Цитата:
«В недрах очень плотных звезд их называют нейтронными силы ядерного притяжения могут образовывать из элементарных частиц цепочки, нейтронные молекулы. Так чем же плоха мысль: нейтронная молекула способна хранить записанную в ней информацию, во всяком случае, не хуже, чем ДНК. А по-моему, даже лучше ведь в нейтронной молекуле больше частиц при меньшем объеме! Ты видишь, Джу, нейтронную звезду можно ЗАПРОГРАММИРОВАТЬ как идеальную вычислительную машину с невероятной памятью и скоростью счета. Звезды сами звезды станут работать на людей».
Методика.
В основу идеи легло уже существовавшее в середине шестидесятых годов предположение о возможности создания биокомпьютеров (см. например, «Сумму технологий» Станислава Лема). Использован прием увеличения, причем механическое увеличение размера биокомпьютера неизбежно привело к появлению нового качества (см. «Удивительный мир фантазии», часть 1 правила пользования приемами). Размер компьютера увеличен до размеров звезды. Обычная звезда горячий плазменный шар, где не выполнены условия, необходимые для существования биологических цепей, необходимых для работы компьютера. Решение: использование иного типа звезд нейтронных.
Идея 3Планета, атмосфера которой является газовым лазером с накачкой от излучения местного светила. Лазер работает в импульсном режиме.Цитата:
« Все просто, небрежно говорил Ким. Для связи с далекими цивилизациями людям не хватает мощности. Лазерная связь с трудом осуществляется даже между звездолетами. Но если природа сама создала естественный сверхмощный лазер разве им не воспользуются?
Представь себе, Джу, планету с плотной атмосферой из чистого азота с небольшой примесью инертных газов, скажем неона. Планета находится в системе горячей звезды, излучение которой возбуждает молекулы и атомы в атмосфере. Атмосфера возбуждена, она заряжена колоссальной энергией. Каждый ее атом мина на взводе. Достаточно слабого по величине импульса, но обязательно на определенной частоте, и вся атмосфера, вся эта масса газа как бы взорвется, почти мгновенно выдаст накопленную энергию, это будет мощный лазерный всплеск, энергетический выход которого превысит все, что сейчас доступно человечеству. Нужно отыскать такую планету, нужно подобрать «затравочную частоту», и главное нужно закодировать в «затравочном импульсе» как можно больше информации. «Затравочный импульс» не должен быть мощным, достаточно сигнала обычного корабельного лазера, и он, как первый нейтрон в цепной реакции, вызовет такую лавину, что вспышку увидят во всей галактике, даже на самых далеких ее окраинах.
Сигнал понесется к звездам со скоростью света, то есть в пятнадцать раз медленнее сигнала бортового лазера, работающего на генераторах Кедрина. Но здесь важна не скорость, а энергетика. Отпадает, наконец, энергетическая сложность межзвездной связи, и останется лишь задача взаимопонимания разумов. Проблема, не решенная до сих пор».
Методика
Суть идеи в цитате изложена достаточно полно. Использован объект газовый лазер. И прием увеличение. В данном случае увеличение размеров лазера до размеров планеты. В этом случае возникает новое качество: вместо искусственной газовой среды используется естественная атмосфера планеты. Второй использованный прием: квантование, импульсный режим действия. Это позволило накапливать большую энергию, чтобы затем излучить ее в коротком импульсе, видимом из любой точки Галактики.
Поскольку для газового лазера нужна специфическая газовая среда, то атмосфера планеты должна иметь специфический химический состав. Этим определяется редкость планет-лазеров в Галактике. В данном случае фантастическая идея может претендовать на статус реального открытия, поскольку ни один из использованных и полученных в результате использования приемов компонентов не противоречит современным научным представлениям и не нарушает законов природы.
Лазерные эффекты в атмосферах планет были действительно обнаружены в середине семидесятых годов в частности, в верхних слоях атмосферы Марса. Разумеется, «марсианский лазер» куда менее мощный, чем лазер, описанный в «Летящем Орле», и работает в постоянном режиме, а не в импульсном.
ИСПЫТАНИЕ
Лазерные эффекты в атмосферах планет были действительно обнаружены в середине семидесятых годов в частности, в верхних слоях атмосферы Марса. Разумеется, «марсианский лазер» куда менее мощный, чем лазер, описанный в «Летящем Орле», и работает в постоянном режиме, а не в импульсном.
ИСПЫТАНИЕ
Минуту назад горизонт был закрыт горами. На одной из вершин что-то блестело. В бинокль Корин разглядел колпак домика гравиразведки. Успел подумать: расточительство, нужно бы снять станцию. А купол уже исчез. И вершины, на которой он ютился, больше не существовало. Горный хребет зашевелился, пополз, расплылся океанской волной. Открылся горизонт, что-то голубое блеснуло в свете Растабана, и все заволокло пылевой завесой, серым десятикилометровым занавесом.
Корин отошел от окна, опустился в кресло, прикрыл ладонью глаза. Хватит. Он космонавт, и на Лигии не для того, чтобы разбираться в ее геологических аномалиях.
Впервые у нас? сочувственно спросил Базиола, поняв состояние пилота.
Простите, сказал Корин. Время не терпит. Вчера в систему Растабана вошел звездолет дальнего поиска «Кентавр». Он находился в испытательном полете. Шесть часов назад пилот-испытатель Яворский вывел машину на орбиту спутника Лигии. Затем опустился на планеты и больше на связь не выходил.
Оба космонавт Корин и кибернетик Базиола, руководитель группы контакта, знали, как трудно жить на Лигии: первый из книгофильмов, второй на собственном опыте.
Десять лет назад из экспедиции к Растабану вернулся звездолет «Молния» и сообщил об открытии планеты с разумной жизнью. Планету назвали Лигией. «Молния» не совершала посадки, и экипаж знал только, что живут лигийцы маленькими поселениями, добывают и плавят руду, передвигаются в автомобилях, не знают радио и воздухоплавания и внешне очень похожи на людей. «Молния» летела к Растабану вовсе не за открытием разумных миров. Цели экспедиции были астрофизическими через несколько десятилетий желтая звезда Растабан начнет разбухать, превращаясь в красный гигант.
С высоты спутника казалось, что Лигия еще не остыла. Планета бурлила моря вытягивались реками, проваливались под почву, выталкивались в другой области, горные цепи в несколько часов превращались в ровное плато, а назавтра опять вспучивалась почва, и острые пики тянулись в небо.
На этой странной Лигии были растения, длинными лентами протянувшиеся по ее поверхности. Обитали здесь и животные отличные бегуны, прыгуны по скалам.
И люди жили на этой планете. Каким-то чудом они угадывали области со спокойным дрейфом и жили на своей земле, как полярники на льдине.
Установливать контакт отправились лучшие специалисты Системы. Базиола провел на Лигии пять лет. Привык постоянно ощущать шуршание и колебания почвы, отчего ему казалось, что он едет в поезде и никак не может прибыть на станцию назначения. У Базиолы были свои методы работы с лигийцами. Он полагал, что только дети смогут понять землян только детский мозг проявлял признаки свободного мышления. Новорожденный лигиец знал столько же, сколько взрослый знания передавались по наследству. Все новое на планете было открыто, придумано, изобретено детьми. Взрослея, лигиец становился предельно консервативен. Это был разум на уровне подсознания. Вся «мудрость» взрослого лигийца заключалась в том, что он великолепно чувствовал свою планету. Мозг, как хорошая счетная машина, занимался лишь тем, что перерабатывал ощущения, связанные с сейсмической деятельностью Лигии. Ничто не проходило мимо далекий, за сотни километров, обвал оставлял в мозгу лигийца, как на ленте сейсмографа, невидимую черточку, вносил коррективы в бессознательные расчеты. Так лигийцы и жили каждый знал, как будет «дышать» почва в ближайшем районе. Сотня лигийцев, размещенных на разных материках, могла точно предсказать сейсмическую погоду планеты на много дней вперед. Собственно, этим и пользовались земляне: составляя прогностические карты, они попросту опрашивали население. Карты еще ни разу не подвели. Но дальше «картографического контакта» дело не шло. Лигийцы не желали понимать, что гибелью им грозит не планета, а Растабан, такая спокойная и ласковая звезда. Растабан был для них круглым ярким светильником и только.
Теперь все отступило для Базиолы на второй план случилось несчастье с Яворским, с Кимом, которого он знал много лет, вместе с которым учился в институте