonnant leurs cimes
De pluie et douragan;

Le pin, dont les racines,
Comme de fortes mains,
Déchirent les ravines
Sur le flanc des chemins,

Et leau diamantée
Qui, sous lherbe courant,
Dun caillou tourmentée,
Chuchote un nom bien grand!

Mais, avant toute chose,
Jaime, au cœur du rocher,
La petite fleur rose,
La fleur quil faut chercher!

Высоко в горах,
Близ Гвадаррамы,
Открываешь Испанию,
Как панораму.

И видно в мягкости
Пушистого тумана,
Так далеко, что может обмануться взор,
Мадрида световой узор.

Гора так высока,
Что на гранитных склонах
Гостит только орел,
Гнездясь в скалы разломах.

Зима, сверкая, извлечёт
Блестящих пик богатства.
Природы зимней серебро,
Словно седые старцы.

Люблю их гребней чистоту
В любой другой сезон,
Гипюра хладного шитьем
Связавших окоем.

Большие облака
Похожи на тюрбан,
Напяленный горой
И в дождь, и в ураган.

И сосны, чьим корням
Подобен рук захват,
Взрывают там ложбины,
Выстроившись в ряд.

И бриллианты вод,
Что под травой бегут,
Вращают камней водопад
И имя Бога чтут.

Но, больше всех вещей,
Люблю в душе скалы
Малюсенький цветок
Найти внутри горы.