И вам доброе
Ты хорошо спала?
Простите, а где я?
Вчера уже за полночь мы с мужем возвращались на нашу дачу и увидели тебя на обочине. Ты вся дрожала, кожа была холодная как лёд. Мы побоялись, что с такой юной девушкой может что-то случиться, и забрали тебя к себе. Поведала женщина, поправляя шторы. Я Ирина, а как твоё имя? оборачиваясь ко мне.
Руж. только и смогла проговорить я. Ведь никто не спрашивал моего имени уже очень давно.
Руж? Ты иностранка? Уточнила она, приподняв левую бровь.
Н. нет. Просто родители очень любили странные имена.
Ясно. А я уж было подумала, что встретила иностранку. Я так давно не была в отпуске, что уже готова просто слушать о других странах.
Я много где была. Если хотите я расскажу что-нибудь.
С радостью послушаю, но не сейчас. Прости ты, наверное, голодна? Давай пока я готовлю что-нибудь, ты расскажешь мне о себе.
Это было именно то, чего я боялась. Я боялась расспросов о себе и теперь не знала, как поступить. Снова врать или выкручиваться, придумывая отговорки? Но, несмотря на все сомнения, мне пришлось согласиться.
Маленькая кухонька вмещала в себя много разнообразной техники от микроволновки до посудомоечной машины. Казалось, будто всё здесь обустроено для комфортного проживания, но такое изобилие техники сделало это место безликим и совершенно обычным. Кухонный гарнитур, тянущийся от окна, был бордового оттенка с каменной столешницей. Посреди кухни располагался овальный стол с шестью стульями с изогнутой спинкой. Два окна на противоположной стене были завешаны белыми тюлями, а подоконники заставлены различными растениями. От множества разнообразных цветов, до зелени вроде укропа и базилика.
Ты любишь цветы? Мельком взглянув на меня, одновременно доставая продукты.
Да. Мне нравятся цветочные запахи. Проговорила я, не задумываясь, проходя на кухню.
Ты уже бывала в наших краях? спросила Ирина, что-то нарезая на деревянной доске.
Давно. Но если честно я уже и не помню, что здесь было. Но, по-моему, на месте этого дачного поселка, когда то были красивые луга.
Женщина замерла, перестав резать.
Да здесь были луга, но это было несколько сотен лет назад. Поведала она, с недоумением уставившись на меня. Тогда я поняла, что сказала лишнее. И кто меня за язык тянул.
А Ну, я просто много слышала об этих местах. Судя по всему моё оправдание её устроило, и Ирина продолжила готовить.
Как по мне, так этот посёлок слишком старый. Да здесь ещё живут люди, но место неподходящее. Ведь эти дома, можно сказать, стоят на болоте. Неизвестно, через сколько лет, оно окончательно утащит их под землю. Так откуда ты? В тот момент, когда я услышала этот вопрос, подумала: «Только не это!» Паника подступала, охватывая тело. Вдохнув поглубже, я сказала первое пришедшее на ум.
Я пришла издалека. Не подумайте, я путешествовала по свету, а потом Мне не хотелось продолжать это вранье. В душе всё свернулось от отвращения к самой себе.
А потом?
Группа, с которой я путешествовала, пропала. Они бросили меня без еды и воды и, мне ничего не оставалось, как пойти вперёд. В первом же посёлке я заявила об их пропаже, но как выяснилось позже, они разъехались по домам и были в полном порядке.
А твои родители тебя не искали?
А, у меня нет родителей. Женщина опешила, и с тоской взглянув на меня сочувственно произнесла:
Прости, пожалуйста, во мне никакого такта. Я не должна была спрашивать.
Не могла же я сказать этой доброй женщине, что родителей у меня никогда и не было. Ведь Ангелы не рождались, а появлялись из веры людей, а если угасала вера, гибли и ангелы.
Ничего, я не расстроена. Больше к этому вопросу мы не возвращались.
В обед приехал муж Ирины. Его звали Павел, но мне было проще обращаться к нему Павел Григорьевич. Не понимаю, откуда во мне взялась эта черта, как обращаться к людям, что выглядят старше, но я не могла звать этого человека лишь по имени, да и Ирину я больше так не звала. Ирина Владимировна, так мне было проще, словно выказывая уважение старшим, но я осознавала, что куда старше любого человека на этой планете.
Павел Григорьевич оказался очень приятным собеседником. Он рассказывал о том, как ходил по лесу со своим, сыном выслеживая оленя. Как он сломал ногу, когда решил забраться на дерево и ещё много чего. Мне нравилось слушать ведь в такие моменты мне не приходилось врать.
Узнав о том, что группа, моя группа с которой я путешествовала, бросила меня на произвол судьбы, а родителей у меня нет, этот человек позволил мне остаться у них на несколько месяцев. А именно, до того дня пока их бабушка не выздоровеет.
Нужно было приглядеть за садом в отсутствие хозяев, а так как ни Ирина и Павел не могли этого сделать из-за работы, это попросили делать меня. Что-то вроде благодарности. Но мне было не сложно. Ведь как я уже сказала, я люблю растения, а в особенности ароматные цветы и травы.
Глава 3. Сад
С того дня, как меня подобрали на улице словно брошенного щенка, прошёл почти месяц.
За всё это время Ирина и Павел приезжали трижды, чтобы проверить меня. Я знала, все люди не доверяют незнакомцам. В первую неделю они отнеслись ко мне с опасением, с трудом решившись оставить меня одну, но вернувшись спустя шесть дней их опасения растворились.
Я как раз была в саду и поливала растения. Лилии, которые как, оказалось, очень любила Виктория Семёновна, мать Павла Григорьевича, росли очень быстро. Не знаю, как так выходило, но к какому бы растению я не прикасалась, оно начинало расти куда быстрее. Ирина Владимировна тогда очень удивилась и обрадовалась. Тем же вечером нарвав букет лилий, они отправились в больницу.
Остальные растения росли в ещё более завидном темпе. Так быстро, что иногда мне самой приходилось срезать распустившиеся бутоны, чтобы они не пропадали зря. Тогда Ирина Владимировна сказала, что эти букеты можно продать. Так она начала заниматься продажей цветов, распространяя их по ближайшим цветочным магазинам.
Сегодня они приехали неожиданно. Я была в саду, и всегда когда я возилась с растениями, я погружалась в себя, абстрагировавшись от остального мира, так было и сегодня. Я не замечала и не слышала шагов по направлению ко мне, а опомнившись, обнаружила Ирину, стоящую за спиной.
Прости, я тебя напугала? с виноватым видом взглянув на меня.
Ничего. Это я виновата. Надо было следить за всем, а я
Не оправдывайся. Всё в порядке, успокоила она меня. Ты сейчас свободна? посматривая на только пересаженное растение с уже политой землёй.
Да я уже закончила. Что-то случилось?
Нет, нет. Ничего такого. Просто сегодня с нами приехал наш сын. И я вспомнила, что вы не знакомы. Хотя мы тебя уже достаточно хорошо узнали.
Ирина Владимировна позвала меня в дом. Там, сидя за кухонным столом, Павел Григорьевич и юноша двадцати пяти лет, над чем-то весело смеялись. Стоило нам подойти ближе, как эта идиллия разрушилась. Лицо парня исказилось в неприветливой гримасе, и я поняла, что это тот юноша, что я видела на дороге. Тогда я не думала, что он сын Павла Григорьевича, но теперь видела они похожи.
Увидев меня, он напрягся и внимательно осмотрел. Относился явно с подозрением, словно ожидая от меня какого-то подвоха.
Руж, это наш сын Максим. Учится на факультете искусств. Представила женщина, даже не замечая открытой неприязни собственного сына.
Привет. Стараясь не придавать его отношению большого значения, я решила проявить приличие. Он не рвался вступить со мной в контакт или начать разговор, да и на моё приветствие, когда его мама представила нас друг другу, он никак не отреагировал. Всего лишь жестом показав, что рад знакомству, он вышел из кухни.
Прости его. Он не со зла, радушно промолвила Ирина Владимировна, смотря на его отдаляющийся силуэт. Просто в последнее время в институте некоторые проблемы.
Ничего. Я понимаю. На самом деле я не понимала. Я помнила тот взгляд, через стекло автомобиля, но сейчас это был словно другой человек.
За те два дня, что они провели на даче, мне удалось немного узнать о Максиме. Например, он каждый вечер запирался в комнате на втором этаже и читал книги. В тот же момент он мог всё бросить как есть и в приступе вдохновения рисовать до восхода солнца. Он не любил хлеб, даже ни разу не прикоснулся к нему, за все приемы пищи. Каждый день от недосыпа он был с мешками под глазами, но даже это не могло испортить его лицо. Ведь морозные голубые глаза напоминали мне о том, как холодно он относился ко мне.
Сегодня утром, проходя мимо его комнаты, я заметила, что дверь приоткрыта и, не удержавшись, заглянула внутрь. Максим сидел на подоконнике и что-то сосредоточенно вырисовывал в альбоме. Чёрные как смоль волосы были зачёсаны назад, открывая белоснежное лицо. Нахмурив брови, казалось, он ничего не замечает вокруг, так я думала, но когда моя рука дёрнулась, непроизвольно толкнув дверь, он тут же взметнул на меня пристальный взор льдистых глаз. Его губы были плотно сжаты в раздражении. И тогда я поняла, что натворила. Он наконец-то отыскал что-то важное для себя, увидел главную деталь, а я разрушила всю атмосферу и его вдохновение.