Конечно, мы можем до переселения оборудовать места для подземного пребывания какой-то группы бореев (я говорю об учёных), приспособив для этого одну из самых больших шахт. Или несколько. Уровень развития наших наук и производства позволяет это сделать. Причём мы смогли бы спустить туда не только людей, но и животных, и все произрастающие у нас деревья и злаки. Да и цветы тоже. Ведь главное здесь обеспечить их светом. А это мы умеем прекрасно. Вот только на поверхность выйти им вряд ли удастся. Впрочем, мы вполне можем создать и механизм, который пробивал бы льды любой толщины
Более того, считаю, что мы непременно должны будем часть своего народа здесь, под землёй, оставить. Ибо неизвестно, с чем мы столкнёмся. А если допустить самое худшее, то нас может ожидать полное истребление. Так что они остались бы, как залог нашего, бореев, существования.
Как ты себе это переселение представляешь?
Почти никак. Потому что всё, что есть Гиперборея, останется здесь. И будет укрыто многими метрами льда. А унести мы сможем только то, что сможем. А сможем немногое. Нам придётся забирать всех от вчера родившихся младенцев, до глубоких стариков. А это, прежде всего, много еды.
Мы не можем оставить тут святыни.
Мы не можем оставить достижения науки
Ну, вы сами определите, чего мы не можем оставить. Без чего перестанем быть бореями.
Вот только прежде чем собирать, что возьмём, следует помнить, что всё это придётся тащить в неведомую даль.
Почему в неведомую?
Почему? Есть среди вас путешественники? Кто за последние пару-тройку сотен лет покидал Гиперборею? Какие страны вы посетили и что там видели?
Ему ответом было полное молчание: бореям хватало собственной страны и просторов вокруг неё океана и гор.
Скажу под конец самое худшее даже если мы найдём, куда переселиться, спасаясь от ледника, даже если мы заберём с собой все самое ценное (а это будут, скорее всего, материалы научных изысканий и чертежи), на новом месте нам придётся сначала строить. И строить всё, от жилищ до производств, одновременно занимаясь детьми и стариками. А поэтому неизбежно прекратится, минимум на столетие, развитие наук. А за это время ряды учёных поредеют. Почему? Потому что мозг, прекратив работу, деградирует. И нас отбросит примерно на тысячелетие. А к дню, когда мы сможем, наконец, вернуться к привычному образу жизни, нам придётся начинать именно с точки, в которую нас отбросит жизнь.
И это я ещё не упоминаю о возможных потерях как мы перенесём это переселение, представить страшно.
А есть ещё и потеря, которой даже боюсь касаться появится ли в наших новых храмах возможность видеть Его? Очень боюсь, что нет. И дело не в месте, куда мы переселимся. Дело в нас. Наше с Ним общение сокращалось постепенно и мало уже осталось тех, кто помнит, как было в прежние времена, когда мы видели Его постоянно. И слышали. И могли общаться. А сегодня что? Трижды в год.
А там не будет и этих трёх раз. В этом я уверен.
Так не задуматься ли нам, отчего Небо закрывается? Ведь и холод приходит поэтому. А причинами, по которым оно стало закрываться, мы, вроде как, и не заинтересовались толком. Всё шло так долго и медленно, что мы, в конце концов, стали считать это естественным. Но естественно ли, что целый народ теряет такие связи?
Что-то мы сделали не так. Возможно, есть ещё возможность это положение исправить и вернуться к прежнему порядку событий? Но я уверен, что мы упустили её давным-давно. Она была. В самом начале, когда появилась первая разделяющая нас дымка, туман, пыльца. Вот тогда бы нам спохватиться и начать спрашивать, что случилось. Но мы не спросили. А если и спросили, то не о том. И не получили ответа. Такого, который помог бы вернуть всё на круги своя. А теперь, по всей вероятности, уже слишком поздно. Хотя, вероятно, какая-то мизерная вероятность всё хотя бы приостановить, если не вернуться к былому, есть. Но она такая мизерная, что мы вряд ли сможем ею воспользоваться.
Правда, я немного покопался в летописях и обнаружил, хотя и тут могу ошибаться, что первое затемнение совпадает во времени с первым появлением в Гиперборее иноземных гостей. А если быть совсем точным появлением здесь посла из Орколании.
Мы ведать не ведали, что такая страна есть. Однако, именно там отчего-то решили установить с нами дипломатические отношения.
Посла мы приняли, поверив ему на слово, что дипломатические отношения выглядят так и эдак. Пришлось и нам отправить борея на подобную роль в его страну. Потом мы несколько скорректировали наши понятия о дипломатических отношениях, но не в этом суть. А в том, что он был первый. И мы приняли его. И не задумались, почему именно он. Почему он прибыл, кто его послал к нам, с какими целями, что представляет собой его страна и как ведёт себя в общении с другими народами. Мы легковерно приняли его объяснения и позволили ему остаться.
Мы ведать не ведали, что такая страна есть. Однако, именно там отчего-то решили установить с нами дипломатические отношения.
Посла мы приняли, поверив ему на слово, что дипломатические отношения выглядят так и эдак. Пришлось и нам отправить борея на подобную роль в его страну. Потом мы несколько скорректировали наши понятия о дипломатических отношениях, но не в этом суть. А в том, что он был первый. И мы приняли его. И не задумались, почему именно он. Почему он прибыл, кто его послал к нам, с какими целями, что представляет собой его страна и как ведёт себя в общении с другими народами. Мы легковерно приняли его объяснения и позволили ему остаться.
А потом последовали другие. Их мы тоже приняли.
После этого начали приезжать торговцы. И не только из тех стран, чьих представителей мы к себе пустили, но и из самых разных стран, о существовании которых мы знали немногое, или вовсе ничего не знали, да и узнавать не испытывали нужды или желания. У нас и так всё было. Но они везли сюда какие-то вещи и мы это из вежливости выкупали.
Мы узнали о деньгах. Именно от торговцев узнали! У нас и теперь своих денег нет, а платим мы торговцам теми, которые они же оставляют у хранителей наших кладовых.
Нам незачем было устанавливать цены нашим сокровищам. Мы и теперь этих цен не знаем. И, мне пришло в голову, что эти торговцы (и народы их стран) нас могут считать просто глупцами, которые за малую плату отдают то, что потом торговцы у себя продают за большие деньги.
Но дело даже не в этом. А в том, что иноземцы принесли к нам заразу жадность, корысть, хитрость, ложь, наветы и прочее, и прочее. Мы заразились этим? Не знаю. Надеюсь, что нет. Хотя такой уверенности у меня уже нет. Да её и не было. Ибо не было вопроса.
Но всё, что они принесли с собой, осталось здесь, в нашем воздухе. И отравило его. И мы уже несколько столетий дышим отравленным воздухом, в котором размножается зараза. И, в конце концов, мы отравимся полностью. Если только уже не отравились Но мы не знаем, как теперь это остановить, как очиститься и излечиться
В том же столетии началось затемнение Неба. И продолжалось, хотя и медленно, едва заметно, но безостановочно, пока положение не стало таким, какое имеем сегодня. Пока следствием этого затемнения не стало наступление холода.
Что скажете?
Все молчали. И это было не столько молчание раздумий, сколько тревоги.
Неужели никто из вас ничего не замечал? Ни за что не поверю! Вы же учёные! Вы должны были что-то про себя отмечать. Что-то, что отличалось от нашего образа мысли. Неужели нет?
Ну почему же? Замечали. это Крас решил поддержать друга. Меня, например, уже давно раздражает их постоянное появление на наших праздниках. Что им делать на наших праздниках? Словно яд подливают в наши напитки!
И всё?
Не всё. Раст поднялся со своего места и обернулся так, чтобы его видели все. Многое мне не нравилось, да и другим, думаю, тоже. А только подсчитывать это какой теперь резон. Полезнее будет разобраться в том, что мы имеем сегодня и попробовать найти выход.
А ты полагаешь, что нам это удастся?
Не знаю. Но попробовать стоит. Особенно, если создать специальный отдел, куда соберутся все желающие этот выход найти. А ещё, Раст поморщился от того, что ему предстояло озвучить, надо бы придумать, как выявить заразившихся всей этой гадостью. И как с ними быть, буде таковые найдутся.
Да, это важно. Скорее всего, в их числе окажутся те, кто более всего вступал с ними в общение. Вот только как их узнать?
Прямо спросить! кто это предложил, было непонятно.
И что они должны ответить? А главное о чём именно спросить? Зараженный может и не осознавать изменений в себе. А полагать, что он ни в чём не изменился.
Спрашивать надо, теперь встал Ирс, историк и летописец, что именно у них пытались выяснить о нашей стране иноземцы. А потом эти ответы сверить. Обязательно обнаружится их нездоровый интерес к чему-то определённому.
А к чему, ты полагаешь, может быть этот нездоровый интерес?
К сокровищам нашим, конечно! В том числе и к научным.
А именно?
Да ко всему! К золоту, которое для нас только очень удобный для обработки металл, к роботам, к машинам нашим, начиная от движущихся дорожек и заканчивая нашими гравилётами. Есть ли в дальних странах такие же? Сильно сомневаюсь.