Я староста, робко выступил пожилой крестьянин с длинной и седой бородой.
А священник где?
Из толпы выступил священник.
Здравствуйте, поздоровался следователь.
И вам доброго здаровьичка, ответил служитель культа.
Ведите в храм, посмотрим, что там произошло.
По дороге священник опять повторил уже известное:
Пришел утром, а дверь в храме взломана, вошел вовнутрь, а там икона исчезла. Прямо выломали из иконостаса.
Какая икона?
Николая Чудотворца. Древняя икона. Семнадцатый век.
Подошли к храму. Петр Андреевич распорядился:
Все остаются здесь, близко никто не подходит, вовнутрь тоже не заходит. Со мной войдут священник и староста. Остальные ждут, или вообще идите по домам. За кем надо, потом старосту пришлю.
Толпа несколько разочарованно остановилась. Словно все ждали чуда от приезда следователя: он приедет, подойдет к храму, и икона обнаружится, а тут велено по домам Но все же приказу подчинились. По внешнему виду храма, по тому, как крестится священник перед входом, Петр Андреевич понял одну важную вещь: храм и община старообрядческая. Конечно, Рязанская губерния не сибирская глубинка, куда переселились многие старообрядцы, но все же общины староверов можно было встретить и здесь. Следователь приступил к осмотру.
Первое, что он изучил, была входная дверь. Даже неопытному взгляду было ясно, что замок открыли не родным ключом, и даже не с помощью отмычки, а просто выломали топором или ломом:
Действовали, скорее всего, топором или фомкой, высказал предположение Петр Андреевич, подбирая и рассматривая щепки, которые валялись на полу.
Чем-чем? не понял староста.
Что ты не понял? удивился следователь.
Чем выломали? Топор это я понял, а фомка это что? Прозвище какое?
Ага, верно сказал прозвище. Воровское. Так воры называют небольшой ломик с загнутым концом. Им и ломают замки, запоры.
Следователь осторожно зашел в сам храм и посмотрел на пол.
Скажите, а как часто моют полы в храме? неожиданно спросил он священника.
Да каждый день после службы, удивленно ответил служитель культа.
И вчера служба была?
Была.
Полы вымыли после нее?
Обязательно.
А кто храм запирал?
Я и запирал.
А не обратили внимание, полы добросовестно были вымыты?
А какое это имеет значение? Ваше благородие, нашего заступника украли, а вы про полы Какая разница, чистые они или грязные? недоумевал растерянный священник.
Это имеет большое значение, несколько наставительно произнес Петр Андреевич. Вот видите. На полу явно видны чьи-то следы. Явно кто-то прошелся в больших сапогах. Вчера ночью был дождь. Был у вас в Кириловке дождь?
Да, был, охотно кивнул головой староста.
Сильный? уточнил следователь.
Не то чтобы сильный, но часа два моросил.
А нам, значит, только его остатки достались, в Касимове только немного землю смочило, заключил Железманов, а потом пустился в объяснения: Если вчера в храме прибрались, то кто мог оставить такие следы от грязных сапог, словно по лужам шел? Скорее всего, это сделал тот, кто похитил икону.
Так разве по этим следам виновного найдешь?
Конечно, личность установить трудно, но кое-что сказать можно, например, следователь пригляделся и сделал пару шагов в такт следам, а потом сделал вывод: Думается, что он немаленького роста, не меньше меня, это точно, а так может даже выше.
Подошли к иконостасу. Место, где была вырвана икона, смотрелось как язва на теле.
Тут тоже орудовали топором или фомкой, заключил Железманов, осматривая иконостас и поднимая с пола щепки. А потом спросил: Больше ничего не пропало?
Нет, все в порядке.
Вы уверены?
Уверен.
Все же вместе обошли весь храм. Железманов шел осторожно, внимательно смотря под ноги. Больше никакого беспорядка обнаружить не удалось.
У меня такое ощущение, что преступник шел именно к этой иконе. Причем, он четко знал, где она висит. Взломал замок, сразу прошел к конкретной иконе, выломал ее и ушел. Больше по храму даже не ходил, высказал предположение следователь.
Священник и староста удрученно молчали. А Петр продолжал выяснять детали.
У вас это единственная старинная икона? Мне полицейский унтер-офицер сказал, что она семнадцатого века. Так?
Да, эта действительно старинная икона, мы ее очень почитали, кивнул головой священник.
Других икон этого времени нет?
Да вроде нет.
Значит, все же преступник неслучайно похитил именно эту икону. Он шел именно за ней. Теперь важный вопрос: откуда он знал, что здесь в селе Кириловка есть такая древняя и интересная икона Николая Чудотворца?
Да как это теперь узнаешь? развел руками староста.
Можно предположить два варианта. Первый. Преступник кто-то из местных. Кто-то из ваших сельских взял и украл икону.
Да не может быть такого, священник аж чуть не задохнулся от такого предположения. У нас народ весь благочестивый, все к этой иконе с почтением относятся, возмутился священник.
Вы уверены?
Уверен.
Есть второй вариант. Преступник сам ездит по селам и деревням и высматривает подходящую добычу. Но тогда он должен был появиться в храме. Не могли бы вспомнить, на службе вчера или несколько дней назад не было посторонних? Вы ведь, наверное, всех прихожан знаете. Церковь у вас старообрядческая, круг прихожан достаточно замкнутый.
Да, посторонние бывают редко, мы никого не гоним, но в основном на службе все свои.
То есть нового человека вы бы заметили?
Я, конечно, не разглядываю абсолютно каждого прихожанина, но обычно нового человека я замечаю.
Тогда напрягите память и вспомните, были ли эти посторонние?
Священник долго думал, а потом решительно мотнул головой:
Да нет, не примечал я незнакомых, все свои были.
Точно?
Точно.
Тогда все же нельзя исключать версию о причастности к преступлению кого-то из местных.
Да быть такого не может, опять всплеснул руками староста.
Возможен наводчик поневоле. Например, ездил в город покупки на ярмарке делать и разговорился с кем-то. Рассказал про икону древнюю. Вот этот кто-то на заметку и взял. Словом, есть о чем ваших сельчан поспрашивать. А сейчас надо осмотреть территорию вокруг храма.
* * *Петр Андреевич вышел из храма и стал обходить его, внимательно осматривая стены и землю. Поиски оказались небезуспешными. Около северного придела на краю лужи (спасибо ночному дождичку!) удалось обнаружить след от сапога. По размерам он очень подходил к следам, которые были обнаружены в храме. Теперь точно можно было судить о размере ноги преступника, а также о его росте. Возможно, что храм ограбил человек высокого роста размер стопы у него солидный. И самое главное след был особенный: каблук подбит подковкой, а на подковке явно виделась надпись, точнее не надпись, а две какие-то буквы.
А вот это уже интересно, воскликнул Петр Андреевич. Он силился понять, что за буквы отпечатались на песке. Разобрать это было не очень легко: буквы переплетались друг с другом. Наконец следователь понял, что перед ним вензель из двух букв С и К.
Потом Железманов обратился к старосте:
Ты не знаешь, у вас на селе кто носит сапоги с такой франтоватой подковкой?
Так, ваше благородие, у нас сапоги в такую пору мало кто носит. Все больше в лапотках ходим или босиком. Тепло уже.
И все же взгляни, ни у кого таких сапог не замечалось?
Староста подошел к следу, некоторое время всматривался в него, потом пожал плечами:
Нет, таких ни у кого не припомню.
А есть кто-нибудь, чьи имя и фамилия подходили под эти буквы?
Староста наморщил лоб и наконец произнес:
А тебе фамилия нужна или как звать по батюшке?
Дело в том, что в крестьянской среде понятие «фамилия» часто смешивалось с понятием «отчество». Суффикс «вич» (Андреевич или Николаевич) использовался только по отношению к более привилегированным слоям. У крестьянина отчество звучало иначе Андреев или Николаев. То есть, например, современное ФИО Семен Иванович Николаев относительно крестьянина звучало как Семен Иванов Николаев. Именно это имел в виду староста.
Железманов пояснил:
И так, и так подойдет.
Староста подумал еще и, наконец, выдал:
Есть у нас Семен Колобов. По батюшке Петров будет.
А где живет этот Колобов?
Так в избе с родителями живет.
С родителями? Ему сколько?
Да годков пять, наверное, исполнилось.
Нет, пятилетний клюквенник это из области фантастики. Но больше никого староста припомнить не смог. Петр Андреевич достал бумагу, карандаш и начал зарисовывать след. Естественно, что он измерил длину и ширину следа, четко повторил форму носков обуви и, конечно, тщательно зарисовал буквы на подковке. Однако надо было убедиться, что след оставлен именно незнакомцем, а не кем-то из жителей Кириловки. Поэтому следователь задал еще один вопрос: