Послушай, я не знаю как тебя об этом спросить. Но вынужден. Я сейчас был на большом, расширенном совещании в Доме старейшин. И один из учёных, нажист Лар, заявил, что приезжие из других стран считают вас, то есть всех Иных, опасными. Ты что-нибудь знаешь об этом?
Инсталлий кивнул.
Знаешь? Но почему ты мне этого не рассказал?
Ты не спрашивал.
А как я мог спрашивать, если для меня это полная неожиданность? Сроду о таком не слышал. Мне это просто в голову не пришло! Можешь объяснить, в чём дело?
Одна из недавних групп торговцев, едущих в Гиперборею, примерно в неделе пути отсюда, ты ведь знаешь, что они, в отличие от вас, передвигаются чрезвычайно медленно, решили убить оленя. Чтобы съесть его. Это мы поняли из их разговоров.
Все мы были в таком шоке, что они собрались убить одного из нас, что какое-то мгновение не знали, что делать. А потом все ринулись на защиту оленя. Причём именно все ринулись. Сам понимаешь, что мамонт Осталлий, довольно крупный, скажем мягко, с разбега не смог остановиться и случайно затоптал нескольких иноземцев. Но он только пытался их отогнать.
Глава 2 Вестник 34
Правда, это не помогло защитить оленя, он был уже мёртвый. Зато вызвало нападение остальных путников на нас. Их выстрелами были убиты ещё несколько зверей, два зайца, один медвежонок, один конь и ранены довольно многие из нас. Естественно, Осталлий и другие из его стада снова ринулись, потеряв голову, на пришельцев и затоптали остальных. А их тела увидели, через несколько времени, направлявшиеся тоже в Гиперборею следующие иноземцы. Отсюда и подобные вести. Это правда мы их умертвили. Но они начали с убийства оленя. Что же нам оставалось? Позволить им нас убивать?
Рен потрясённо молчал. Никогда бореи не убивали животных, тем более для того, чтобы их съесть. Считали их просто другой расой, с иным языком и образом жизни. Это был бы настоящий каннибализм питаться трупами другой расы. Бореям хватало даров моря, овощей и фруктов, а также тех продуктов, которые представители иной расы отдавали добровольно например, молока, яиц, мёда.
И что теперь делать? Рен был в тупике, потому что не понимал, как теперь это разрешить. Как оградить животных от нападений?
Мы тоже не знаем, что делать. Пока решили держаться подальше от всех иноземцев. Мы знаем все их пути в нашу страну и оставим пустынными земли вдоль этих путей. Отойдём подальше. А что ещё сделать тоже не можем решить.
Это мудрое решение отойти подальше. Я тебе больше скажу наступают плохие времена. Началось похолодание и, скорее всего, нам всем придётся переселяться. Куда пока неизвестно. Но здесь, где мы сейчас живём, утверждают клиссы исследователи климата, очень скоро, столетия через два, будет только огромный ледник. Замёрзшая вода. И холод. Всё скроется подо льдом и не будет ни травы, ни полей, ни деревьев.
Мы заметили, что стало холоднее, особенно ночью. Но решили, что ошиблись.
Не ошиблись. Так и есть. Причём клиссы ручаются, что похолодание ускоряется: если за прошлое тысячелетие похолодало всего на полделения, то за последних два века на целый уровень! И если так дальше пойдёт
Это плохие вести.
Хуже некуда!
Значит, бореи будут переселяться?
Иного выхода просто нет. Правда, часть бореев останется жить под землёй неизвестно, удастся ли народу выжить на новых землях, а если и да, то в каком количестве. Но что нам вряд удастся сохранить науки и иные достижения к этому склоняются все. Вот чтобы науки сохранить, часть бореев спустится в выработанные пустоты.
А нас возьмут?
Если найдутся желающие.
Это предложение?
Можешь считать, что да. Все, кто захочет остаться, будут включены в группу остающихся. Только мы ведь не можем гарантировать, что они там выживут. Мы и о себе самих в этом не уверены.
Мы обсудим всё это. Я о том, чтобы остаться.
А мы должны будем подумать, как вас оградить от нападений иноземцев. Они ведь раньше этого не делали?
Никогда.
Но почему в этот раз?
Мы думали над этим. Единственное, что придумали везли слишком много к вам вещей, а на еду им места не хватило. Мало взяли. Поэтому решили пополнить. Мы подумали, что, видимо, у них в стране убивать животных обычное дело. Вот они и решили, что здесь тоже можно.
Но они ничего не сказали нам!
Не сочли, что случилось что-то необычное. Для них, похоже, это вполне обычно. И да, мы, придя к такому выводу, поговорили с теми животными, которые везли их поклажи. И они подтвердили: да, в тех странах убивают постоянно. И все к этому давно привыкли. Включая и тех, кого убивают.
Но они ничего не сказали нам!
Не сочли, что случилось что-то необычное. Для них, похоже, это вполне обычно. И да, мы, придя к такому выводу, поговорили с теми животными, которые везли их поклажи. И они подтвердили: да, в тех странах убивают постоянно. И все к этому давно привыкли. Включая и тех, кого убивают.
Какой ужас!
Волк промолчал: он был согласен.
Но ведь они столько раз бывали в Гиперборее! Столько раз ели нашу еду. Разве они видели на наших столах нечто похожее на..? Рен затруднился с выбором слова, которое могло бы обозначить еду из трупов.
Могли решить, что это у вас очень дорогая еда и вы едите её только сами. А гостям не предлагаете.
Это уже совершенно непонятное что-то. Ничего мы не скрывали и не утаивали. И у нас всё доступно для всех. В том числе и для приезжих.
Видимо, у них другие понятия.
Разве только ничем иным объяснить их поведение невозможно. Рен продолжил:
Повторюсь: через несколько дней у нас будет ещё одно совещание. Перемены предстоят огромные. Например, намечено создание армий внешней и внутренней. Кстати, возможно, кто-то из ваших тоже захочет стать в строй. Будем рады. Только мы ещё не знаем, как всё это будет никогда у нас не было армий и ни с кем мы никогда не воевали. Теперь это, судя по всему, в прошлом. Мы скоро будем, как они. И это может случиться в любой день: если не здесь, то с началом переселения вполне.
Я скажу.
Как только в моей голове выстроится хоть какое-нибудь понимание всего этого и что с ним делать я приду снова. Надеюсь, что и вы что-нибудь придумаете вместе мы должны что-то придумать. Ибо происходящее далеко не радует. Хуже огорчает! Сильно огорчает.
Осталлий почувствовал, что Рену хочется побыть одному. Помолчать, подумать, успокоиться. И он тихо исчез. Рен только минут через двадцать осознал, что волка рядом больше нет. И никого другого тоже.
Это была ещё одна странность обычно пообщаться подходили все. Или оказывались в поле зрения человека у Иных не было привычки навязываться с беседами.
Теперь не подошёл никто. То ли чувствовали состояние Рена, то ли, услышав его первый вопрос, деликатно удалились, чтобы не мешать такому важному разговору, то ли им было нечего добавить к словам волка.
Хотя бореи в этом происшествии были совершенно ни при чём поступок иноземцев оказался для них полной неожиданностью именно они получили сильнейшую головную боль: как это объяснить себе и Иным и как из этого найти выход.
Рен решил пойти к своему учителю: да, надо идти, это нечто из ряда вон выходящее и нужно срочно решить, что с этим делать. Сделать вид, что ничего не произошло, было невозможно: равнодушие бореев (если бы оно было возможно) стало бы причиной разрыва добрых, дружеских отношений между расами. Допустить это было ни в коем случае нельзя. Решение обязательно нужно найти. Но одному ему это не под силу. Но даже если Рен и нашёл бы выход, воплощать это решение всё равно нужно будет всем и бореям, и животным. А это означает, что и решение должно быть общим. Рен не знал, есть ли у животных, кроме как далеко уходить от путей пришельцев, другое решение, но у бореев пока и такого решения не было.
Искор, руководитель отделения ражии, то есть исследования жизни растений и животных, выслушал Рена в тяжёлом молчании.
Трудные и страшные времена начались, сказал он. Этот случай навсегда изменит наши людей и животных отношения. Навсегда. И эти отношения, в конце концов, перейдут во взаимную вражду, страх и даже ненависть.
Даже если мы не будем поступать так же, как поступают иноземцы? Если будем вести себя с Иными по-прежнему?
Да. Это тот камешек, который вызывает лавину. Мы, возможно, сможем её какое-то время сдерживать, потому что у животных хорошая память. Но если мы переселимся и будем общаться с другими народами (а Иные будут общаться с тамошними Иными) через десяток поколений эта память уйдёт в глубины, покрывшись новыми случаями взаимной злобы и взаимных нападений.
Но зачем нам на них, а им на нас нападать?
Мы-то не будем, другие люди будут. Ведь чем мы отличаемся от иноземцев? Ростом, обычаями да некоторыми особенностями внутренней жизни страны. Но и только. А если мы действительно переселимся, а ещё точнее рассеемся по планете то мы, что весьма вероятно, вскоре позаимствуем образ жизни других народов, и быстрее, нежели они наш. И даже неизвестно, сможем ли мы, хотя бы частично, сохранить наши обычаи и образ жизни.