Когда они молча вышли, Давид обнял Айну за плечи, и они пошли по скользким камням мостовой и шли так, обнявшись, до самого подъезда.
Четверг, 22 декабря
В четверг Давид нервничал с самого утра. Он с трудом дождался окончания рабочего дня и побежал к Драматену. К его удивлению, Айна уже стояла под крышей театрального крыльца. Вид у нее был подавленный.
Тебя выгоняют? сразу спросил Давид, обнимая ее.
Похоже. Мне пока ничего не сказали. Но я слышала, хозяин сказал по телефону, не знаю кому: «Пора им всем возвращаться, откуда приехали».
Понятно. Мы им здесь не нужны. Кто же будет их обслуживать?
Пригласят немецкую девушку, это сейчас модно. Или эстонскую, их тоже охотно берут.
Это все из-за меня. Если бы ты была не со мной, они бы так не отреагировали.
Если бы я была не с тобой, я бы никогда не попала в Оперу.
Я, конечно, зря протянул ей руку, но лучше так.
Ты отвык от правил этикета.
Нет, мне просто мне очень хотелось сказать ей что-нибудь такое Типа: как мадам нравится оперетта великого еврея? Но надо было подождать, пока она протянет свою перчатку для поцелуя.
Айна засмеялась:
Представляю себе! она посмотрела Давиду в глаза, Я не променяю тебя ни на какую бабушку.
Он наклонился и бережно поцеловал ее в губы.
Пойдем, сказал он, нам надо кое-что сделать.
Что? Айна подняла на него глаза.
Если мы не можем пока пожениться, то мы можем обручиться и объявить о помолвке. Как в оперетте.
А потом я узнаю, что ты помолвлен с кем-то еще? засмеялась Айна.
Ага. А ты уедешь с каким-нибудь графом в Америку.
Но все закончится хорошо.
Главное, что все началось. И чтоб как можно дольше не заканчивалось, сказал Давид.
Они пошли вверх по Хамнгатан.
Куда мы идём? спросила Айна.
Скоро узнаешь.
Давид остановился у большой двери с надписью: «Георг Енсен. Серебро». В большом окне рядом опустились жалюзи, и погас свет, там уже закончили работу.
Нет, сказал Давид, есть места и получше.
Он взял Айну за руку, они повернули назад и свернули на другую улицу. Давид торопился, Айна еле поспевала за ним.
Куда ты так бежишь?
Мы должны успеть, пока открыто.
Куда?
Сейчас увидишь.
Они прошли мимо магазина ковров, перешли Кунгсгатан и быстро-быстро дальше.
Сделаем дело и пойдем сюда, Давид показал на пекарню, мимо которой они проходили.
Не доходя до Биргер-Ярлсгатан, Давид свернул в Брункебергстуннель. Эта шведская строительная выдумка пробить в центре города длинный туннель из одного района в другой очень нравилась Давиду. Здесь можно было проехать на велосипеде или пройти пешком и не только сократить путь, но и укрыться от ветра, дождя и снега.
Они вышли из туннеля, дошли до Свеавеген. Мимо проехала машина и обдала их мокрой грязью.
Не переживай, мы уже пришли.
Под окном витрины с украшениями большими буквами было написано: «Гуннар Фальстрём, ювелир». Давид открыл узкую дверь с такой же надписью, и они вошли в помещение. Это был магазин-мастерская по изготовлению и ремонту ювелирных украшений. Очевидно, рабочий день заканчивался и здесь. Девушка в синем рабочем фартуке протирала стеклянные дверцы шкафа, где поблескивали кольца и серьги. Внутренняя дверь была приоткрыта, видно было часть стола и мужчину в рабочей куртке, который с кем-то разговаривал.
Выбери пока колечко, сказал Давид Айне и кивнул на витринные шкафы с украшениями.
Чем могу быть полезна? спросила девушка.
Я хочу заказать кольца, сказал Давид, доставая из широкого кармана свернутую тряпицу. Два серебряных кольца. Здесь и за работу хватит.
Он положил сверток на прилавок и развернул салфетку.
Папа́, крикнула девушка на французский манер.
Мужчина поднялся из-за стола и вышел в торговый зал:
Здравствуйте, молодые люди, что тут у вас?
На прилавке, на льняной кружевной салфетке, какие подают к праздничному столу, лежала большая столовая ложка, поблескивая серебром в свете ламп. В углублении виднелся рельефный женский портрет, вокруг шла какая-то длинная надпись. Узкая ручка-черенок, расширявшаяся к окончанию, была украшена фигурой обнаженной девушки в окружении узоров. Ювелир перевернул ложку. На обратной, выпуклой стороне видна была слегка затертая странная птица с двумя головами, над которыми висела корона. В одной лапе птица держала какую-то палку, похожую на меч, в другой шар с крестом.
С обратной стороны ручка была плоской, на расширяющемся её конце стояло целых четыре клейма. Сначала две странных буквы, потом четыре цифры, над которыми стояли еще какие-то буквы, потом еще клеймо с цифрами и в конце какая-то странная фигура.
Грегор! крикнул ювелир внутрь комнаты. Тут интересная вещица для тебя.
Из двери вышел элегантно одетый господин лет на десять моложе ювелира. Он посмотрел на Давида, на ювелира, и взял ложку в руки.
Ишь ты. Царская ложка!
Так уж и царская? удивился ювелир.
Царскими называют ложки из серебряных рублей с портретом царя или царицы, ответил Грегор и повернулся к Давиду.
Молодой человек из России?
Нет. Я из Австрии. Из Вены. Мой папа был из России.
Фамильное серебро?
Да, фамильное.
Продаете?
Давид почувствовал раздражение. Он не собирался говорить с посторонними, ему нужен был только ювелир.
Хочу заказать кольца.
Много у вас ложек?
Пять.
А изначально было шесть?
Давид кивнул. Кто он такой, что ему надо?
Одну уже продал?
Давид дернулся как от пощечины, протянулся за ложкой. Он не увидел, но спиной почувствовал, что Айна стоит рядом.
Одна пропала во время погрома. В Кишиневе.
Грегор посмотрел на него внимательно.
Давид, Айна дернула его за рукав.
Печально, сказал Грегор.
Он вдруг протянул Давиду руку через прилавок
Грегор Аранович, эксперт Буковски-аукциона.
Давид растерялся. Он знал, что Буковски знаменитый художественный аукцион. Вот почему эти вопросы. Он неуверенно пожал протянутую руку.
Давид, голос Айны звучал почему-то жалобно.
Он обернулся. Айна держала его за рукав, не сводя глаз с ложки в руках у Грегора.
Можно выставить пять штук за 1500 для начала, сказал Грегор.
За 1500? у Давида пересохло во рту. Квартира, которую снимал Борис, стоила 1020 крон в год.
Думаю, что поднимем до 2000. Минус 25 % комиссионных будет 1500 на руки. Жаль, что не шесть.
Давид, не надо, пойдем, Айна чуть не плакала.
Давид удивленно посмотрел на нее. Она выглядела растерянно, почти испуганно.
Не торопитесь, сказал Грегор, обдумайте моё предложение.
Он протянул ложку Давиду. Тот завернул ее в салфетку.
Да, подхватил ювелир, хватит и на кольца, и на квартиру.
Пойдем, Давид, не отставала Айна.
Они вышли на улицу.
Ну что ты, Давид погладил ее по щеке, что тебя так расстроило?
Пойдем, это важно, Айна потянула его за собой.
Что случилось?
Пойдем, только и говорила она.
Они быстро пошли обратной дорогой к Драматену и дальше по Страндвеген.
Айна молчала всю дорогу, ее как будто знобило, Давид обнимал ее за плечи, пытался шутить, но Айна молчала, только сжалась вся, как будто замерзла.
Они подошли к ее дому, прошли мимо парадного входа к маленькой железной двери. Не доходя до своего этажа, Айна показала Давиду на подоконник.
Посиди здесь, я сейчас.
Давид сел в оконной нише, не понимая зачем. Что случилось с его единственной Айной?
Она вышла почти сразу, неся перед собой знакомую Давиду обувную коробку.
Вот. Айна поставила ее на подоконник В тот день, когда ты меня нашел, я получила посылку. Это дед мне оставил, велел передать, когда умирал. Не знаю, как нашли, но мне это отдали в консульстве.
Она открыла коробку. Там лежала кукла-матрешка, свистулька петушок, какие-то вырезки из старых русских газет. Из-под них Айна достала большую столовую ложку.
В углублении виднелся рельефный портрет русской царицы, вокруг шла надпись. Длинная ручка, расширявшаяся к окончанию, была украшена фигурой обнаженной девушки в узорном окружении. Давид перевернул ложку. На обратной, выпуклой стороне видна была слегка затертая странная птица с двумя головами, над которыми висела корона.
Ручка с обратной стороны была плоская, на расширяющемся ее конце стояло целых четыре клейма. Первые цифры Давид знал обозначает содержание серебра в изделии. Второе клеймо год изготовления, третье инициалы мастера, и последнее клеймо пробирной палаты.