Если у него отшибло память? Могло случиться? Могло. Запросто.
Правда, тогда его все же перехватили бы в «Пулково».
Нас в Питере встретит Костя Крымов, сказала тетя Женя. Это завлаб по внегалактической астрономии, старый наш знакомый. Мирон ему передал
Вот и хорошо, сказал я. Пока мы едем, Николай Генрихович сам объявится.
И пусть объяснит, что за секретность, сказала тетя Женя, и по ее тону легко было понять, что сумеречное беспокойство о муже начинает уступать место столь же сумеречной и не оправданной ревности мысль о любовнице, похоже, пришла, наконец, и ей в голову.
Раньше, продолжала она, он так не поступил бы. Позвонил бы или записку оставил. А после того случая У него бывают провалы в памяти, он никогда в этом не признавался, но я-то вижу. Забывает. Правда Почему он выключил телефон?
Путный ответ ей в голову не приходил, она молча водила пальцем по скатерти, рисуя, по-моему, график какой-то сложной функции. Может, это была функция их отношений: по горизонтали ее постоянная любовь к Коле, а по вертикали взлеты и падения, взлеты и падения
Если у него возникла идея, осторожно сказал я, то к кому в Питере он, скорее всего, обратился бы? И еще: если раньше он, уезжая, оставлял записки, то теперь мог оставить сообщение или электронное письмо
Я ждала, когда ты об этом спросишь, сказала тетя Женя. Все-таки из тебя пока еще плохой сыщик. Ты не просчитываешь все варианты.
Спасибо, пробормотал я.
У нас, продолжала она, есть общий ящик для электронной почты. Адрес и пароли знаем только мы с Колей. Вроде стола в гостиной, куда можно положить записку перед уходом. Я проверяла: там пусто.
Когда вы
Когда проверяла в последний раз? Перед тем, как мы поехали на вокзал.
В это время Н.Г. давно был в Питере. Действительно, сто раз мог отправить сообщение, если хотел. И если мог.
А может, сказал я, он послал сообщение не на этот адрес, а на какой-то другой?
Я и об этом думала, вздохнула тетя Женя. У меня есть свой адрес, институтский, но там тоже ничего.
А на свою собственную почту Николай Генрихович мог
Зачем? удивилась тетя Женя. Если он хотел что-то сообщить мне, зачем бы он стал писать себе самому?
Ну не знаю. По забывчивости.
Юрик, печально сказала тетя Женя. Коля в последнее время сильно сдал, конечно, но не до такой степени, чтобы посылать себе самому письма, которые должна прочитать я.
Конечно, согласился я. Просто подумал Может, себе он что-то напоминал. Надо, скажем, тогда-то сделать то-то
Есть у Коли ежедневник, куда он записывал расписание лекций, вспомнила тетя Женя. Ну, и всякие дела на тот или иной день.
Он мог записать
Мог, вынуждена была признать тетя Женя. Только книжку эту он взял с собой.
Но ведь, продолжал я тянуть свою линию, он мог и на своей почте оставлять напоминалки, многие так делают.
Коля так не делал, отрезала тетя Женя.
Почему она была в этом уверена?
Но можно проверить, настаивал я. А вдруг?
Юрик, сказала тетя Женя. Это невозможно. Я не знаю пароль к Колиной почте. А он не знает мой пароль. У каждого человека должно быть личное пространство. Мне никогда в голову не приходило подглядывать, что Коля писал или
Это она хватила, конечно. Уж я-то знал, какой ревнивой становилась тетя Женя, едва ей приходила в голову идея о том, что ее Коленька что-то скрывает. Мне не очень-то верилось, что она никогда не пыталась посмотреть, что получает Николай Генрихович на свою личную почту. Хорошо, раньше это было неэтично, и сама тетя Женя могла даже стыдиться своего подглядывания. Но сейчас какое это имело значение?
Жаль, сказал я. В почте можно было бы найти какие-то указания. Может, все-таки вспомните
Нет, отрезала тетя Женя, и я понял: так оно и есть. «Нет» было сказано с таким сожалением Она действительно не знала пароля, а если бы знала, то еще вчера и без моего напоминания вскрыла бы все, что возможно, а дома наверняка и вскрыла: хранившиеся в ящиках письма мужа, все его конспекты, просмотрела все бумажки
Поезд начал сбавлять ход, за окном побежали заводские корпуса вперемежку с жилыми домами, до Питера оставалось полчаса.
* * *
Едва Крымов довез нас на своей машине до гостевого коттеджа Пулковской обсерватории, позвонил Немиров и сообщил, что в одном из моргов лежит бесхозный труп, документов никаких, и, в принципе, может быть Если бы он позвонил минутой раньше, когда тетя Женя не стояла рядом и не слышала каждое слово, я попросил бы кого-нибудь из астрономов, тех, кто встречался с Н.Г. и знал в лицо, а может, чуть позже сам съездил бы, но тетя Женя услышала и, конечно, поехала со мной. Труп был не тот, слава Богу, ни малейшего сходства, но можете себе представить, как эта поездка и последовавшие затем разговоры, показания и свидетельства вымотали тетю Женю до утра она не уснула, ходила по комнате, я слышал ее шаги за тонкой перегородкой, мне было ее безумно жаль, день оказался потрачен впустую, мы не нашли ни одного свидетеля, видевшего, как Н.Г. садился, скажем, в городской автобус или в такси.
Поезд начал сбавлять ход, за окном побежали заводские корпуса вперемежку с жилыми домами, до Питера оставалось полчаса.
* * *
Едва Крымов довез нас на своей машине до гостевого коттеджа Пулковской обсерватории, позвонил Немиров и сообщил, что в одном из моргов лежит бесхозный труп, документов никаких, и, в принципе, может быть Если бы он позвонил минутой раньше, когда тетя Женя не стояла рядом и не слышала каждое слово, я попросил бы кого-нибудь из астрономов, тех, кто встречался с Н.Г. и знал в лицо, а может, чуть позже сам съездил бы, но тетя Женя услышала и, конечно, поехала со мной. Труп был не тот, слава Богу, ни малейшего сходства, но можете себе представить, как эта поездка и последовавшие затем разговоры, показания и свидетельства вымотали тетю Женю до утра она не уснула, ходила по комнате, я слышал ее шаги за тонкой перегородкой, мне было ее безумно жаль, день оказался потрачен впустую, мы не нашли ни одного свидетеля, видевшего, как Н.Г. садился, скажем, в городской автобус или в такси.
Мобильный телефон Николая Генриховича по-прежнему был отключен, Коновалов звонил из экспедиции через каждые три-четыре часа и своими «ну как, отыскался?» только заставлял тетю Женю еще больше нервничать. Она весь следующий день просидела в кабинете Крымова, там же расположился и Немиров, которому звонили сотрудники УВД, сообщая, что то есть, ничего, конечно, не сообщая, потому что сообщать было нечего. Н.Г. будто сквозь землю провалился.
Сам я провел утро с Григорием Ароновичем Новинским это был коллега Николая Генриховича, он тоже много лет занимался внегалактической астрономией, когда-то написал с Черепановым две статьи. Мне повезло Новинский оказался, кроме всего, отличным программистом, и уже на третьей минуте разговора я спросил, есть ли возможность прочитать почту Черепанова: мы, мол, с тетей Женей все другие возможности использовали
Можно, в принципе, почесав подбородок, сказал Новинский. Обычно пароли бывают не такими уж сложными. Правда, некоторые используют генератор случайных чисел и букв, тогда безнадега Попробуем?
По-моему, сказал я, тетя Женя Евгения Алексеевна знает пароль, но не говорит. Я спрашивал.
Почему? удивился Новинский. Если есть шанс выяснить
Она считает, что нет такого шанса.
Новинский посмотрел на меня внимательно.
Вы полагаете, медленно произнес он, что Евгения Алексеевна знает или догадывается, куда поехал Николай Генрихович, и не хочет
Нет, вздохнул я. Не так просто. Конечно, она не знает. Ей очень плохо сейчас, я вижу Нет, не знает она. Но какие-то предположения у нее есть. И делиться ими она не собирается. Может, она таки прочитала мужнину почту, нашла что-то
Любовница? с видимым равнодушием спросил Новинский.
Ну что вы! Нет, не думаю.
Так мы будем пробовать?
Конечно!
Я не знаю, какие методы он использовал. Видимо, пытался обойти систему почтовой защиты, у хакеров свои приемчики, которыми они не готовы делиться, вот и Новинский придумал глупый предлог, чтобы удалить меня подальше, занять чем-то, пока он будет возиться с кодами. Пришлось мне ехать через весь город в Институт астрономии, отвозить коллеге Новинского пакет, в котором, как мне показалось на ощупь, лежала коробочка с диском. Коллега, выполняя, скорее всего, наказ Новинского, переданный по телефону, потащил меня обедать в институтскую столовую, где попытался отравить недосоленным борщом, надеясь, видимо, что остаток дня я проведу в приемном покое больницы. Не на такого напал приходилось мне пробовать гадости покруче, и, к тому же, я чувствовал себя обязанным находиться в хорошей форме, потому что каждые полчаса звонила тетя Женя и справлялась о новостях, не мог же я ей докладывать, что единственная моя новость цены в институтской столовой оказались почти вдвое ниже, чем стоимость похожего обеда в московском кафе напротив фирмы, где я работал. И Лиза звонила, конечно, ей почему-то казалось, что Питер действительно бандитская столица России, и что здесь на каждом шагу (особенно почему-то на Литейном) можно схлопотать по уху или того хуже.
Я пытался понять логику поведения Н.Г. об этом, по-моему, остальные думали меньше всего. Почему-то у меня возникло стойкое ощущение ошибки что-то я упустил из виду в самом начале, на что-то очевидное не обратил, как и все, внимания