Морские рассказы
Избранное
Алексей Макаров
Корректор Сергей Барханов
© Алексей Макаров, 2022
Введение
В рубрике «Жизнь судового механика» автор коснулся необычной для читателя темы.
Эта тема для сухопутного человека немного чужда. Потому что не каждому человеку приходится проводить дни и месяцы, а иногда и годы в открытом море, подвергаясь воздействиям стихии, с которой человек до сих пор ещё не может справиться.
Для большинства читателей море это место для отдыха и развлечений. А для некоторой категории людей это суровый труд. От результатов этого труда многое зависит. Для хозяина судна целостность судна. Для фрахтователя бесперебойная доставка грузов. А для самих моряков это успешное возвращение домой.
Но самое главное это жизнь, сохранность которой и объединяет всех моряков в единое целое. Все на судне стараются сделать всё возможное, чтобы обеспечить безопасность судна и своих друзей. В какой-то степени это делают и судовые механики.
Их труд незаметен. Судно вовремя пришло в порт заслуга механика. Его за это никто не похвалит и не ободрит. Это его обычная работа. Для этого и существует на судах должность судового механика, чтобы всё было исправно и судно шло без задержек.
Судно задержалось в рейсе или, не дай бог, потерпело аварию из-за поломок виноват механик. И тогда его взгреют по полной программе.
И ещё одна особенность моряков это то, что в море нет национальностей, которые порой разделяют многие государства. На море есть только одна национальность это моряки. Они в любой ситуации протянут друг другу руку помощи и поделятся последней рубашкой, что испытал на себе и автор этих рассказов.
В некоторых рассказах этой серии книг события описываются от первого лица. Но это только оттого, что автору так было легче вжиться в образ героя очередного рассказа и ярче представить себе все события, которые были рассказаны ему его друзьями и знакомыми.
Да, отчасти это так и было. Но многое из того, что описано в рассказах «Жизнь судового механика», обычная морская жизнь, эпизоды которой происходили не только с самим автором, а и со многими его друзьями и знакомыми. Пусть они простят автора этих рассказов, что он их истории передал от своего имени.
Автор очень рад, что вы прочли эти строки. Значит, вам не всё так безразлично в этом мире.
С уважением ко всем морякам и их семьям,
Алексей Макаров
Нельсон
Жизнь судового механика
Глава первая
Да, этот рейс оказался для меня одним из самых тяжёлых, которые были в моей жизни. Я чувствовал себя полностью вымотанным. Иногда создавалось такое впечатление, что я был отжатой тряпкой. Меня оставалось только повесить на ветру, и я бы болтался на нём без сопротивления и сушился.
Вот и сейчас, после того как «Кристина О» ошвартовалась в порту Ватерфорд, это поганое чувство меня не покидало.
После морского перехода, во время которого в проливе Святого Георга «Кристину» валяло, как ваньку-встаньку, она подошла к устью реки. Болтанка прекратилась, и до порта уже по глади реки надо было идти ещё полтора часа вверх по течению. Иной раз я выходил из машинного отделения и вместе с Кразимиром, нашим поваром, смотрел на берега реки, перекидываясь незначительными фразами о том, как изменился облик окружающих холмов по сравнению с осенними пейзажами.
С тех пор как я приехал на судно в декабре месяце и по сегодняшний день рейс так и оставался неизменным: Авенмаус Ватерфорд.
И вот в этом самом Ватерфорде сейчас опять стоит ошвартованная «Кристина О». Я сидел в ЦПУ и ждал команды об окончании швартовки.
Володя, наш новый капитан, по громкой связи позвал меня:
ЦПУ мостик.
Я приподнялся с кресла и в тангетку ответил:
Мостик ЦПУ. На связи.
Ну что, машине отбой! бодрым и громким голосом скомандовал он. Выводи главный. Приготовь всё к стояночному режиму. Продолжительность стоянки неизвестна.
Понял, вяло ответил я и отрепетовал: Машине отбой, готовность суточная, и в ожидании последующих указаний смотрел на тангетку.
Но в ответ ничего не последовало, и, подвесив тангетку на крючок, я пошёл останавливать насосы, обеспечивающие ходовой режим.
Поставил главный двигатель на обогрев и дождался, пока компрессор подкачает воздух в баллоны, прошёл к котлу и убедился, что он запустился в автоматическом режиме. И всё. Я могу спокойно покинуть машинное отделение. Контроль за работой механизмов в моё отсутствие будет осуществляться автоматикой.
В машине уже делать было нечего. Поднявшись в ЦПУ, я сел в своё знаменитое кресло и закурил. Немного передохнув, поднялся на две палубы выше и вышел на главную палубу.
Судно стояло у причала контейнерного терминала. Он был полностью огорожен колючей проволокой, и только вдоль причальной линии можно было выйти за его пределы. Все контейнеры стояли внутри этой колючки. Таким образом власти порта ограничивали доступ посторонних лиц к контейнерам.
Я посмотрел на небо. Погода была истинно английская. Низкие облака, из которых временами сыпал мелкий и противный дождик, а над гребнями ближайших холмов висел туман. Такая хмарь как раз была под стать моему паскудному настроению. На душе было муторно. Всё вокруг настолько опротивело, что я не знал, куда бы себя деть.
Но тут с мостика, грохоча по трапам ботинками, спустился Володя. Он, как обычно, был бодр и доволен.
Что не весел? по́ходя поинтересовался он.
А я, понимая, что вопрос задан просто так, для проформы, пропыхтел:
А что тут веселиться? Встали и ждём неизвестно чего.
Но он так же весело, скалясь белозубой улыбкой, ответил:
Сегодня никаких грузовых операций не будет. Суббота! Так что ждём завтрашнего утра. Оно-то нам точно принесёт какие-нибудь новости.
«Слава богу, подумалось мне, хоть этой ночью можно будет поспать спокойно в своей кровати».
Я посмотрел на Володю, а он уже и забыл, что только что говорил мне. У него были какие-то свои мысли.
Пройдя на противоположный борт, встали, оперлись о планширь фальшборта и тупо смотрели на серую гладь реки, по которой только что подошли к причалу.
На противоположном берегу виднелись какие-то разрушенные старинные строения, около которых плавали лебеди. Полюбовались на лебедей. Всё-таки какая это грациозная птица!
Немного помолчав, я поделился с Володей:
Пойду я прогуляюсь по берегу. Тоска меня заела.
Он понимающе посмотрел на меня:
Пошёл бы и я с тобой прогуляться, но есть другие дела, и, немного подумав, добавил: Ладно, иди один, а я займусь бумагами, чтобы хоть вечером немножко отдохнуть. Ты там с прогулкой не очень-то задерживайся. Я заказал агенту пузырёк. Он скоро его привезёт. А филины уже готовят барбекю. Так что посидим здесь под тентом, пропустим по надцать граммулек на зуб, так же скалясь и улыбаясь, проинформировал он меня.
Спасибо. Попробую не опоздать, уже веселее ответил я и двинулся к трапу.
Филиппки как раз только что закрепили трап, который был вывален чуть ли не до самой колючей изгороди контейнерного терминала.
Выйдя на причал, я прошёл мимо колючки, затем вдоль старинных полуразрушенных строений, которым было лет по двести-триста. По всей видимости, это были когда-то очень хорошие дома состоятельных людей. А сейчас от них остались только полуразрушенные стены. Межэтажных перекрытий и крыш у них давным-давно уже не было, а внутри стен росли только крапива с чертополохом и больше ничего.
Пройдя вдоль мрачных развалин, я направился к дороге, ведущей на трассу, по которой грузовики вывозили контейнеры с терминала.
Сегодня вечером, в субботу, машин не было, но ворота остались открытыми. Только за стеклом будки была видна голова охранника. Увидев меня, он махнул рукой, разрешая выйти с терминала, и я не спеша пошёл по дороге.
Куда надо идти, я не знал, потому что ещё не ходил по этой дороге, а только по карте видел, что до трассы тут было около пары километров. Подумалось: «Пройдусь до трассы, а там посмотрим, что делать дальше».
Окрестности вокруг терминала я исходил ещё в начале весны, когда деревья и кустарник были голыми, без листвы, а сейчас вдоль дорожного полотна пробивались даже цветочки, которые разноцветьем проглядывали сквозь густую зелёную траву.
За воротами порта сразу начинались поля и луга для выпаса животных. Все они были огорожены естественными насаждениями терновником.
Терновник был высажен по периметру всех полей и лугов. Сейчас он цвёл нежно-жёлтыми цветами. Издали, посмотрев на эти естественные изгороди, можно было подумать: «Какое это красивое растение. Как оно похоже на женщину своей нежной расцветкой». Но когда подойдёшь ближе к нему и присмотришься к этим цветам, то поражаешься: а и в самом деле женщина. За невинностью и нежной красотой ярко-жёлтых цветов тебя подстерегала опасность. Изнутри, из-за каждого цветка, торчали громадные шипы.