Моё Кривое Счастье - Борис Большаков 6 стр.

Я  люблю.
Быть может, любишь ты.
Но опять луна не светит ярко.
В темноте, слепые как кроты,
от судьбы зачем-то ждём подарка.

Мы для всех 
как будто брат с сестрой,
только дома мы снимаем маски.
Снова ночь продолжилась игрой,
сказочной, как детские раскраски.

А наутро  снова «уходи»,
разные дома и одеяла.
Так невыносимо жжёт в груди
Всё-таки одной ничтожно мало
ночи из эмоций до вершин!

Взгляд твой отпечатался в глубинах.
Ты  одна. Я тоже здесь  один.
Почему? Запутались в причинах.

Память заставляет вновь гореть.
Поцелуи, смех, дыханье, ласки
Остаётся  жить, работать, петь
Ждать когда мы снова
снимем маски.

С одной мечтая быть навеки,
её вдыхая, как духи,
я о желанном человеке
пишу влюбленные стихи.

О том как жажду раствориться
в той возбуждающей красе,
в которой умудрились слиться
мои пути-дороги все.

Искал тебя, шагал не с теми
Когда нашёл  пустился в цвет.
Вот так моё настало время,
когда меня счастливей нет.

Я так хочу тебя, родная,
во всех значениях «хочу».
Моя натура заводная,
моя головушка дурная 
я слишком дорого плачу

За то, что быстро не взрослею,
способен людям доверять,
мечты заоблачные клею,
ещё  хвостом могу вилять

Не осуждай, когда вот что-то
я с жизнью делаю не так
Я сам себя тащу в болото 
порой, как подлинный дурак.

Я повзрослею, подытожу
Одно сказать тебе могу:
ты плюнь в мою тупую рожу,
коль не прибавится в мозгу.

Люблю тебя, да  это странно
Но было бы ещё странней,
что извержение вулкана
я бы изгнал из серых дней.

Я принял всё  дожди, метели,
я кайф ловлю от страстных встреч.
Так неужели, неужели
не стоит мне это беречь?

Я буду сильным, буду драться,
тебя вдыхая, как духи,
за кайф из пепла возрождаться,
писать влюблённые стихи.

Мы пишем жизнь не с красной строчки.
Порой абзацев не найдётся.
Оставить чистыми листочки 
нет, никому не удаётся.

Наш каждый день  атака, вызов,
но чаще это  оборона.
Не уклониться от сюрпризов
в пути от пользы до урона.

Пытаться вглубь засунуть чувства,
оставить правила, рефлексы 
часть современного искусства 
быть там, куда приводят рельсы.

Но невозможно сохраниться,
всегда неловко остаются
бездарно белыми страницы.
Черновики с годами рвутся.

Мы пишем, книги заполняем,
рисуем нужные картинки
В душе себе не позволяем
фотографировать снежинки.

Да, так бывает  на бумаге
нет новых строк, нет иллюстраций.
Страницы  белые, как флаги.
А ты устал, ты хочешь сдаться.

Но мы  забавные такие:
вчера  полёт, теперь  петелька.
Уйти из выбранной стихии 
не отпускает каруселька.

Мы обрастаем, тяжелея,
тем, что хотят глаза, желудок,
к себе приманивая, клея
Не подключая свой рассудок.

А кто-то книги не оставил,
а кто-то сам решил  не сто́ит.
Никак её не озаглавил,
закрыл, не веря, что откроют.

И  не забудут, не отбросят.
Они записывают тоже.
Ты  часть, куда тебя заносит?
К чему  разрушил, уничтожил?

 Довольно! Хватит! «Многа букав»
Но  посмотри: все что-то пишут.
От вкусов, запахов и звуков 
у всех, бывает, сносит крышу.

Но кто-то  слабый, кто-то  резвый.
Всё в голове, как ни банально.
Один  со шрамами от лезвий,
другой  в нуле по пятибалльной

Да, всем нужна любовь, забота,
поддержка. Действуйте, любите!
Но кто пойдёт в твоё болото,
когда ты только  потребитель?

Да, в мире много одиноких,
их заполняются страницы.
Отдай Не будь одним из многих.
К тебе вернётся, заискрится.

А мы вдвоём напишем главы,
внутри себя разжав пружинки
У нас с тобой на жизнь забава 
фотографировать снежинки.

Осенняя ночь необычно светла,
но странно другое (то  явь, или снится?):
минуту назад ты котёнком была,
теперь  мне царапаешь спину,
          как львица.

Осенняя ночь необычно светла,
но странно другое (то  явь, или снится?):
минуту назад ты котёнком была,
теперь  мне царапаешь спину,
          как львица.

Вдруг  всё стало неважно,
          и  развеялись страхи.
Сумасшедшая жажда
          во вселенском размахе.
Этот взгляд недотроги
          Эти мысли в блокаде
На запястьях ожоги,
          руки скрещены сзади

Исцарапано тело,
          в кровь искусаны губы
Как ты молча хотела,
          я беру тебя грубо.
Шоколадные свечи
          из ночного киоска
На послушные плечи
          капли острые воска.

Так, от боли  до дрожи,
          от шлепка  до удара
Мы с тобою похожи 
          две причины пожара.
Стопку первую, третью
          чтоб дойти до предела.
Спину пробую плетью,
          как ты молча хотела.

Лишь бы всё было явью,
          глубоко, а не мелко
На футболке «I Love You»,
          справа  чёрные стрелки.
Не единой тревоги
          В молчаливой прохладе
снова взгляд недотроги,
          снова  чувства в блокаде.

Он говорит о волнующем 
          Тьма и Свет,
          химия страсти
          и сила небесных сфер
Она молчаливо
          хлебает всю ночь пуэр
и  думает: жалко,
          что крепче напитка нет.

          А он  ей 
14 метров в длину Ти-Рекс,
          и мамонта бивень
          весил под 150!
Она вспоминает байк-шоу
          и быстрый секс,
и скромно рисует в блокноте
          волков и лисят.

А он надышаться
          и слова нащупать не мог.
Ей  проще:
          вино, сигарета,
          «халява, приди!»
Сжимает подушку цветастую
          между ног
и  пальчиком водит от шеи
          и до груди.

А он  монолог
          о гармонии, «тело и дух»,
о равновесии с миром
          и общим котлом
Она, занимаясь оценкой
          журнальных шлюх,
раздумала шрам на запястье
          скрывать  крылом,
и  отправляет в портфолио
          свой эскиз.

А он  спотыкался о лирику,
          но не умнел.
Их связка с удвоенной скоростью
          падала вниз,
и  каждый отдельно 
          стремительно вверх
          летел

Здесь нет ни концовки,
          ни выхода на мораль,
но есть понимание жизни,
          простое вполне:
не важно, куда и какая
          вас манит даль,
а важно и дорого 
          быть на одной волне.

Огонь и лёд, раба и госпожа,
волна и штиль, бессонница и муза,
воздушный пух и лезвие ножа,
нить для иглы и Пятница для Крузо

Лиса и мышь, моторчик и бурлак,
шуруп и молоток, мишень и пуля,
Вальхалла, Навь, Элизиум, ГУЛАГ,
весенняя капель и снег июля

Ты, крохотная, с видом воробья,
сидишь-молчишь, скрипит кушетка-ветка
Устала, плачешь, хочешь, чтобы я
          хоть раз в тебе увидел
          человека.

Я  нищий в разговоре о деньгах,
но каждый день в романтике пиратства
на видимых и дальних берегах
я нахожу в эмоциях богатства.

Ты от меня не спрячешься в лесах,
отбрось подальше глупую затею!
Я золото нашёл в твоих слезах,
и, как поэт, вот-вот разбогатею

За стихи не упрекай.
В силе  прошлые победы.
Откажись от роли Герды.
          Я  не Кай.

Да, мне холодно, порой.
В «вечность» собраны ледышки.
Но горят глаза мальчишки,
увлечённого игрой.

Я пытаюсь объяснить:
не болей, когда болею.
Я о прошлом не жалею,
потому  не рвётся нить.

Что случилось с головой
после длительной бомбёжки?
На извилистой дорожке
          я  живой.

Ты всему не верь, о чём
я пишу, волнуюсь, плачусь
Пусть за каждой строчкой прячусь,
не являясь хохмачом.

Да, навеяли печаль
Безысходность, ностальгия.
Ни к чему слова другие.
Это  прошлого печать.

Мы вдвоём шагаем ввысь.
Улыбнись моим скелетам.
Так непросто жить с поэтом.
          Но смирись.